Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 1 - Дмитрий Галантэ

Ворон вразвалку заковылял в сторону и, взлетев на дерево, принялся чистить клюв о ветку, точь-в-точь как разбойник очищает нож от крови невинной жертвы. В этот раз мне так и не удалось узнать, проникся ко мне Коршан чувством глубокой признательности или нет, но уже скупое «благодарю» из его клюва было для меня более чем достаточно для первого раза. Ещё несколько таких подношений, и, глядишь, мы с ним станем лучшими друзьями. Он будет плакаться мне в жилетку, а я – подтирать ему клювик своим носовым платком.

Стало совсем темно. От реки потянуло прохладой. Комары атаковали нас не на шутку. От их отвратительного жужжания у меня начало свербить в зубах. Прилетели, понимаешь, поужинать нашей кровушкой. Мы все чесались, словно бродячие шелудивые псы, так что приходу Дормидорфа и Корнезара искренне обрадовались.

Они рассказали, что в избушке живут на первый взгляд любезные старики со старухами. Точнее, два престарелых братца со своими жёнами. И они вовсе не против того, чтобы пятеро здоровенных мужиков немножко их объели, а вдобавок ещё и переночевали, проявляя тем самым, по моему мнению, чудеса гостеприимства. С нашей стороны это напрашивание в гости выглядело так: «Дайте воды напиться, а то так кушать хочется, даже переночевать негде!» Правда, еда и питьё у нас свои, ещё и их угостить хватит, но пускать незнакомых людей в дом не каждый отважится, тем более живя в столь глухом и отдалённом месте. Но раз они решились, то мы не заставим себя уговаривать.

Приведя себя в должный порядок, мы дружно отправились в гости к хозяевам острова. На душе стало веселее и радостнее от осознания того, что мы будем ночевать в доме, а не в лесу. Уж очень нам хотелось поскорей и подальше спрятаться от злобных и голодных прибрежных комаров, которые обглодали нас почти до косточек.

Через несколько минут мы уже знакомились. Стариков звали дед Кузьма, а сокращённо Кузя, и деда Миша. Но все звали его почему-то Мойша, когда хотели подшутить, или Михась, когда о чём-то попросить. Старушек величали баба Лена, в простонародье бабка Ленка, жена деда Кузи, и баба Ксения, сокращённо Ксеня, супруга Михася.

Дедушка Мойша, младшенький братец, был на редкость смешливым добродушным старцем. Этаким дородным лоснящимся увальнем, любящим поговорить, порассуждать, лёжа на печи, и вовсе не дураком хорошенько покушать, если судить по его дородности. И всё бы ничего, да они с бабкой Ленкой недолюбливали друг друга, словно ядрёный насморк горькую микстуру. Ругались, как приблудная драная кошка с хозяйским псом. Я бы даже сказал, у них была какая-то ненависть, переходящая в стойкую несовместимость. И всё из-за языкастости и безалаберной болтливости последней и неудержимого пристрастия обоих к отвару из лесных красных мухоморов, к коему особую нежность и преданность испытывал дед Михась, а у бабки Ленки от него категорически развязывался язык.

Доставалось всем, особенно многострадальному дедушке Мойше, который торчал у бабки Ленки, как кость в горле. Но он не любил долго оставаться в долгу, оттого и пытался честно вернуть его, да ещё и сторицей. Тогда-то бабка Ленка и начинала летать по острову и искать заступничества у деда Кузи, который порой осуждал её в довольно резкой форме, но грехи всё равно отпускал, жена всё-таки. Так и жили.

Бабка Ленка с дедом Кузей, как выяснилось впоследствии, славилась ещё и своим необузданным страстным желанием прикарманить что-нибудь путём позаимствования и дальнейшего присвоения какого-либо добра. Конечно, берёшь ведь чужое, а отдаёшь своё, потом и кровью выстраданное. А при умении предприимчивого деда Кузи убеждать себя в извечной правоте под одобрительное щебетание пронырливой супружницы подобное мздоимство становилось плёвым и доходным делом. Может, из-за этих наклонностей их и отселили на уединённый остров? Потому они и были нам рады, хоть какое-то общение.

Дед Кузя внешне был ощутимо повыше бабки Ленки, и если не брать в расчёт его отвисший животик, то и постройнее её. В его внешнем облике бросались в глаза большие оттопыренные уши, поросшие, будто мхом, зарослями кучерявых седых волосьев, а также пальцы-колбаски, как я уже говорил, загребущие и хваткие до чужого добра. Эти самые его пальцевидные пухлые сардельки, постоянно двигающиеся в такт речи, могли делать и добрые дела, например, что-то полезное по дому. Бабка Ленка, со свойственной ей практичностью и неуёмной фантазией, обязательно находила применение чему угодно.

Кузина жена красотой не блистала, обладала слегка кривыми ногами и небольшим животиком. Не то чтобы она была бесформенна до безобразия, нет! Просто фигура была испорчена основательно и бесповоротно. К тому же у неё во время улыбки зияла приличная дырка вместо переднего верхнего зуба. По этой причине нам было трудно сдерживать ответную доброжелательную улыбку, которая неминуемо возникала, как только она начинала мило улыбаться, рассказывая нам о чём-нибудь своём, женском, наболевшем.

Ведь, оказывается, деда Кузя был суров и требователен не на шутку… к другим! А себе, любимому, он позволял и милосердно прощал многое, практически всё. Здесь у него не было преград и ограничений. Бывало, как раскомандуется, разведёт философию с демагогией, так чертям тошно делается. И тогда его не остановишь, трясётся весь от праведного возбуждения и, брызжа слюной, убеждает себя, а заодно и всех остальных, в своей абсурдной и абсолютной правоте. А что там будет дальше, ему начхать, хоть трава не расти! При этом он считал себя очень достойным и рассудительным человеком, поэтому всем окружающим от него периодически перепадало немало указаний, ценных советов и наставлений. Да-а, запьёшь тут мухоморной настоечки…

Жена дедушки Михася, баба Ксеня, была серенькой мышкой, внешне ничем не примечательной, что само по себе очень даже неплохо, разве что была намного младше всех по возрасту. Зато гораздо умнее, что немаловажно, хоть и парадоксально. Бабушка Ксюша была молчаливой и скромной старушкой, постоянно чем-то без устали занимающейся по хозяйству. Похоже, в этом доме всё хозяйство было на ней одной, бабка Ленка же была пригодна лишь для того, чтобы стоять на подхвате.

От колоритных братьев-дедов зависело пропитание и добыча припасов для заготовки провизии на зиму. Процесс, безусловно, более творческий, к которому необходимо было подходить с выдумкой и умением, а приготовить-то дело нехитрое, чего там, сумеет и женщина, было бы из чего. Что ж, правильно, мужей надлежит лелеять и оберегать от излишних хлопот, они существа с тонкой моральной и физической организацией и созданы скорее для стимулирования женщины, нежели для тяжёлой и изнурительной работы. Я уверен, что многие женщины, по крайней мере, самые мудрые из них, со мной в этом согласятся, а коли не согласятся, значит, они ещё не созрели и недостаточно набрались опыта, но это ничего, женская мудрость – дело наживное.

Женщина теперь за мужчину особенно не держится, по этой причине возникают нарастающие недовольства и скандалы, ведущие к разладу отношений. Ещё совсем недавно ей прожить без него было крайне затруднительно, практически невозможно. Это и заставляло женщину держаться всеми руками и особенно ногами за мужа! Взять хоть любое смутное или тяжёлое время… А сейчас мужчины всё реже и реже бывают так уж необходимы – многие вопросы можно решать с успехом и без них, а вскорости, видимо, можно будет отказаться с лёгкостью и от этого. Семейная жизнь ныне, в большинстве своём, ведёт к угасанию страсти, которая в былые времена зачастую перерастала в нечто более стабильное и глубокое, всеобъемлющее, а потому сильное, что ещё называют любовью.

Вот и получается, что теперь идеальными отношениями являются не очень частые встречи при обоюдном увлечении, когда легко можно разбежаться и не нужно завязываться очень уж основательно. Только эти отношения могут стать реальной альтернативой старым и добрым семейным узам. Особенно учитывая, что в семье теперь повсеместно присутствуют нарастающее раздражение, которое женщина не желает более терпеть ни под каким видом. И уж тем более сводить на нет, как это бывало ранее веками, пусть это и было вынужденно, потому что тогда без мужчины выжить было очень непросто.

Если иной блаженный мужчина во всём способен уступать, ему обязательно садятся на шею, а потом и вовсе избавляются, но теперь уже потому, что он «тряпка бесполая».

Как ни парадоксально и странно, но для перемены к лучшему в семейных отношениях необходимы извне какие-то глобальные неприятности, катаклизмы, смуты, когда мужчина вновь сможет проявить себя, а иначе всё так и будет развиваться и двигаться по заданной наклонной плоскости. Ведь мужчины теперь уже приносят женщине гораздо больше неудобства и недовольства, разочарования и раздражения, нежели пользы и великого счастья. Про исключения, подтверждающие правила, речь здесь, конечно, не идёт.