Закон или Открытая Книга Кармы - Елена

Прежде всего, находим «место», соответствующую пространственно-вре­менную матрицу в информационном поле памяти, где «записана» инкарнация, в которой произошло искажение задачи Служения и как следствие появилось клише кармы. Прибегнув к яснослышанию, составим себе объемное представление во всей многогранной картине следствий и их причин. Для этого при просмотре всего событий­ного ряда требуется иметь представ­ление не только о частной задаче объекта исследования, но и обо всей историко-социальной обстановке, связанной с ним фантомно-времен­ной связью.

Итак, перед нами Киприан Ус­тюжский (1212-1276), время Слу­жения которого пришлось на 60—80-е годы XIII века. В это время Великий Устюг находился на гра­нице Русских земель, проходившей по реке Северная Двина. Данный период характеризуется становлени­ем Российского затомиса, одной из важнейших задач которого было построение всей конструкции Мега-системы. Происходила коагуляция эдема православия. Наряду с этим определялись границы будущей территории влияния эдема — мандалы, что неразрывно связано с приори­тетной задачей в уплотнении эгрегора — это обведение, укрепление его границ:

Задачей Киприана как Служителя высокого уровня (22-я Зона рожде­ния), потенциально обладавшего всеми возможностями Теурга, являлась ра­бота доступными ему оккультными средствами по усилению и очерчиванию границ, что относится к творению по Качеству 20-й Зоны. Это значило, что его непосредственного вмешательства требовала групповая карма, определяю­щая общественное и политическое состояние «приписанной» к нему группы людей (в данном случае Устюжского княжества). Таким образом, требовался акт целенаправленного вмешательства со стороны «пастыря», уровень состоя­ния которого значительно выше того, на котором он работает.

Видимой формой своего Служения Киприан выбрал покаяние за грехи человеческие, дав обет никогда не спать. Чтобы преодолеть телесное искуше­ние, он повесил себе на шею огромный камень. Заслужив в среде людей почи­тание за свою праведность и самопожертвование, был после смерти причислен к лику Святых.

А теперь попробуем проникнуть сквозь призму внешних проявлений и в луче оккультного миропонимания рассмотрим, в чем же заключалось иска­жение задачи, которая так и осталась невыполненной.

Во-первых, Теург, работавший по Качеству 20-й Зоны, не имел права пользоваться материализованным пантаклем магии этой Зоны — камнем, как и любыми другими средствами и атрибутами, свойственными магии. Он должен был работать с причиной групповой кармы, то есть на энергетических уровнях, значительно превосходящих те, где действует церемониальная ма­гия. Произошло «падение» по энергиям, Теург «снизошел к человекам» и тем самым потерял власть над горизонтальным миром форм (по законам теургии и творения, можно работать только в состоянии над объектом воздействия).

Второй ошибкой стало «залипание», попадание в фантомную сеть стерео­типов набиравшего свою силу церковного православного эгрегора. Покаянная дисциплина Руси, породившая искажённое представление о возможности ис­купления чужих грехов способом их «присвоения», заставила Киприана совер­шать ошибочные действия. Рождённая им мыслеформа «расплаты за чужие грехи», то есть перенесение на себя кармических клише других людей, утяже­лила его личную карму и уплотнила собственное эфирное тело. Так протяну­лась первая нить вниз, в сторону Хранительницы Кармы. Ко всему прочему прибавилось тяжелое посмертие и включение в дополнительную групповую кармическую цепь — Киприан был причислен к лику святых. Мало того, что при каждом упоминании душа святого «дергается» как марионетка, за фантом­ные нити которой потянул кукловод, она ещё и завязывается фантомными узлами в дополнительные связи — с теми, кто по «Святкам» назван его име­нем; нимб святого-великомученика навсегда привязывает последнего к соответствующему месту эгрегора, лишая его свободы выбора (20-я Зона).

Итак, мы нашли энергетическую точку воздействия, клише первичной причины — место приложения «рычага» Теурга. Но прежде чем приступить к описанию самого «рычага», или способа вмешательства, я хотела бы вместе с вами высветить последствия искажения в череде инкарнаций того же Служителя.

Как нетрудно догадаться, все рождения были притянуты к определённо­му эгрегору и привязаны к первоначальной задаче Служения. В то же время неразрушенное клише искажённой задачи приводило к всё большему утяже­лению и ужесточению кармы.

Итак, опять Русь, XV век, опять православие, опять задача по Качеству 20-й Зоны — объединение раздробленных княжеств под эгидой одного «пас­тыря», в единый эгрегор. Перед нашим внутренним взором проходит жизнь Святителя Ионы, митрополита Московского; жизнь, полная эгрегориальных трудов, политических козней и дипломатии на фоне активного построения описанной выше Мегасистемы. Причём всё это происходит в период перетекания Византийской метакультуры в затомис России. Вслед за затомисом, сила покидает и церковный эдем, а затем и мандалу, лежащую в основе эгрегора Греческого Царства.

В связи с падением столпа эгрегориальности — Византийской империи (в 1453г. турки, овладев Константинополем и переименовав его в Стамбул, сделали его столицей Османской империи), выявилась настоятельная необхо­димость ускорить процесс становления православной России как преемника метакультуры. Основным препятствием к выполнению этой задачи служила феодальная раздробленность Руси, преодоление которой и стало глобальной задачей Служителя Ионы. Включиться в её выполнение теургически в данном случае Ионе помешали догмы православия, сквозь стереотипы которых он не смог пробиться. Все его действия свелись по сути к уровню Подзеркалья, где ограничились творением мыслеформ, устанавливающих правила церемониаль­ной магии традиционного православия (через церковную мандалу). Фактичес­ки, вся тяжесть задачи легла на плечи другого посланца Иерархии — Иоанна Третьего, действовавшего и как Теург, и как маг, и как воин, объединившего вокруг Москвы основные земли русских князей. Московские великие князья с Иоанна III стали называться государями всея Руси; конец XV в. можно считать временем образования Российского централизованного государства. Перенос космического внимания Иерархии Служителей на Русь, утверждение значи­мости Российского затомиса и всей Мегасистемы, соединённой с ним, было закреплено актом женитьбы Иоанна Васильевича на Софии, племяннице последнего константинопольского императора. С тех пор в гербе–пантакле Государства Российского появился двуглавый орел — деталь византийского герба, символизирующая преемственность эгрегориальной задачи.

Возвращаясь к Ионе, очень важно отметить тот факт, что его жизнь приобрела на первый взгляд «положительное» следствие, в котором трудно заподозрить медленно развивающийся процесс утяжеления кармы. Казалось бы, желаемый результат инкарнации достигнут: он — первый из Всероссий­ских митрополитов; его «святые мощи» положены в Успенском соборе Крем­ля, там же хранится писанное им самим Евангелие, украшенное жемчугом. Он почитаем и поминаем как святой. Кстати, при жизни Святитель исцелил одного боярина от зубной боли, поэтому ему молятся от этого недуга (как уже говорилось, у каждого святого своя «специализация»). Всё это создава­ло внешний флер «положительной» кармы. На самом деле, петля углубля­лась, первоначальное клише не было снято, на него «налипли» новые насло­ения того же качественного отклонения. В результате ситуация складыва­лась так, что Ионе «пришлось» вовремя уйти из жизни, чтобы не попасть в «чистилище» Хозяйки Кармы. Привязанность к Православному эгрегору, пе­решедшая в инкарнационную карму, не дала ему выйти на уровень Косми­ческого Иерархического Служения, что безусловно осознавалось в последую­щих инкарнациях. Поэтому в новых рождениях «святому» приходилось бо­роться со своей собственной кармой, одновременно сохраняя память о задаче Служения. Он в дальнейшем всегда инкарнировался в среду христиан, но чувство неудовлетворённости толкало его на поиск какой-то другой Истины, что обусловливало состояние внутренней борьбы, приводящей к дисбалансу и неустойчивости, пытливого беспокойства.

Таким мы встречаем его в XVII веке, опять в России, рядом с царем Петром I — строителем Российского эгрегора, к сожалению, сильно откло­нившимся по Качеству 12-активной Зоны. И, несомненно, «помогал» ему в этом «колдун с Сухаревой башни», наш старый знакомый, но уже под другим именем — Яков Брюс (1670—1735). Всю свою недюжинную силу и энер­гию, знания и возможности (яснови­дение и яснослышание) он, один из образованнейших людей своего време­ни, направил на усиление военной мощи эгрегора (20-я Зона). Интерес­но и то, что по происхождению Яков Брюс — не русский. В данном случае это указывает на то, что по своей выс­шей задаче он должен был бы нахо­диться в другом месте и участвовать в других событиях. Но карма предыду­щих отклонений снова привела Брюса в обстоятельства, сходные с прежними — то же смутное время, борьба за место «пастыря» и расширение границ тер­ритории, находящейся под управле­нием Православного эдема. Одновре­менно происходил поиск истинного теургического метода работы — поход в оккультизм и астрологию. Но преж­ние клише не были сняты. Выход один — смерть до наступления старости. И новое рождение...