Бездушная - Кэрригер Гейл

— Вы стали отщепенцем потому, что получали в рое слишком много приказов? — спросила Алексия.

— О чем это вы, мой огуречик? — лорд Акелдама вздрогнул и заморгал, словно пробуждаясь от долгого сна. — Приказов? Нет, трещина между мной и роем пролегла при куда более запутанных обстоятельствах. Она появилась, когда в моду вновь вошли золотые пряжки, усугубилась во время споров о том, какой длины должны быть гетры — по щиколотку или до колена, и потом становилась лишь шире и глубже. Думаю, что определяющий момент настал, когда некие лица, называть коих я не стану, принялись возражать против моего шелкового жилета в полосочку цвета фуксии. Он мне чрезвычайно нравился, и я немедленно занял самую твердую позицию. Я совсем не против того, чтобы рассказать вам об этом! — дабы подчеркнуть свои глубоко оскорбленные чувства, он сильно топнул ногой, обутой в сапог с высоким каблуком, который был богато декорирован серебром и перламутром. — Никто не смеет указывать мне, что носить и чего не носить! — схватив со столика в передней кружевной веер, лорд принялся яростно обмахиваться им, чтобы акцентировать важность своих слов.

Ясно было, что он уводит разговор в иное русло, но мисс Таработти не возражала. На прочувствованную тираду собеседника она ответила ни к чему не обязывающим сочувственным бормотанием.

— Прошу меня простить, мой пушистый попугайчик, — сказал лорд Акелдама, делая вид, что обуздывает не в меру разгулявшиеся эмоции. — Пожалуйста, не обращайте внимания на то, что я несу, как будто это бред сумасшедшего. Просто, понимаете, мне ужасно не по себе, когда в непосредственной близости от моего дома ошиваются два представителя моей же кровной линии. Как будто по спине все время бегают вверх-вниз неприятные мурашки. При вторжении на мою территорию с реальностью словно приключается что-то не то. Я могу это вынести, но мне это не нравится. Я раздражаюсь и становлюсь несколько неуравновешенным.

Лорд Акелдама положил веер. Возле его локтя тут же возник миловидный юноша с серебряным подносом, на котором лежал охлажденный кусок материи. Лорд Акелдама изящно вытер лоб.

— О, спасибо, Биффи. Это так предупредительно.

Биффи моргнул и упорхнул прочь. Видно было, что при всей его грациозности он также обладает хорошо развитой мускулатурой. Лорд Акелдама с признательностью смотрел ему вслед.

— Конечно, у меня не должно быть любимчиков, но… — он вздохнул и повернулся к мисс Таработти. — Однако нам пора перейти к более важным темам. Таким, как вы, моя восхитительная. Чему я обязан удовольствием провести этот вечер в вашем несравненном обществе?

Мисс Таработти воздержалась от прямого ответа. Вместо этого она принялась осматриваться, разглядывая интерьер дома. Прежде она никогда не заходила внутрь и сейчас была потрясена. Все здесь было невероятно стильным, особенно если брать за эталон вкусы, царившие в обществе лет сто назад. Лорд Акелдама обладал по-настоящему баснословным богатством и не стеснялся его демонстрировать. В этом доме не было ничего некачественного, ни одной фальшивки или имитации, каждая деталь интерьера была утрированно великолепной. Ковры не типичные персидские, с пастельными орнаментами, а яркие, с изображением цветов и пастухов, соблазняющих пастушек под ярко-синими небесами. А что это там, на небесах, не пушистые ли белые облака? Да, они. Сводчатый потолок передней был расписан фресками, как Сикстинская капелла, только изображенные на нем наглые мордатые херувимчики занимались всякими непотребствами. Алексия покраснела. Непотребства были представлены там в очень широком диапазоне, и она поспешно отвела взгляд, который уперся в гордо возвышавшиеся многочисленные коринфские колонны, между которыми расположились мраморные скульптуры обнаженных греческих богов (богини отсутствовали). Мисс Таработти уверенно опознала статуи как древние подлинники.

Вампир провел ее через переднюю в свой салон. Тут все оказалось выдержано в совершенно ином стиле. Алексия будто оказалась во временах, предшествующих Великой французской революции. Вся мебель была белой или позолоченной, с обивкой из парчи в кремово-золотую полоску, украшенной кистями и бахромой. Окна прятались за тяжелыми складками портьер из золотого бархата, а ворсистый ковер на полу являл взору еще одну сценку из интимной жизни пейзан. Действительность оставила на обстановке дома лорда Акелдамы лишь два отпечатка. Во-первых, комната была освещена газовыми лампами, а вычурные канделябры служили сугубо декоративным элементом. Во-вторых, современность проникла сюда в виде золотистой трубы со множеством сочленений, лежащей на каминной полке. Алексия сочла, что это какое-то произведение искусства. «Какие расходы!» — подумала она про себя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Усевшись в похожее на трон кресло, мисс Таработти сняла шляпку и перчатки. Лорд Акелдама устроился напротив. Он достал свой разрушитель звукового резонанса, привел в действие его камертоны и положил кристалл на краешек стола.

Алексия удивились тому, что он, даже пребывая в собственном доме, полагает такие предосторожности необходимыми, но потом решила, что никто не боится подслушивания больше, чем тот, кто сам всю жизнь подслушивает других.

— Итак, — требовательно спросил лорд Акелдама, — как вам показалась моя скромная обитель?

У Алексии создалось впечатление, что комнату, невзирая на всю ее помпезность, регулярно используют. Здесь во множестве валялись шляпы и перчатки, тут и там виднелись какие-то заметки, сделанные на отдельных листах бумаги, и лежала странная, словно бы забытая кем-то табакерка. Толстая трехцветная кошка нежилась у камина на мягком пуфике, у которого осталась всего парочка истрепанных кистей. На видном месте стоял изрядно потрепанный рояль со стопкой нот на крышке. Им явно пользовались чаще, чем пианино в гостиной Лунтвиллов.

— Тут неожиданно радушная обстановка, — ответила мисс Таработти.

Лорд Акелдама рассмеялся:

— И это говорите вы, посетившая Вестминстерский рой!

— А еще все очень… э-э… в стиле рококо, — добавила Алексия, стараясь не выдать, что находит комнату старомодной.

Лорд Акелдама радостно захлопал в ладоши.

— Не правда ли? Боюсь, я никак не могу расстаться с этой эпохой. Такое славное было времечко! Именно тогда мужчины наконец-то стали носить по-настоящему роскошную одежду, сплошь кружево и бархат.

За дверью приемной раздался приглушенный гул голосов, потом он затих, а потом тишина взорвалась бурным хохотом. Лорд Акелдама с нежностью улыбнулся, и в ярком свете стали отчетливо видны его показавшиеся клыки.

— Это мои маленькие тру-у-тни! — он покачал головой. — Ах, стать бы опять молодым.

Что бы ни происходило в передней, это никак их не коснулось. Вероятно, во владениях лорда Акелдамы закрытая дверь означала приказ держаться от нее подальше. Однако Алексия вскоре поняла, что возня в передней, похоже, является непременным атрибутом жизни в доме ее друга-вампира.

Мисс Таработти вообразила, что, наверно, это похоже на клуб джентльменов. Она знала, что женщин среди трутней лорда Акелдамы нет. Впрочем, даже если бы в сферу интересов лорда входили дамы, он едва ли смог бы привести одну из них к графине Надасди для метаморфозы. Ни одна королева по доброй воле не станет обращать женщину из ближайшего окружения отщепенца — каким бы слабым ни казался шанс создать в результате королеву-отступницу, он все же оставался. Даже трутней-мужчин лорда Акелдамы графиня, вероятно, обращала лишь по необходимости, ради того, чтобы росла численность вампирской популяции. Если, конечно, лорд не вступил в союз с каким-то другим роем. Мисс Таработти не стала об этом спрашивать. Она подозревала, что такой вопрос может показаться беспардонным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Лорд Акелдама откинулся в кресле и, сильно оттопырив мизинец, принялся вертеть большим и указательным пальцами аметистовую булавку своего галстука.

— Итак, моя пленительная пышечка, расскажите же мне о вашем визите в рой!