За тридевять морей - ТемныйКот

перебрасываясь ничего не значащими фразами, пока гайдзин внезапно не замолк на полуслове, склонив голову к плечу и к чему-то прислушиваясь. Затем быстро затушил сигариллу в пепельнице.

— Конго проснулась.

Фудзиваре стало не по себе. Как-то внезапно вспомнились рассказы пейзан про Юки-онну, демоницу, безжалостную Хозяйку моря… Понятно, что всё это бред тупых крестьян, но от одной мысли «а вдруг» по позвоночнику ползли ледяные мурашки.

— Идёмте, — кивнул гайдзин и, на секунду остановившись, смерил его внимательным взглядом. — Да, пара советов: постарайтесь быть менее вежливым…

— Но… господин Рокин… — с таких «советов» Фудзивара самым натуральным образом опешил.

— Я имею в виду, что не надо кланяться на каждой фразе, — перебил гайдзин жёстко. — И не надо присовокуплять к имени флагмана какие-либо эпитеты и славословия. Конго не любит людей, но ещё меньше любит тратить на них время. Поэтому воздержитесь от «О, Великая», «Божественная» и тому подобного. Просто: «Конго». Меньше слов, больше информации.

— Я… понимаю, — Фудзивара неуверенно кивнул.

— Надеюсь, — покачал головой гайдзин, приглашая его за собой.

Коридор привёл их в не менее шикарно обставленную гостиную (или как там оно у моряков называется) посреди которой стояла изящная беловолосая девушка в длинном платье цвета ночного неба.

— Конго…

Девушка обернулась.

Следующие несколько минут Фудзивара запомнил на всю жизнь. Поскольку безразличный взгляд нечеловечески алых глаз вызывал стойкое ощущение, что его нанизали на булавку, словно крохотного жучка, и теперь бесстрастно изучают. Но самым страшным было не это. Оказалось, он совершил фатальную ошибку — привезённый им чай был лучших сортов, первого сбора, но… зелёным! А Конго-сама признавала лишь чёрный! И равнодушное: «Этот человек бесполезен», — прозвучало приговором, окончательным и бесповоротным.

Спас его гайдзин, ловко и вовремя поставивший перед туманницей чашку свежезаваренного чая, а также мягко напомнивший, что кроме «бесполезных» зелёных сортов здесь присутствуют и три чёрных. Более того, «шен-пуэр» двадцатилетней выдержки можно без преувеличения назвать уникальным.

Чуть недовольно поджав губы, туманница всё же взяла предложенную чашку, сделала крохотный глоток, на секунду замерла… Перевела взгляд на Фудзивару, и он, каким-то шестым чувством уловив в её глазах отголосок интереса, понял, что ему дают шанс на существование.

Торопливо поклонился (гайдзин при этом едва не застонал) и быстро, буквально физически чувствуя, как утекают отпущенные ему секунды, заговорил:

— Этот сорт называется «Каная коча», Конго-сама. В основе индийский сорт ассам, отсюда классический вкус, но с присущей лишь японским сортам мягкостью… — представлять товар Фудзивара умел лучше, чем кто-либо. Собственно, во многом именно на этом и строилась его успешная (до недавних пор) карьера. Ведь мало достать редкий товар, надо ещё и правильно преподнести его заказчику. Похвалить достоинства, честно указать на недостатки (это важно!), ну и скромно отметить немалые трудности, которые пришлось преодолеть, чтобы преподнести в дар столь уважаемому человеку столь достойную его вещь.

Туманница слушала не перебивая (это хорошо), но и не выказывая заинтересованности (а вот это плохо), наконец, вскинула ладонь, холодно обронив:

— Достаточно.

Фудзивара замолк.

— Этот? — украшенный аккуратным ноготком пальчик указал на пока невскрытый пакет.

— «Идзумо», Конго-сама. В основе традиционный японский сорт «ябукита», выращивается без применения пестицидов, гербицидов и другой химии.

— Этот? — плитка в невзрачной выцветшей упаковке удостоилась лишь короткого взгляда.

— Китайский «пуэр», Конго-сама. В Японии не производится, мне чудом удалось приобрести…

— Достаточно. — В этот раз его оборвали на полуслове и таким тоном, что Фудзивара счёл за лучшее мгновенно умолкнуть и виновато поклониться. Не зря же гайдзин предупреждал: «Меньше слов, больше информации». Трудности, которые ему пришлось преодолеть, чтобы достать в Японии (!) китайский чай, по мнению Конго-сама к «информации» явно не относились.

Окинув задумчивым взглядом пакеты с чаем, туманница прямо с чашкой в руках двинулась на выход из комнаты, а подскочивший к столу паук стремительно прибрал пакеты, распределив их по сортам, схватил со стойки поднос и, водрузив на него заварник, кипяток и сахарницу, поспешил вслед за ней.

Фудзивара же замер в растерянности, не зная, что и думать. Но как же так? Неужели всё?! Он же старался… Пребывая в прострации, он даже не обратил внимания, что его куда-то ведут, и пришёл в себя лишь от жжения в горле и подбирающегося кашля. Повертев головой, обнаружил, что находится в комнате гайдзина, а в руках у него резко пахнущий алкоголем бокал. Уже пустой.

— Ну, как, пришли в себя? Или ещё? — гайдзин указал подбородком на бутылку, нарочито неказистую, будто изготовленную вручную, с простенькой такой этикеткой «Rum Pyrat Cask 1623».

С трудом переварив эту надпись, Фудзивара молча протянул бокал. Когда ещё придётся попробовать ром, да ещё такой. Так хоть перед смертью…

Эта порция прошла легче, оставив во рту приятное послевкусие, а в желудке взорвавшись тёплой, согревающей волной.

— Мда, с зелёным чаем вы, конечно, знатно пролетели, — вздохнул гайдзин, откидываясь в кресле.

Фудзивара резко вскинулся, стискивая зубы и подавляя рвущийся наружу протест… Он же не виноват, он не знал!

— Хотя, — гайдзин досадливо скривился, — тут скорее моя вина, забыл, что в Японии чёрный не популярен. Ну да что уж теперь.

Ну да, ему что, вызовет свою жуткую девочку с подлодки, та ещё одного человека окольцует — и всех забот. Мрачно усмехнувшись, Фудзивара снова протянул бокал. Может, не откажет этот странный гайдзин человеку в последней просьбе?

— Фудзивара-сан… — гайдзин склонил голову набок, — мне, конечно, не жалко, но может не стоит так гнать? Я вам лучше такую же бутылку подарю. Сядете дома и…

— Дома?!

— Ну, или в гостях, это уж где вам удобнее.

— Но… разве…

Гайдзин тяжело вздохнул, покачав головой…

— Вопреки расхожему мнению, туманницы не чудовища. Они не едят людей. И даже не убивают… без причины. Как правило.

«Ага, они просто убивают, о причинах не сообщая» — мысленно скривился Фудзивара. Но вслух говорить этого не стал. К чему?

— Да и с чего вы вообще переживать начали? — продолжил гайдзин. — Этот… как там его… «Кана оча»?

— «Каная коча», — поправил Фудзивара устало. — Чай из Каная, чемпион 2054-го года.

— Ну вот, этот самый «Каная» Конго ведь понравился.

— Вы думаете… — Фудзивара с просыпающейся надеждой поднял взгляд.

Гайдзин насмешливо фыркнул:

— Я не думаете, я знаете. Так что этого чая необходимо побольше. Ну и других сортов, чёрных, разумеется. Кстати… — вытянув руку, он пошарил в шкафу и выложил на стол пару пеналов из прозрачного пластика, где стопкой, одна к одной, маслянистым золотым блеском сияли монеты. Явно старинные, но в великолепной сохранности. — Это вам в качестве возмещения расходов.

От вида пеналов у Фудзивары резко пересохло в горле. Золото в Японии добывалось на одном-единственном руднике, к