Ночной эфир - Нора Робертс

— Он был болен, Силла, — мягко сказала Алтея, — очень болен. За год до того, как он познакомился с тобой, у него были отношения с какой-то девушкой. Когда она порвала с ним, он проглотил горсть снотворного. Некоторое время находился в больнице. Его выпустили всего за несколько недель до того, как он в первый раз тебе позвонил.

— Я была с ним очень сурова. — Она вцепилась в свою сумку так, что побелели пальцы. — Это было жестоко. По-настоящему жестоко. Тогда я считала, что это единственный способ справиться с ситуацией. Я подумала, что ему будет больно, может быть, он возненавидит меня на какое-то время, а потом все забудется, он успокоится, встретит хорошую девушку… Но он не успокоился.

— Я не собираюсь убеждать тебя в том, что ты не виновата. Полагаю, у тебя хватит ума, чтобы и самой это понимать. — Бойд говорил нарочито холодно, без эмоций. — Макгиллис сделал то, что хотел. Ты была всего лишь предлогом.

Она невольно вздрогнула.

— Мне нелегко это принять. Я отношусь к смерти иначе. Не так, как ты.

— Это любому нелегко. В том числе и мне. — Бойд открыл папку. — Однако дело прежде всего. Мы должны выявить связь между Макгиллисом и человеком, которого мы ищем.

— Ты же не думаешь, что он угрожает мне именно из-за Джона?

— Все на нем сходится. Теперь прошу тебя, расскажи нам абсолютно все, что ты о нем помнишь.

Силла отпустила, наконец, сумку и сложила руки на столе. Стараясь не опустить ни одной подробности, она снова рассказала Бойду и Алтее все, что знала о Джоне.

— Ты когда-нибудь видела с ним кого-то еще? — спросил Бойд. — Он говорил что-нибудь о своей семье или друзьях?

— Он всегда был один. Я уже рассказывала — он звонил на радио. Довольно долго я не знала, как он выглядит. Когда он в конце концов со мной познакомился, то говорил только о своих чувствах ко мне. О том, как он мечтает, чтобы мы были вместе. — Она сплела пальцы. — Он посылал мне записки и цветы. Маленькие подарки. Так бывает довольно часто. Случается, что фанаты влюбляются в диджеев и предаются разным фантазиям. Но потом я начала понимать, что это… уже не очень нормально. — Она прочистила горло. — Если вы понимаете, что я хочу сказать.

Не отрываясь от блокнота, куда он что-то записывал, Бойд кивнул:

— Продолжай.

— Записки становились все более личными. Не то чтобы они содержали какие-то сексуальные намеки, скорее были чрезмерно эмоциональными. Только раз он вышел из себя. Это было когда он показал мне свою татуировку. Два скрещенных кинжала на груди. Это было настолько не в его духе, даже странно. И я сказала, что, по-моему, очень глупо с его стороны так уродовать свое тело. Мы были на улице, на стоянке. Я в тот день очень устала, все меня раздражало, а тут еще этот мальчишка расстегивает рубашку и хвастается своей глупой татуировкой. Он расстроился. На самом деле даже разозлился. Это был единственный раз, когда я видела его в ярости. Он сказал, что такая же татуировка у его брата, а значит, она не глупая, а прекрасная.

— У его брата? — повторил Бойд.

— Да.

— У него не было братьев.

Силла перестала выкручивать пальцы.

— Нет, у него был брат. Он упоминал о нем пару раз.

— Он называл его по имени?

— Нет. — Она немного подумала и произнесла уже более уверенно: — Нет. Он просто вскользь говорил, что его брат живет в Калифорнии. Что они не виделись уже несколько месяцев. Что хотел бы познакомить меня с ним. Что-то вроде того.

— У него не было братьев. — Алтея перелистала папку и вернулась к первой странице. — Он был единственным ребенком.

Силла покачала головой:

— Значит, он все выдумал.

Нет. — Бойд посмотрел сначала на Алтею, потом на Силлу. — Не думаю, что человек, которого мы ищем, всего лишь плод воображения Джона Макгиллиса.

Глава 11

Голова болела невыносимо. В висках пульсировало, в ушах стоял несмолкаемый звон. Слишком много всего произошло за одно утро. Телефонный звонок, признание Ника, визит в полицейский участок, неприятные воспоминания детства. Самоубийство Джона Макгиллиса.

Первый раз в жизни Силле захотелось закрыться в спальне, запереть дверь на замок, принять снотворное и забыться сном без сновидений. Дать себе несколько часов покоя. Без страхов, надежд и чувства вины.

Но все же больше, гораздо больше, она хотела опять взять свою жизнь в собственные руки. Раньше ей казалось, что иначе и быть не может. Но все изменилось.

Бойд вошел в дом вместе с ней. Силла не знала, о чем с ним говорить. Она слишком устала, чтобы спорить. Тем более что любые споры, как она чувствовала, тут бесполезны. Он не откажется от дела. Он не поверит, если она станет доказывать, что у них нет будущего. Он просто отказывается понимать, что и в том и в другом случае она пытается сделать так, чтобы было лучше для него.

Она сразу прошла на кухню. Там, в шкафчике над раковиной, они хранили лекарства. Силла вытряхнула из пузырька три таблетки аспирина, налила в стакан воды из-под крана и проглотила их.

Бойд молча наблюдал за ней. Она двигалась вполне уверенно, почти на автомате, только немного слишком резко. Силла ополоснула стакан, поставила его на полку и замерла, глядя в окно.

На заднем дворе росли нарциссы. Они еще не распустились. Стройные зеленые стебли покачивались на ветру. Нежно-желтые бутоны готовы были вот-вот раскрыться, обещая новую весну, новое счастье. Она и не знала, что они там есть, когда покупала дом.

Жаль, что они еще не цветут. Хорошо было бы сейчас взглянуть в окно и увидеть прелестные бело-золотистые звездочки. Разве можно назвать жизнь плохой, если ты смотришь в свое окно и видишь, что распустились нарциссы?

— Ты ела сегодня? — спросил Бойд.

— Я не помню. — Силла сложила руки на груди и посмотрела на деревья. Ветки уже окутала едва заметная светло-зеленая дымка. Интересно, скоро ли развернутся почки? И когда листья начнут давать тень? — Но я не голодна. Если хочешь есть, наверное, в холодильнике что-нибудь найдется.

— Может, тогда приляжешь? — Он погладил ее плечи.

— Я сейчас не смогу уснуть. — Силла тихо вздохнула и накрыла его ладонь своей. — Через несколько недель мне придется стричь лужайку. Наверное, это здорово. У меня никогда еще не было собственной лужайки, которую нужно было бы подстригать.

— Можно мне прийти и насладиться этим зрелищем?

Она улыбнулась. Этого он и добивался.

— Мне здесь нравится, — тихо сказала Силла. — Я имею в виду не только дом. Хотя это очень много для меня значит — стоять вот тут и видеть то, что мне принадлежит. Мне нравится это место. Знаешь, с тех пор, как я уехала из Джорджии, я нигде и никогда не чувствовала себя дома. Более того, я даже не думала об этом, пока не приехала сюда. А здесь вдруг поняла — я опять дома.