Земля, позабытая временем - Эдгар Берроуз

— Как твое имя? — спросила Аджор.

— Чал-аз, — ответил тот.

— Ты вождь Кро-лу?

— Нет, вождя восточных Кро-лу зовут Ал-тан.

— А он тоже против плана завоевания наших земель?

— К сожалению, он скорее поддерживает его, потому что уверился в том, будто он — бату. Он уже давно стал вождем, еще задолго до моего прихода от Банд-лу, но за все эти годы я не замечал в нем никаких изменений. По правде говоря, он до сих пор больше похож на банд-лу, чем на кро-лу. Но вождь он хороший и воин могучий. Если Ду-син сумеет его убедить, не исключено, что под его властью вскоре окажется все племя Галу, в том числе и сам Ду-син, потому что Ал-тан человек крутой и подчиняться никогда никому не станет, а захватив власть, никогда ее без борьбы не отдаст.

Я спросил, что означает «бату», так как никогда прежде не слыхал этого слова, и узнал, что в буквальном переводе оно означает «конец» и указывает на завершение процесса развития для каждого конкретного индивидуума. Стать «бату» можно на любой из стадий развития. Не все хо-лу становятся алу, не все алу становятся бо-лу и так далее. Чтобы стать алу, достаточно одного поколения хо-лу; для того чтобы сделаться бо-лу, уже требуется два поколения алу; превращение в сто-лу требует трех поколений бо-лу; для превращения в кро-лу необходимо, по меньшей мере, шесть поколений банд-лу со стороны одного из родителей.

Признаюсь честно, что я не понял ничего из этого объяснения: при чем здесь различные поколения и даже родители, если в племенах Каспака нет ни родителей, ни потомства. И все же, я постепенно начинал прояснять для себя странные законы происхождения видов и эволюции в этой фантастической стране. Я уже знал, например, что теплые грязевые пруды близ становищ каждого из племен каким-то образом связаны с процессом эволюции, а ежедневное погружение в их воды женской половины каждого племени вызвано законами природы, а вовсе не стремлением освежиться или смыть грязь. Чем-то они даже напоминали мне религиозные обряды. И все равно я не мог полностью охватить всю картину — в своих объяснениях Аджор пользовалась словами и понятиями, которых я не знал, а передать их значения она не умела.

Пока мы стояли и беседовали, в кустах раздался какой-то шум, затем они раздвинулись, и в мгновение ока мы оказались в центре кольца не менее чем сотни воинов Кро-лу. Приближаясь со всех сторон, они забросали Чал-аза вопросами. Свое оружие — луки со стрелами — они держали наготове, поглядывая на Аджор с вожделением, а на меня весьма подозрительно. Но выслушав рассказ Чал-аза, они несколько изменили свое отношение в лучшую сторону. Разговаривал с ним, в основном, огромного роста хорошо сложенный воин, настоящая гора мышц.

— Это Ал-тан, вождь, — сказал Чал-аз в порядке представления. Потом он познакомил его со мной, и Ал-тан принялся расспрашивать меня о моей стране. Остальные столпились вокруг, чтобы лучше слышать мои ответы, и на многих лицах я видел выражение явного недоверия, когда рассказывал о яхте, на которой приплыл, и о самолете, на котором перелетел через скальный барьер. Собственно, скептицизм вызвало упоминание о гидроплане, но тут на помощь мне пришла Аджор.

— Я видела своими собственными глазами, как он летал на железной птице и сражался с джо-усом! — воскликнула она. — Алу, которые гнались за мной, тоже видели это и разбежались.

— Чья это женщина? — внезапно спросил Ал-тан.

Воцарилась тишина. Аджор повернулась ко мне с выражением недоумения и обиды на лице.

— Чья это женщина? — повторил Ал-тан свой вопрос.

— Моя! — ответил я, повинуясь какому-то внезапному импульсу, и мне не пришлось сожалеть о произнесенных словах — наградой мне был взгляд Аджор, полный гордости и счастья.

Несколько секунд Ал-тан внимательно разглядывал ее, а затем повернулся ко мне.

— А ты в состоянии ее содержать? — спросил он с едва уловимой ноткой презрения в голосе.

Положив руку на рукоятку пистолета, я ответил, что в состоянии. Он заметил мое движение, перевел взгляд на торчащее из кобуры оружие и улыбнулся. Вслед за этим он поднял свой огромный лук, приладил стрелу и до отказа натянул тетиву. Его воины с усмешками на лицах наблюдали за происходящим. Лук Ал-тана был намного больше и тяжелее, чем у любого из присутствующих. Чтобы натянуть его, требовалась немалая сила, Ал-тан же сделал это с поразительной легкостью, оттянув тетиву до такой степени, что каменный наконечник стрелы уперся в его указательный палец, лежащий на древке. Прицелившись, он пустил стрелу. Пролетев футов пятьдесят, она глубоко вонзилась в ствол молодого деревца толщиной дюймов в шесть, пробив его насквозь. Ал-тан и его воины повернулись ко мне с выражением несказанного удовольствия на лицах, а вождь несколько раз подпрыгнул с поднятыми вверх руками, напомнив мне пьяного борца.

Не желая ударить в грязь лицом, я выхватил пистолет, навел его на все еще дрожащую в стволе дерева стрелу и нажал на спуск.

При звуке выстрела все кро-лу отскочили назад и схватились за оружие, но видя, что я улыбаюсь, они успокоились и перевели взгляд на дерево. Стрела их вождя исчезла. Это был отличный выстрел, можете мне поверить! Не уверен, что мне удалось бы повторить его, но в сложившихся обстоятельствах мне просто до зарезу был нужен именно такой, чтобы раз и навсегда зарекомендовать себя в глазах этих свирепых и воинственных дикарей шестого круга подобающим образом.

Боги оказались добры ко мне, и я сразу увидел по лицам окружающих, что мои акции поднялись. Но, похоже, не в глазах Ал-тана. Если до этого он склонен был рассматривать меня как безвредную и любопытную диковину, то теперь, судя по выражению лица, его отношение ко мне изменилось в худшую сторону. Удивляться тут было нечему — люди типа Ал-тана всегда болезненно воспринимают свое поражение. Какой властелин, дикий или цивилизованный, в состоянии снести такой щелчок по самолюбию? Видя потемневшую от гнева физиономию Ал-тана, я счел за благо прекратить дальнейшие беседы и продолжить прерванный путь. Однако воины, повинуясь жесту вождя, преградили нам путь.

— Что это значит? — спросил я. Прежде чем Ал-тан успел ответить, я услышал голос Чал-аза:

— И это благодарность вождя Кро-лу Ал-тана за спасение жизни одного из его воинов от пляски смерти в плену у банд-лу? — спросил он.

Ал-тан с минуту мрачно молчал, но потом его лица прояснилось и стало чуть добродушнее.

— Вы меня не так поняли, — произнес он, — я не собираюсь причинять вреда этому незнакомцу, я хотел только задержать его на один день, чтобы он мог принять участие в пиршестве в деревне. А утром пускай идет своей дорогой, я его не держу.