Сахарный череп - Марина Сергеевна Комарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не знаю, — нехотя ответил Максимон. — Я искал. Искал так, как только может искать земля, слыша шаги каждого, кто по ней прошел. Но эта тварь больше не появлялась. Просто затаилась.
Резкие слова чуть не сорвались сами с языка, но я вовремя заткнулся. Потому что Максимон говорил правду. Он в принципе не врет мне. А это немало. И да, когда он ищет — спрятаться невозможно.
Можно сколько угодно играть в обиженную сакуйю, но это глупо. Особенно сейчас. Однако до сих пор было кое-что, что не получалось простить.
Поэтому я только прикрыл глаза и тихо спросил:
— Почему? Почему ты мне не сказал?
— Потому что ты бы не согласился, — мрачно прозвучало в ответ. — Ты чуть не умер, был на грани.
Скрип дивана. Хлопок открывшегося окна. Запах табака.
Максимон встал и снова курит.
— А потом не смог отыскать. Я спрятал тебя от врагов в Шибальбе. Но никто не предполагал, что ты спрячешься от самой Шибальбы.
И он… прав. Я бы непременно послал и Максимона, и весь Оутль в то время. Потому что были сила и ослепляющее желание что-то делать прямо сейчас.
Посидев в Шибальбе, несколько раз умерев после особо рьяных стычек с местными обитателями и воскреснув, я начал думать. Не сказать, что стал умнее и лучше, но уже не таким горячим.
И… как бы мне не хотелось обижаться на Максимона, он был прав. Осознание этого больно било по самолюбию. Как и то, что время шло, а за мной никто не приходил. И тогда я начал искать выход сам. Понял, что Шибальба так же велика, как и Оутль. Там можно спрятаться так, что никто не найдет. И какое-то время прятался. А потом, сообразив, что выход перед носом, пошел к Шок-Аху. Сорвать ключ с ее шеи пришло в голову только спустя целый долгий мкштун. До того глупо и дерзко, что никто не мог подумать, что это возможно. Но в свое время Шбаланке и его брат переиграли богов Шибальбы и даже некоторых убили. А раз смогли они, то смогу и я. Именно тогда и понял, что чувствую Шибальбу и знаю куда бежать.
Молчание затягивалось.
Я медленно встал с кровати и приблизился к другу. Он не обернулся. Но я знал, что он чувствует каждое мое движение. Улавливает ритм дыхания.
Я замер. Сердце застучало быстрее.
Думай. Находи правильные слова. Можно быть идиотом в прошлом. Но слишком большая роскошь становиться им в настоящем. Максимон здесь. У меня не так много друзей, чтобы разбрасываться ими.
— Что дальше, Тиош? Сломаем мир?
Я не ослышался? Это… согласие?
— Если ты готов, хоть два.
Тишина. Невозможность сделать вдох.
— Тогда…
Мои пальцы замерли над его плечом.
Максимон резко повернулся и перехватил мое запястье.
— И только попробуй еще сдохнуть. Оживлю и прибью сам.
Глава 16. Захоронение в «Сахарном черепе»
Рука дрогнула, фиолетовая линия пошла по щеке вкривь.
Тихо ругнувшись, я поправила рисунок.
В зеркале отражалась девушка с выбеленным лицом, покрытыми красными и фиолетовыми узорами щеками и лбом. Маска эс-калавера. Маска поклонников Муэрте-Катрины.
Черные волосы убраны в тяжелый узел. Голову украшает венок из роз. Кровавых роз. Под цвет платья, которое благоразумно будет скрыто темным плащом.
Закончив нанесение макияжа, я еще раз мрачно посмотрела на себя. Что ж… это лучшее, что можно было придумать.
Нужно попасть в ателье. Но разгуливать без маскировки — это сразу оказаться в лапах офицеров управления.
Сразу пришла мысль: уговорить колдунов накинуть на меня личину. Но оказалось, что дело это очень муторное. И долго колдовство не продержится.
— Я смогу сделать так, чтобы не обращали внимание, — сказал Нганг. — Но полностью изменить облик — тут надо звать всех лунганов Чилама. Мы не боги и не волшебники.
Таонга и Экандэ вынуждены были согласиться.
— Роза, ты можешь остаться, — подал голос Тиош, задумчиво смотревший в окно.
После этой ночи его словно подменили. Молчаливый, задумчивый, временами глядящий так, что мороз по коже. Максимон — полная противоположность. Расточает комплименты маме Замбе, интересуется вугу и вообще ведет себя как обаятельный мерзавец.
Что, чочмо их забери, вчера произошло?
— Могу, — ответила я. — Но не останусь. Это мое ателье. И мои девочки.
При последнем слове мама Замба неопределенно хмыкнула, однако поддержала:
— Роза права. Ей нужно там побывать. Надеюсь, у Шимы хватило ума не соваться в центр города. А вот Мария и Марта… те вертлявые сакуйи могут ходить и работать.
Я нахмурилась. У нас остались заказы. Боги… Муэрте-Катрина, помоги мне, защити девчонок от всей дряни, которая творится в Чиламе.
И тут меня осенило. Муэрте-Катрина… Боги, какая же я дура!
— Мама Замба, мне нужна косметика. Много, — выпалила я на одном дыхании.
Все с интересом посмотрели на меня. Но лишних вопросов не задавали.
Только Тиош наконец-то обернулся и чуть прищурился.
— Что ты задумала, Роза?
И тон такой суровый. Ой, боюсь-боюсь.
— Неделя после Карнавала Мертвых, — не смутилась я. — Разрешается просить у богов все, что необходимо. А взамен приносить дары, жертвы или же… уподобляться им.
Богине Смерти мне, конечно, ни за что не уподобиться, но… Никто не отменял макияж под эс-калавера — любимых детей Муэрте-Катрины. Я сама никогда не наносила его, но чиламцы нередко разрисовывали лица, дабы хоть на какое-то время уподобиться своей покровительнице.
Когда я закончила, Максимон критически оглядел меня, поцеловал руку и сказал, что прекрасно выгляжу.
Тиош был все так же хмур. Это настораживало и нервировало. Если уж этот авантюрист не в восторге от предстоящей вылазки, то что уж говорить обо мне?
Из Нкрума-Эйо мы вышли на закате. Самое время… когда просыпаются потусторонние силы, дневной свет меркнет, а горожане стараются не всматриваться в лица тех, кто встречается им на пути. Неделя после Карнавала Мертвых — необычное время. Пусть это уже не сам праздник, боги и твари ведут себя не так раскованно, но все же… рисковать никто не хочет.
Каково было мое изумление, когда лица Максимона и Тиоша тоже покрылись узорами эс-калавера. У первого — черно-красными, у второго — бело-зелеными. И повязка на правый глаз, была умело подобранной под узоры.
Именно в этот момент мне стало немного не по себе. В нем не было ничего от того подопечного, который пришел из Пирамид Мертвых.
Даже если на нас смотрели, то как-то без особого интереса. К
