Блуд на крови. Книга первая - Валентин Лавров

Они стали спускаться по крутой лестнице.

Наталья, весьма озадаченная, на расстоянии следовала за ними.

Дверь в квартиру пивовара была широко распахнута. За нею царил мрак.

Александр уперся:

— Простите, доктор, но я не могу туда идти. Я очень впечатлительный, а там такое, что выдержать невозможно.

Бородулин сочувственно кивнул:

— Я вас отлично понимаю, Александр! Дайте мне фонарь и оставайтесь здесь.

То, что увидал доктор, заставило даже его, хирурга, содрогнуться.

Мать Александра — Гедвига — распростерлась ничком на полу. Верхняя часть черепа была у нее снесена и лежала возле стола. Кровь, сероватая масса мозгов, роскошные длинные волосы, в которых еще зеленовато блестела изумрудная заколка, — все это перемешалось.

Александр, поначалу боявшийся появляться на месте убийства, все же вошел и вновь, уцепившись за руку Бородулина, повлек его в дальнюю комнату.

Здесь перед доктором предстала картина невообразимая. Его любовь, очаровательная и изящная Марта, когда ее настигла рука убийцы, сидела за роялем. Злодей нанес ей удары сзади, наверняка неожиданно — по голове и плечам. Бил чем-то острым, вероятно, тесаком или топором. Белые клавиши были обрызганы кровью. Сама же Марта, уже мертвая, запрокинулась навзничь и невероятным образом удерживалась на табурете. Голова свешивалась вниз, волосы касались пола, а руки — прелестные руки, умевшие извлекать из рояля сказочные, чарующие звуки, были раскинуты широко в стороны, словно для последнего, прощального объятия.

Доктор не выдержал, прикрыл веки. На его глазах выступили слезы.

И вдруг его слуха коснулись странные звуки. Доктор оглянулся. В углу, обнявшись с громадной куклой, лежала всеобщая любимица — белокурая малютка Гедвига. Под нею натекла лужа крови, но девочка была жива и время от времени стонала.

Доктор склонился к ней: пульс был слабый, на лбу зияла глубокая рана.

Доктор окончательно пришел в себя, вновь с удивлением спросил Александра:

— Не понимаю, почему здесь такая темень? Быстро зажгите везде свет. Надо действовать.

Александр стал зажигать свечи, а свой фонарь поставил на крышку рояля.

Бородулин деловито распорядился:

— Посветите тут, надо попытаться оказать какую-то помощь Гедвиге. Наталья, принеси мой чемоданчик. Там, где инструменты и медикаменты.

Доктор, осматривая множественные раны на шее, сказал:

— Дела плохи, большая потеря крови. Александр, где слуга? Его надо послать в полицию.

— Не… знаю… Василия нет, — пробормотал тот сквозь слезы.

— Крепитесь, Александр! Пожалуйста, сбегайте сами в полицию, — приказал Бородулин, — а фонарь оставьте здесь.

— Мамочка, милая мамочка! — стеная, Александр побрел в участок.

Пришла, задыхаясь от быстрых движений, Наталья, принесла чемоданчик. Доктор оказывал первую помощь.

СБЕЖАВШИЙ СЛУГА

Александр, вяло ступая непослушными ногами, вышел на улицу. Он увидал служащих Хамовнического завода, возвращающихся со службы. Это были друзья отца — Гаусман, Штерцер и Винтрих. Все они — австрийские подданные. Их выписал в Москву Кара-старший, ибо они считались пивоварами высокого класса.

— Ты что, малыш, такой грустный? — пивовары с недоумением глядели на Александра.

Всхлипывая, размазывая слезы по лицу, Александр с трудом проговорил:

— Мамочку убили… И сестренок…

— Что такое? — изумился Гаусман. — Веди нас в дом!

Все толпою ввалились в спальню. Александр, запинаясь, произнес:

— Вот, посмотрите… На полу раскидали ассигнации… На трюмо лежали две золотые десятирублевки — исчезли. А вот тут — драгоценности и деньги, — Александр показал на небольшой сундучок, стоявший возле обитой штофом стены.

Пивовары отбросили крышку сундучка. Внутри, заманчиво переливаясь в свете зажженных свечей, лежали бриллианты, кольца с зеленоватыми изумрудами. Были тут и кредитные билеты, пять закладных листов земельного банка.

В этот момент из комнаты Марты появился доктор Бородулин.

— Где полиция? — спросил он. — Надо срочно отправить Гедвигу в клинику. Я приостановил кровотечение. Василий появился?

Все пожали плечами: Василий, служивший в доме всего с осени и взятый хозяйкой без рекомендательных писем, куда-то исчез.

Бородулин тяжело вздохнул, вновь обратился к своей служанке:

— Наталья, беги в полицию!

Через несколько минут в доме появились доктор Михайлович и помощник пристава Хамовнической полицейской части Холмогоров. Это был изящный человек лет тридцати, с порывистыми движениями, весь заряженный энергией и неукротимой жаждой деятельности.

— Раненую отправить в клинику университета! — коротко распорядился Холмогоров. — Она приходила в себя? — Он поднял глаза на Бородулина.

— Нет, все время пребывала в забытьи. Но несколько раз произносила имя…

— Какое? — встрепенулся Холмогоров.

— «Василий».

— Кто такой? Александр вздохнул:

— Это наш слуга. У нас он служит недавно. Мамочка взяла его без рекомендации. Он и убил! — Юноша вновь разрыдался.

— Ясно. Следует принять меры к розыскам слуги-убийцы. Он еще не успел далеко уйти. Поскольку дело архиважное, следует телефонировать самому Лебедеву… Посторонним покинуть помещение и дожидаться моих распоряжений в прихожей.

— Господин Кара, — опять обратился полицейский к Александру, — вы, пожалуйста, останьтесь. У меня будут вопросы. И вы, господин Бородулин, вместе с вашей служанкой — как понятые.

ВОРОВСКАЯ ЧЕСТЬ

Холмогоров начал осмотр квартиры. Первым делом направились в небольшую темную (без дневного освещения) комнатушку Василия, которая располагалась под лестницей. Вся мебель состояла из узкой железной кровати с никелированными набалдашниками, украшавшими изголовье, разломанного шкафа, где лежали старая ситцевая рубаха и залатанные порты, да стола, аккуратно застланного свисавшей краями до пола прожженной клеенкой.

Доктор Михайлович, щеголь и известный покоритель дамских сердец, даже на дела выезжавший в модных лакированных штиблетах, не снимавший с носа золотого пенсне, приподнял клеенку. Под столом валялся окровавленный массивный колун.

— Я так и знал. — Холмогоров осторожно взял его в руки. Кровь совсем свежая, вот и волосы прилипли.

Затихший было Александр вновь запричитал:

— Мамочка, бедная моя мамочка… За что так тебя!

Когда осматривали спальню, появился Лебедев. Про этого главного сыщика Москвы ходили легенды. Рассказывали, что однажды он в гордом одиночестве пришел на «малину» — воровскую сходку. В одном из жутких притонов печально знаменитого Хитровского рынка на Солянке — в самом разбойничьем трактире «Каторга» сыщик предстал перед опешившими главарями убийц и беглыми каторжниками. Воры вначале не поверили своим глазам, затем налили нежданному гостю стакан водки. Пить Лебедев отказался.

Вместо этого он произнес краткую, но выразительную речь:

— Дорогие, уважаемые бандюги! В Москву через три недели прибывает Его Императорское Величество Николай Александрович. Я отлично знаю о некоторых ваших замыслах: взять ювелирный магазин Маршака на Мясницкой, очистить магазин готового платья Мандля, что в доме Пре-былова на Софийке… Хватит или продолжить перечень ваших бандитских наметок?

Так вот, мои бесценные уголовники, я мог бы схватить вас на месте преступления. Но предлагаю вам уговор. С сего дня и до отбытия Государя из Москвы не должно быть никаких происшествий. Первопрестольная должна погрузиться в патриархальную тишину и спокойствие. Ну, как это было, скажем, лет пятьдесят назад при обер-полицмейстере Иване Дмитриевиче Лужине, Царство ему Небесное! Я же вас, кормильцев, на месяц оставляю в полном покое. Договорились?

За всех ответил главный бандюга — Васька Абрек:

— Мы, конечно, господин Лебедев, вас крепко уважаем и месяц будем сидеть «на дне». Но почему вы назвали нас «кормильцами»?

— А как же? — весело ответил Лебедев. — Если бы вас не было, так я лишился бы работы… Вот и получается, что вы — мои кормильцы.

— Ха-ха! — заржали бандюги. — Теперя, Лебедев, мы тебя уважаем еще сильнее. Спи спокойно, в Москве — тишина!

И слово свое они сдержали. Даже на Сухаревском рынке куда-то исчезли все «щипачи» — воры-карманники.

ГЛАВНЫЙ СЫЩИК ИЩЕТ СЛЕДЫ

Теперь этот замечательный человек, про которого даже Гиляровский писал, внимательно, не перебивая, выслушал донесение Холмогорова.

Тщательно осмотрев место происшествия, задумчиво покачал головой и стал допрашивать Александра. Вопросов было много. Где муж убитой? Когда последний раз видели Василия? Что известно о нем, где Василий служил прежде? Где Александр находился во время убийства? Когда последний раз до убийства видели орудие преступления — колун? Кому он принадлежит?

Александр еще раз повторил то, что рассказывал прежде Холмогорову. Его душили рыдания.