Крепче браслетов (СИ) - Пожидаева Ольга

Прошел месяц, а я так и не придумал, как все вернуть обратно. Как кайфовать от внимания фанаток? Как хотеть секса со Сью? Как довольствоваться попойками с друзьями в барах? Я застрял в чистилище. Пустота. Абсолютный вакуум.

 И в один прекрасный день, когда мне должны были по сценарию сбрить полбашки, меня осенило. Я же люблю ее.

Я смотрел в зеркало стеклянными глазами, пока снимали как дядька, который играл цирюльника, водил триммером по правой половине моей черепушки. Мне нужно было думать о сцене, что-то изображать лицом, а в голове было только одно.

Люблю ее.

- Ох, надеюсь, я не попаду в ад, - пробой колега цирюльник после слова «стоп».

 Я хмыкнул, делая вид, что меня беспокоят его слова и мой вид.

 Люблю.

- Отлично, Кел. То, что надо, - похвалил меня режиссер.

Серьезно?

Дубль. Дубль. Дубль. Перекур. Люблю. Люблю. Люблю. Дубль. Дубль. Кофебрейк. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю.

- Хорошо выглядишь, - оскалился Джеф, когда мы сели в машину после окончания съемок и раздачи автографов.

- Пошел ты, - буркнул я.

Его лучезарная рожа пресытилась мне еще во время съемок сцены с пирогом на моей физиономии.

- Серьезно, тебе идет, - продолжал издеваться он, - Девочки кипятком будут писать.

- Отстань, - только отмахнулся я.

Пока мы ехали в отель, позвонила Донна.

- Кел, идешь на Teen Choice со Стивом, - оповестила она меня.

Очередная дебильная премия для малолеток. Хорошо хоть не придется там ломать комедию. Хотя лететь в ЛА ради очередной бесполезной наградымне было лень. Еще и со Стивом придется идти. Он застебет за волосы.

- Я тебя достал, да? – заныл я в трубку, - Никто не хочет бедного Соммса.

- Вообще – да, достал. Но ты сам просил меня съездить в Нью-Йорк, проконтролировать, - недоуменно оправдывалась Донна.

- Черт, я забыл, прости.

- Забыл? Кел! Еще не поздно все отменить, - прицепилась она опять.

- Мы уже это обсуждали, - вспылил я, - Никаких отмен.

- Ты иногда такой упертый засранец, - не выдержала мой агент.

- Ага, я тебя тоже люблю, дорогая. Удачно долететь, – я отключился.

С замиранием сердца я ввалился в номер. Опять пустой. И почему я каждый день словно жду подарок от Санты, который через вентиляцию доставить мне самый желанный подарок. Обнаженную Дану. Можно еще ленточкой перевязать для интриги. И обязательно приковать к дивану браслетами, что бы я точно уверовал в сбычу мечт.

Я рухнул на кровать. В голове опять зашумело море вперемешку с назойливым: люблю, люблю, люблю... Я свихнусь, если не выключу собственные мозги. Овечки. Нужно посчитать до ста. Обычно от нервяка я спасался кудрявыми красотками, представляя, как они прыгают через низенький заборчик. Обычно сорока мне хватало, чтобы выключиться. На семьдесят пятой я осознал, что считаю Дан, которые исчезают за закрытой дверью. Пришлось банально выхлебать остатки вискаря в баре. Мозг отключился, я уснул.

Утро встретило меня сушняком и головной. Жаль, что никто не отменял великий праздник малолеток. Я словно в ступоре осознавал себя в машине, потом в самолете и снова в машине. Отель. Натянуть, что не глядя запихал в сумку. Телек – новости. Джеф колотит в номер – опаздываем. Опять машина.

Миллион лиц и столько же объективов. Вспышки, овации, подсказки на суфлере, дурацкие серф-доски в виде призов. Серьезно, зачем мне доска! Я на своих двоих бывает с трудом держусь. Улыбаюсь, несу чушь — все счастливы. На автопилоте тащусь на afterpaty — все без толку: от алкоголя не косею, от девок не млею, даже поговорить не с кем. Гружусь в авто в сопровождении верного Джефа, еду в отель.

Дни не дни — патронная лента к автомату. Постреливаю лениво: съемки, паб, отель, премия, вечеринка, отель, паб. Что-то ушло... Ощущение, что внутри кто-то прошелся с жесткой щеткой и дезинфектором. Никаких сильных чувств и эмоций. Так, что тут у нас: счастье, любовь, боль — на помойку, тебе они не нужны, малыш, без них лучше. Без них не лучше, без них никак — тупо, серо, безвкусно, местами вязнет на зубах и натирает мозоли. Единственное яркое пятно — утренний стояк, с последующей ручной работой. Я хочу вернуть все. Вернуть красный цвет в радугу, ноту До в октаву и легкий флёр шампуня Даны себе на подушку. Черт, последнее я хочу больше всего. Хочу слышать как она смеется, стонет, поет в душе. Хочу видеть, как она улыбается, закусывает губу, расчесывает волосы. Хочу чувствовать как она дрожит, выгибается, тает подо мной. Хочу слышать, видеть, чувствовать, что она любит. Потому что сам люблю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кретин. Плакать над сукой-судьбой и расписываться в собственной ущербности - это ли не есть дело настоящего мужчины. О, да! Я достаточно полоскал свое эго в слюнях. Пришло время отрастить хребет вместо хорды и сделать что-то. Для начала — разговор. Я верну себе Дану. Мне нужен всего один крошечный шанс.

- Джеф, мы не едем в отель, - я назвал адрес водителю, словив от своего охранника ракету класса «воздух-воздух» в виде тяжелого взгляда в зеркале заднего вида, - И спасибо за этот уничтожающий взгляд.

- Кел, подумай еще раз, потом сам жалеть будешь.

- Скорее буду жалеть, если не поеду.

Джеф развернулся в кресле — ну вот, теперь я в зоне прямого попадания.

- Оставь. Девочку. В покое.

- Извини, но я сам решу кого, где и когда оставить.

Ситуация уже начинала меня раздражать. Джеф, хмыкнув, отвернулся к окну.

 Коттедж встретил меня темными окнами гостиной, но я настырно вылез из машины.

- Кел, она спит, – Джеф вышел вслед за мной, закрыл дорогу, - Имей совесть!

- Не понял, - обалдел я.

- Сядь в машину, езжай в отель или... – он повысил голос.

 На меня? Серьезно? Это что за нездоровая забота о моих манерах?

- Или что, Джеф? – я театрально сделал три шага в сторону, чтобы обойти моего шкафаобразного бодигарда.

- Ты не оставляешь мне выбора, - услышал я его тихий голос за спиной.

Джулиана

- А как тебе ноябрь? На День Благодаренья?

Я закрыла лицо руками, покатываясь со смеху.

- Дит, я буду весь год благодарна, если ты сменишь тему, - мой нервный смех все еще вырывался из горла.

- Детка, просто скажи месяц и число, и я приеду, - он лукаво посматривал на меня через монитор.

- Приезжай просто так.Я не хочу делиться с родителями твоим вниманием.

- Мне все равно придется с ними познакомится. И лучше рано, чем поздно, - уперся мой любимый немец, - Или ты предпочитаешь демократично представить меня прямо на свадьбе?

- Боже, меня трясет от одного только слова, - я опять истерично захихикала.

Что со мной делает этот мужик? Чувствую себя круглой идиоткой.

- Свадьба, свадьба, свадьба, - затараторил Дит.

- Заткнись, заткнись, заткнись, - перебила я его томный щебет.

Меня заткнул звонок в дверь.

- Дана вернулась? – Дитмар удивленно вскинул брови.

- Не знаю. Рано... – я вышла в гостиную, закрыв дверь в спальню.

Ой, Господи, ну что за невезение. Я увидела в окно, что на крыльце нашего дома опять торчит этот придурошный упырь.

- Даны нет, до сви... – попыталась я вежливо отшить, открыв дверь, - Эй, что за дела?

Упырь отпихнул меня, даже не удостоив приветствием, и помчался прямиком в спальню Даны. Удостоверившись, что комната пуста, он бесцеремонно плюхнулся на диван в гостиной. От него несло сигаретами и алкоголем. Прекрасно, еще и тепленький завился.

- Я подожду, - заявил он тоном монаршей особы, которая делает великое одолжение.

У меня аж слова в горле застряли от подобной наглости.

- Даже не начинай, Джулиана. Я не уйду, пока не увижу ее, - совершенно спокойный равнодушный тон и скотская нордическая морда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А что это у него на голове? В парке что ли пьяный заснул в день стрижки газона.

- Даю тебе десять минут, чтобы осознать масштаб значимости прибытия по этому адресу папарацци, - я удачно вспомнила россказни Даны, о его маниакальном отвращении к фотографам.