Ещё не поздно - Анастасия Майдан

Я не жаловалась. Мне не важно каков он внешне. Будь он хоть калекой или совсем без ног и рук, я бы благотворила его с той же преданностью. Но сама того не желая обрушила ярость на близких. Юра не доверял мне. Называл шлюхой, продажной тварью. Избивал, если задержусь допоздна на работе, лишая еды. Иногда, доставалось и Тамаре. Иногда она просила меня переехать к моему брату. Я врала ей про родню, про счастливое будущее. Пусть она помечтает о счастливой жизни за нас обеих.

Сумерки сгущались. Зашторив грязные шторы, я присела на кроватку рядом с Тамарой. Она крепко спала, ее губы медленно растягивались в улыбке снам. Безмятежное лицо ангела видевшего счастливые сны. Когда-то я хотела для нее всего. Какая же я эгоистка. Тамара должна была стать ключом к семейному благополучию. Ключом к любви Юрия, но она не была ни тем не другим. Руки неосознанно потянулись ко второй подушке. Кладу на маленькую головку, перекрывая дыхание девочки. Малышка не просыпается, и это еще больше злит меня. Лучше бы ее не было. Она ошибка.

— Лучше бы ты никогда не рождалась! НИКОГДА! — кричу я, сгорая ненавистью. Еще чуть-чуть, совсем немножко и Юра снова будет моим!

Неожиданно меня отрывают от девочки, больно бьют по лицу. Кулаком?

Я упала на пол от силы удара, ощущая во рту вкус крови.

Кто посмел помешать мне? Кто?

Я плачу. В груди боль.

— Я была так близко…Зачем?

Ничего не вижу за стеной слез. Вдруг меня поднимают за ворот платья, перед собой вижу тигровые глаза. Павел Сабо. Младший брат моего мужа. Заступник этой девчонки. Он опекал ее от всего. Но к счастью он не всегда у нас останавливался. Не получилось сейчас, получиться в будущем.

Светлые волосы щекотали щеку. В четырнадцать лет Паша был очень умен и силен. Подобные качества по сути не дополняли друг друга. Он тоже ошибка. Как и Тамара.

— Как ты посмела! — трясет он меня, брызгая слюной. Моя голова болталась в разные стороны, волосы разметались по спине. Павел впервые в таком бешенстве. — Ты ее чуть не убила!

А жаль…

— И не смей жалеть! — снова пощечина. На этот раз не такая сильная. Я падаю на пол, ползаю по полу на четвереньках. Младший Сабо переключил внимание на Тамару. Ну и пусть. Поднимаюсь, стираю с губы кровь. Жаль. Теперь платье застирывать.

На окраине Армавира, в небольшом селе, где людей насчитывалось не больше ста, знали о соседях все. Порой задавалась вопросом: а о себе они знают? Сплетни распространяются быстро, возможно потому что это народное достояние. Обо мне шли слухи: падшая женщина, переспавшая со всеми мужчинами. Любовница. На самом деле я не была женой Юрия по паспорту. У нас гражданский брак. И то что это факт говорил обо мне как о проститутке, злило Сабо сильнее. Он входил в ярость по малейшему слову. Я считалась с побоями, так как считала себя виноватой в его несчастьях. Виноватой Тамару.

Я шла из магазина с полными пакетами продуктов. Сегодня я хотела побаловать мужа и приготовить для него сочных голубцов. Мужчины улыбались в след, я не оставалась в долгу. Что плохого в том, чтобы улыбнутся?

В доме стояла неестественная тишина. Надев на ноги тапочки, я прошла в кухню, поставив тяжелые пакеты на стол. Я вся вспотела, жара в это время года стояла ужасающая. Подумав о уличном душе, я распаковывала содержимое пакетов. Вдруг за платье кто-то потянул, да так, что я невольно присела на корточки. Перед собой увидела бездонные голубые глазки. Девочка с лицом белее мела, обсохшими губами подняла палец и указала на дверь своей спальни. Ее вид был обычный, лишь на платье красное пятно.

Я мигом озверела:

— Чем измазалась? Снова лазила куда не следует? Марш в ванную стирать!

Ни один мускул на ее лице не дрогнул. Ни слез, ни злости. Словно в ней выключили все эмоции. И снова тычет пальцем в сторону спальни. Тут я обратила внимание, что ее волосы сильно спутались. Я тут же пожелала их состричь. Устала от постоянных причесок.

— Мамочка, — позвала она и я вздрогнула. В ее голосе молитва, спасение, вера. Я не понимала, что с ней, даже когда повела в сторону комнаты и едва слышно прошептала:

— Папа сделал что-то очень плохое.

— С кем?

Я так и не услышала ответ. Из комнаты выбегает не менее мрачный Паша. Он с такой скоростью хватает Тамару и несет в веранду, что не смогла разглядеть его глаза.

Не понимая происходящего, я переступила порог.

Юра стоял ко мне спиной, ссутулившись. Неожиданно он поворачивает голову, удивился моему приходу и неожиданно для нас обоих хватается за грудь, задыхается и падает на пол.

20

— Он умер мгновенно. Его просто не стало. Паша увел куда-то Тамару, если бы не он. Я бы ее убила! А потом убила бы себя, он совершил ошибку и сейчас расплачивается за нее. Мерзкая гадина твердила, что папа сделал ей плохо. Но я не поверила. Явно привлекает к себе внимание. А знаете, что произошло после?

Андрей сжал кулаки и что есть силы, прошипел:

— Хватит…

Но его голос утонул в воспоминаниях Софии. Женщина, потешаясь над отвращением мужчины напротив, поднялась из-за стола, положила ладони на его плечи, прошептала на ухо:

— После я долго издевалась над бедняжкой. Пережить такое горе…Ей стукнуло семнадцать лет, и знаешь какой подарок преподнесла ей? Продала в притон…

Не выдержав больше, Андрей резко оборачивается, стальной хваткой сковывает руки женщины. Не удержав равновесие, они падают на пол. София застонала от удовольствия. Она под ним. С мужчиной, рожденным для секса.

Она победила.

— Она любит Вас! Когда ей плохо, она зовет маму в надежде на любовь, ласку!

— Тамара не моя дочь. Лучше бы она…

— Хватит. ХВАТИТ! — яростно рычит он, — или я убью Вас!

София улыбается, приподнимается и кончиком языка дотрагивается до его щеки. Андрей с такой силой отталкивает от себя женщину, что та ударилась спиной о ножки стола. Женщина не осознавала, что ее жизни угрожает опасность. Комнату огласил смех, ненормальный смех, страшный смех. София улыбалась, наблюдая за действиями Минаева. Его движения были резкими. Андрей так быстро оказался на женщине, что София подумала о его способности быстро перемещаться. Сверкнула сталь, лучи утреннего солнца осветили лицо Андрея.

О Господи, подумала она.

Теперь ей действительно страшно. Андрей с лицом не выражающий ни злость, ни гнев, ничего. Но глаза…в них разгоралось адское пламя. Ни тени сомнения или страха, лишь яростная решимость оборвать жизнь женщины. Здесь и сейчас.

Навсегда.

Этот человек знает что такое кровь. Ему ничего не стоит лишить жизни человека. Этот взгляд…