Дни затмения - Пётр Александрович Половцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ввиду особенностей горского менталитета, религиозной принадлежности всадников и большинства офицеров, языкового барьера, добровольческого статуса воинов в дивизии сложились своеобразные отношения между офицерами и нижними чинами, далеко не всегда вписывавшиеся в рамки уставов, а также особые традиции в офицерском сообществе. Поведение горцев на войне также имело свою специфику.
В начале войны горцы считали законной военной добычей все, что принадлежит неприятельским подданным, и с большим недовольством подчинялись установленным законам войны. Езды шагом они практически не признавали и сильно выматывали коней. Кавказцы терпеть не могли позиционную войну, зато ценили активные действия: поиски, разведывательные рейды, набеги. Часто они на свой страх и риск предпринимали ночные вылазки. Нередко возникали недоразумения из-за чинопочитания, так как всадники признавали только офицеров дивизии и игнорировали начальство других частей.
В самой туземной дивизии на многие отступления от буквы устава смотрели снисходительно. Так, вестовой, шедший в нескольких шагах позади офицера, мог не спрашивая дозволения начать вполголоса читать молитву, что не пресекалось. В Кабардинском полку ответом на приветствие и похвалу начальника вместо предусмотренного уставом была фраза из Корана: «Берикет бе-сен!» («Да будет с тобой благодать Божия!»). Корнет того же полка А. А. Арсеньев вспоминал, как получил категорический отказ всадника своего же взвода дать ему коня, причем казенного, для поездки в штаб полка. Инцидент был улажен с помощью вахмистра. Самым тяжким наказанием для всадника-горца было «увольнение в первобытное состояние» — исключение из полка и отправка домой, что означало несмываемый позор. Вообще же, ввиду крайне обостренного чувства собственного достоинства у горцев, взыскания и командирская строгость могли применяться к ним с большой оглядкой и соблюдением такта.
В офицерской среде, многонациональной и многоконфессиональной, но вместе с тем дружной и сплоченной, принимались меры для недопущения невольного оскорбления чьих-либо религиозных чувств. В Кабардинском полку, к примеру, полковому адъютанту вменялось в обязанность при общих обедах подсчитывать, сколько присутствует мусульман и сколько христиан. Если первые преобладали, то все оставались в папахах, а если было больше христиан, папахи снимались.
По окончании формирования в районе Владикавказа дивизия выступила на фронт. Она была расквартирована в районе Проскурова, где в течение двух месяцев проводилось строевое обучение. К зиме 1914–1915 гг. Кавказская туземная конная дивизия вошла в состав 9-й армии и стала принимать участие в боевых действиях. Во время Карпатского сражения зимой 1915 года части дивизии, входившей во 2-й конный корпус, имели ряд блестящих дел против австро-германских войск.
15 февраля 1915 года произошел памятный для дивизии бой у деревни Брань, в котором был смертельно ранен командир Чеченского конного полка полковник кн. Святополк-Мирский, награжденный посмертно орденом Св. Георгия III степени. Принявший полк полковник Лодыженский 1-й (брат старшего дивизионного врача) был убит в том же бою (и также посмертно награжден — орденом Св. Георгия IV степени). За этот же бой удостоились ордена Св. Георгия IV степени командир сотни Ингушского конного полка ротмистр М. Химшиев (за взятие селения Цу-Бабен и уничтожение роты австрийцев) и командир сотни Чеченского конного полка ротмистр граф А. Келлер.
21 февраля 1915 года Кавказская туземная дивизия получила приказ наступать на селение Тлумач, оставленное накануне терскими казаками. Наступлением руководил сам В. Кн. Михаил Александрович. В первом эшелоне наступала 2-я бригада. Тлумач был взят горцами, были разбиты три батальона неприятельской пехоты. В. Кн. Михаил Александрович, лично руководивший полками в бою, за взятие Тлумача был 27 июня 1915 года награжден Георгиевским оружием.
С весны по осень 1915 года Дикая дивизия воевала с австро-германцами на Днестре. 25 августа за конную атаку при деревне Новоселки Георгиевским кавалером стал полковник Татарского конного полка А. Альбрехт. Осенью 1915 года в бою у деревни Грайворонки отличились Татарский и Дагестанский полки. 4 октября в разведке погиб прапорщик Ингушского полка Суткус, удостоенный посмертно ордена Св. Георгия IV степени. Заслуживает также упоминания тот факт, что 4 апреля 1915 года у местечка Окна был тяжело ранен и взят в плен всадниками туземной дивизии цугфюрер (взводный унтер-офицер) австро-венгерской армии, а в будущем лидер коммунистической Югославии Иосип Броз (Тито).
Впрочем, отзывы о действиях туземных частей не всегда были хвалебными. Так, К.Г. Э. Маннергейм, с февраля 1915 года командовавший 12-й кавалерийской дивизией, также входившей во 2-й конный корпус хана Нахичеванского, вспоминал, что 10 июля 1915 года 12-я кавалерийская дивизия получила приказ выдвинуться в район города Залещики с задачей уничтожить плацдарм противника на левом берегу Днестра и разрушить неприятельский понтонный мост. Командир корпуса подчинил Маннергейму два кавказских полка под командованием генерал-майора П. Н. Краснова (занимавшего с мая 1915 года должность начальника 3-й бригады Кавказской туземной дивизии). Маннергейм писал: «Хотя моральный дух кавказских частей был достаточно высок, качество их обучения и боеспособность оставляли желать лучшего. Я не особенно верил в то, что они способны действовать эффективно, и поэтому разместил свою дивизию в центре, на самом опасном направлении…» Одному кавказскому полку было поручено прикрывать правый фланг дивизии Маннергейма, а другому, при котором находился сам генерал-майор Краснов, — атаковать правый фланг австрийцев. Наступление началось многообещающе, но генерал Краснов не выполнил неоднократно повторенный приказ об атаке, в результате чего противник перегруппировался и нанес контрудар, и Маннергейм вынужден был вернуть войска на исходные позиции. В дальнейшем выяснилось, что Краснов хотел сохранить своих добровольцев. После сражения, по словам мемуариста, Великий Князь Михаил Александрович выразил неудовольствие действиями бригадного командира. Надо отметить, что рассказ Маннергейма содержит ряд фактических неточностей и может быть не вполне объективен.
Можно отметить также, что в выпущенном австрийским Генштабом сборнике «Die Russische Armee. Anfang 1917 jahre» Кавказская туземная конная дивизия по состоянию на начало 1917 года оценивается как соединение «среднего качества». Впрочем, «среднего качества» — это не «плохая», а боеспособность дивизии была проверена многими боями и подтверждается георгиевскими наградами ее офицеров и всадников. Храбрость горцев (наряду, впрочем, с буйностью нравов и «вольным» отношением к военной добыче) отмечал и генерал А. И. Деникин (фланг его 4-й стрелковой «Железной» бригады во время Карпатского сражения некоторое время обеспечивала одна из бригад Дикой дивизии).
Что же касается П. Н. Краснова, то и ему довелось отличиться в рядах туземного соединения. 23 мая 1916 года австро-германские войска прорвали фронт 2-го конного корпуса на правом берегу реки Прут. На ликвидацию прорыва был брошен отряд генерала Краснова в составе его 3-й бригады и приданных Татарского и Дагестанского полков, полка Уральских казаков и трех конных батарей. В 17.00 23 мая противник переправился через Днестр и двинулся на селение Тлустэ, в котором находились со штабом командир 2-го конного корпуса генерал Раух и Вел. Кн. Михаил Александрович.
