Стеклянный суп - Джонатан Кэрролл

Однако люди боятся не столько смерти, сколько невообразимого хаоса, который может последовать за ней. Он чуял их страх, их жажду вечного порядка, но больше всего отчаяние — вот что люди приносили с собой, посещая кладбище.

Все шло всегда как по писаному: сначала они клали на могилу венки и букеты, вспоминали покойного папочку, роняли несколько слезинок, а потом начиналось самое интересное. «Когда-нибудь и я здесь буду». И начинают разглядывать мирное окружение так, как будто в первый раз его увидели, пытаясь вообразить тот роковой день, хотя сами-то прекрасно знают, что попадут они после смерти куда угодно, только не на кладбище. А потом начинались неизбежные, предсказуемые вопросы: что же такое смерть? Что, если это нестерпимый хаос? А что, если ад и правда существует? И начинаются бесконечно восхитительные клише, которыми люди, придя на кладбище, доводят себя до такого состояния, что домой уходят либо хорохорясь, либо, наоборот, бредут как в воду опущенные.

Особенно старики — они лучше всех. Подходя к толпе, он высматривал старичье, потому что за ними забавнее всего наблюдать на любых похоронах. Недолго уже осталось, а, бабуля? О чем ты плачешь — об усопшем или о своей жалкой, незаметной, неизвестно на что потраченной жизни, которая без пяти минут кончена? И доказательство имеется, прямо у тебя под носом, дорогая. Вряд ли станешь твердить carpe diem,[20] когда собственное завтра под вопросом. Характерно, что на похоронах старики либо рыдают больше остальных, либо с непроницаемым выражением лица слушают слова священника.

А он-то что может знать? Он что, недавно умер и снова воскрес, чтобы усладить слух собравшихся рассказом о том, что он видел по ту сторону? Едва эта мысль промелькнула у Фланнери в голове, как он заметил Этриха и Флору, стоявших по обе стороны от Изабеллы. Обе женщины выглядели сегодня особенно хорошо. Что и говорить, черное и впрямь выгодно подчеркивает женскую фигуру. С похотливым удовольствием он оглядел их с головы до ног. У Флоры грудь была лучше, зато у Изабеллы были потрясающие длинные ноги, — это так нравилось Фланнери в женщинах. Он подумал, какова, интересно, она в постели. Как все было бы просто, если бы он мог взять и убить ее и ее любовника и вернуться домой. Но, к несчастью, она была беременна тем самым ребенком, который представлял наивысшую опасность, а Этрих был его отцом. К тому же, в отличие от священника, который продолжал трепаться про загробный мир, Этрих действительно воскрес из мертвых, и это делало его опасным вдвойне.

Нет, убить их Фланнери не может. Зато он может обратить в мучения каждый день их жизни и постепенно свести Изабеллу с ума. Тогда она сама побежит прочь от своей проклятой жизни и без колебаний войдет в иное царство. Таков был план, и Фланнери он радовал. Высоко подняв голову, он зашагал к собравшимся.

Взглянув на Флору, он подумал об их отношениях и о том, как они впервые встретились. Или, точнее, как он подстроил их встречу. Подобно многим богатым женщинам, которым нечем заняться, Флора Воэн считала себя высокодуховной особой. Сначала она пробовала читать авторов вроде Томаса Мертона, П. Д. Успенского и Кришнамурти,[21] но ее рассеянному, вечно порхающему с предмета на предмет вниманию они оказались не по зубам, и она сочла их слишком заумными и сложными для понимания. Тогда она перешла к книгам и мыслям более доступным, ненавязчиво возбуждающим и умиротворяющим одновременно. Короче, к нью-эйджевой болтовне на тему «помоги себе сам», которая вкручивает вам, какая вы потрясающая личность, даже если вы сами считаете себя бесполезным куском дерьма. Но знаете что? Вы станете еще лучше, если будете следовать нашим несложным правилам.

Они повстречались на лекции Рика Чейфа. Чейф был автором бестселлера под названием «Открытое место» и как раз гастролировал по Европе, проталкивая переводы своей книги. Флора пришла на лекцию пораньше, чтобы занять хорошее место. Книга Чейфа ей очень понравилась, и она часто носила ее с собой в сумке. Просторная комната быстро заполнялась народом.

Наконец и рядом с ней уселся здоровый толстый мужик с бородой. У него в руках был экземпляр книги. Скосив взгляд, она заметила, что страницы книги пестрят закладками из желтых бумажек-липучек. Флора усмехнулась: ее второй экземпляр, который она хранила дома, выглядел точно так же, только закладки были голубые, а не желтые.

— Что, домашнее задание выполнено? — Она указала на книгу.

Говорила она по-английски, потому что ее сосед походил не то на американца, не то на англичанина. Он так и лучился искренностью и дружелюбием, словно говоря всем и каждому: «Здорово, как жизнь?»

Он посмотрел на нее, потом перевел озадаченный взгляд на книгу и только тут начал улыбаться.

— А знаете, я только сегодня выяснил, откуда взято название этой книги. Никогда раньше не догадывался, а ведь я эту чертову книжонку раза четыре прочел. — Акцент у него был австралийский, правда, она этого не поняла.

Заинтригованная, Флора улыбнулась. Она была в черном с синеватым отливом шелковом платье с высоким воротником, очень мило облегавшем ее фигуру. Вид у нее был сексапильный и серьезный одновременно.

— Правда? И откуда же?

Здоровяк постучал по книге:

— Библия, строки из Псалмов: «Он вывел меня на открытое место; Он спас меня, ибо он возлюбил меня».

На Флору это произвело сильное впечатление. Она откинулась назад и сложила на груди руки.

— Так вот оно что! В этом и есть вся суть книги.

— Правильно. Но почему у Чейфа нигде нет ни строчки о том, откуда он позаимствовал название? Я и еще кое-что узнал…

Его прервала женщина, которая встала перед аудиторией и постучала карандашом по микрофону, привлекая их внимание. Похоже, лекция должна была вот-вот начаться, но Флора уже увлеклась и хотела услышать, что еще скажет этот мужик. Наклонившись к нему поближе, она прошептала:

— Что вы еще узнали?

— Как читать в темноте.

Она была ошарашена и не смогла этого скрыть. «Чтение в темноте» было основной метафорой, на которой держалась вся книга. Речь шла о том, как научиться соединять человеческий дух с пятью основными чувствами, тем самым многократно увеличивая их силу. Автор Чейф настойчиво подчеркивал, насколько это необходимо для духовного роста и движения к той цели, к которой дух устремляется, но так ее и не достигает.

— Не может быть! Правда? Вы правда этому научились?

Фланнери кивнул и медленно поднял правую руку ладонью вперед, как свидетель, дающий присягу в суде.

Он представился как Кайл Пегг. Имя показалось ей странным, но когда он сказал, что родом из Австралии, это как будто все объяснило. К тому же она была любопытна.