Дерзкая - Анна Одувалова

– Нет. Так не пойдет. Ты прекрасно знаешь, что именно я имел в виду.

– Тогда ты неправильно задал вопрос, – отреагировала я, понимая, что и дальше отшучиваться не выйдет. – Нужно было спрашивать: «Чего я не хочу».

– Меня? – горько усмехнулся Кэлз.

Проще всего было бы ответить утвердительно, но я не могла врать в лицо. По крайней мере, не любила. Да и несправедливо это по отношению к человеку, который рисковал из-за меня жизнью.

– Я не люблю, когда со мной играют в игры, правил которых я не знаю…

– Увы… – Он наклонился ниже, вглядываясь в мои глаза. – У некоторых игр нет правил. Либо ты играешь, либо – нет.

– Поэтому я и стараюсь держаться в стороне.

Наш разговор был странным, но почему-то мне дико нравился. Я словно стояла на острие ножа.

– Не очень-то получается… – очень тихо заметил Кэлз. От хриплого ласкающего голоса по спине побежали мурашки.

– Да, потому что ты всегда рядом, – ответила я слишком грубо, злясь на то, что снова поддаюсь его очарованию.

– Хочешь, чтобы я ушел? – спросил он слишком серьезно, а я впервые задумалась по-настоящему. Хорошо ли мне было совсем без него? Скучала ли я? И поняла, что очень не хочу его отпускать. Мне жизненно необходимо, чтобы он был рядом или хотя бы маячил где-то на горизонте.

Видимо, терзания отразились у меня на лице, потому что Кэлз усмехнулся. Только усмешка вышла горькая.

– Видишь, Яд, ты сама играешь и тоже в игру без правил… и она еще менее честная, чем моя. Ты – одна большая нерешимая загадка.

– Ты не пытался разгадать. – Я покачала головой и отвернулась, чтобы скрыть слезы в уголках глаз, а Кэлз поднялся и направился к выходу.

– Пытался… и даже несколько раз казалось, что у меня почти получилось, но именно тогда ты мне показывала на дверь. Я сам не понимаю, чего еще жду. Если я тебе не нужен, может быть, ты уже отпустишь меня?

– А разве я держу? – Слеза скатилась по щеке. – Я никогда тебя не держала.

– Это тебе так кажется. – Он развернулся и присел рядом со мной у шезлонга. Осторожно вытер слезу. – Не плачь. Если ты меня не держишь, то почему же я не могу уйти?

– Не знаю… – Я уже плакала, не в силах остановиться. Чтобы не выглядеть совсем уж жалкой, обняла его за шею и уткнулась носом в воротник рубашки, пахнущей знакомой туалетной водой, от которой кружилась голова.

Кэлз вздохнул и присел рядом. Шезлонг возмущенно застонал, и парень, выругавшись, встал, поднял меня на руки и понес в сторону дома, не обращая внимания на мои слабые возражения.

Я испуганно дернулась у него в руках, но он пресек мои попытки вырваться словами:

– Ш-ш-ш, тише. Некоторые обещания я не нарушаю.

Я не стала уточнять какие. Он принес меня на диван и, сгрузив на подушки, присел рядом, притягивая меня к себе.

– Почему все так сложно? – спросил Кэлз и откинул мне с лица волосы.

– Сама задаю себе этот вопрос, – отозвалась я, сильнее цепляясь в его рубашку. Сидеть так, прижавшись к его плечу и обняв обеими руками за талию, было очень уютно. Под моей щекой гулко билось сердце. Если скользнуть ладонями вверх-вниз, можно почувствовать подушечками пальцев рельеф его тела. Хотелось большего. Кружащих голову поцелуев, сводящих с ума прикосновений, его страсти, но Кэлз лишь придерживал меня за плечи и осторожно изредка целовал в макушку, а я понимала: если сейчас сдамся и поцелую его, возможно, уже завтра он окажется от меня так далеко, что, даже находясь рядом, я буду чувствовать разделяющую нас пропасть. А может быть… оно того стоит?

Я, не отдавая себе отчета в том, что делаю, медленно скользнула рукой от пряжки ремня вверх к груди и сильной шее. Кэлз резко выдохнул и чуть сильнее сжал мое плечо, а я замерла, понимая, что мне это очень нравится – балансировать между «да» и «нет». Дразнить его и в то же время делать вид, будто это все случайность и я не понимаю, что творю. Какое-то время моя рука лежала неподвижно на том месте в центре груди, где особенно хорошо прослушивается учащенное биение сердца. Как только ритм выровнялся, я повторила ласку, но уже в обратном направлении. У ремня брюк Кэлз перехватил мою руку и тихо сказал:

– И после этого ты говоришь, что не играешь, Яд? Ты хоть понимаешь, что творишь со мной?

Он отодвинулся и поднялся с дивана, оставив меня одну. Сразу стало грустно и холодно.

– Ты обижаешься, если я провоцирую тебя, – шепнул он, наклонившись прямо к моим губам. Я чувствовала его теплое дыхание и видела лицо очень близко. Так хотелось, чтобы он поцеловал, что я даже подалась вперед, но в последний миг парень снова отстранился, и я чуть не выругалась от неудовлетворенного желания. – Но сама играешь со мной с удовольствием, – припечатал он. – Яд, я согласен уйти от тебя подальше и даже не появляться на горизонте. Я согласен остаться друзьями и не претендовать на большее. Но я очень тебя прошу, не нужно меня дразнить, давать надежду, а потом отталкивать. Тебе не кажется, что это не совсем честно?

– А ты ведешь себя честно? – горько усмехнулась я, чувствуя, что скоро снова разрыдаюсь.

– С тобой – да. – Кэлз развернулся и пошел к двери.

– Не получилось со мной, идешь к Клэр? – Глупая фраза, которая заставила меня себя возненавидеть. Я никогда не вела себя словно ревнивая истеричка. Ни с кем. Особенно с тем, кто мне не принадлежал.

– Яд. – Кэлз резко развернулся. – Я не понимаю тебя. Ты хочешь остаться друзьями, но готова растаять в моих объятиях и ревнуешь к Клэр. Тебе не кажется это странным? Разберись сначала в себе, в своей голове, с Дереком и собственными желаниями, а потом обвиняй меня. Твое умение в любой разговор вплести Клэр меня вообще удивляет. Ты думаешь о ней значительно чаще, чем я. Поверь! – буркнул он и стремительно вышел.

Я хотела кинуться следом и попросить прощения. Но, конечно же, не стала. Потому что пока я не могла исправиться и не играть с ним. Не получалось отпустить его от себя, но и разрешить приблизиться было сложно. От этого я чувствовала себя невероятно гадко. Даже рисовать не хотелось.

Я свернулась калачиком прямо тут, на диване, и заснула, уткнувшись носом в подушку, возле которой сидел Кэлз. Она до сих пор хранила его запах.

А с утра под кофе я все же взяла в руки карандаш и начала рисовать. На листке плотной бумаги появилась та же паутина, на которой еще осталось свободное место для жертвы, и на заднем плане Кэвин. Только вот нити, которыми были оплетены жертвы, шли не к нему в руки, а в лапы паука, который и олицетворял убийцу-кукловода. Вместо морды или лица у паука было белое пятно.

Мое подсознание было согласно с интуицией и тоже считало, что Кэвин не убийца. Я отложила в сторону рисовальные принадлежности и задумалась. До двух часов было еще много времени, поэтому я собралась, накрасилась, надела все же то платье, которое хотел на мне видеть Кэлз, и перед церемонией решила заехать в управление к Дереку. С Кэвином должны были уже поговорить. Может быть, он рассказал что-то интересное? То, что прольет свет на убийства? А потом, законник просил показывать ему мои рисунки, рисовала я сейчас нечасто, но вот сегодняшняя картина казалась весьма интересной.