Защита Подземелья - Йо Хва

— Могу согласиться лишь с частью мнения Вашего Высочества. Андромалиус был не просто нашим родственником. Он был позорным членом нашей семьи. Эй, все! Прошу! Давайте будем честны!

Я быстро повернулся, чтобы посмотреть вокруг.

— Лишь потому, что этот пёс не хотел заплатить за выпивку, он напал на владельца бара. Владельцем был старый карлик, который был настолько стар, что его спина сгорбилась. Но и это еще не все. После, я провел некоторое расследование и выяснил, что число граждан Нифльхейма, которых он убил, составляет 54 человека!

— Это…

— В этом списке есть даже 12 детей. Вы все поняли? Этот парниша избивал тех детей до смерти, просто потому, что те не склонили головы перед ним. Но если вы включите в этот список не только убитых, но и раненых, то общее число жертв составит 327 человек. Однако, следует помнить, что это всего лишь то число жертв, что известно. Люди. Я не стал бы удивляться, если бы кто-то сказал мне, что этот ублюдок изнасиловал молодую девушку, и избавился от ее трупа в коллекторах! О, Боги! Пошлите Андромалиусу всех чертей Ада, чтобы тот вечно нес свое наказание!

— Ты действительно…

Пеймон открыла рот.

— Какая дерзость, перед этой дамой… Данталиан. Эта дама может обвинить тебя в неуважении к суду. Немедленно исправь свой тон.

Давайте теперь слегка отступим.

— …Прошу прощения, Ваше Высочество Пеймон. Я так же приношу извинения всем Владыкам, что собрались здесь. У меня нет намерений всех здесь позорить.

Я прикрыл глаза ладонью, будто я ужасно сожалел о том грубом заявлении, что произнес.

Буйство и честность были двумя разными вещами. Буйством вы толкали себя к остальным, и это действие было неприятным. С другой стороны, честность была действом приготовления себя так, чтобы выглядеть привлекательно, а затем преподнесения себя остальным. Как будто вы говорили им: «смакуйте меня».

Люди любили честность и скромные лица. Если иногда я буду хорошо себя вести, то остальные не будут считать меня раздражающим. С грустными щенячьими глазами, я еще раз оглядел аудиторию.

— Люди. Как вы можете видеть, я всего лишь глупец, недостойный той единственной гордости, что у меня есть. 71-го ранга. Я всего лишь безымянная медака, не имеющая ни звания, ни похвалы за своей спиной… В этом вся моя сущность.

— …

— Однако, несмотря на то, каков я, это не я избивал старика, чтобы не платить за счет. Это не я нападал на 327 невинных граждан, и это не я убил 54 из них.

Я понизил голос, чтобы сделать на этом акцент.

— … Это было 16-го августа. Если быть точнее, четыре дня назад. Я услышал отдаленный крик старика. И в тот момент, когда я встретился взглядом с Андромалиусом. Ваше Высочество Пеймон. Полагаю, Вы знаете, что он сказал мне, после того, как посмотрел на меня?

— … «Опусти взгляд», — так мне сказал свидетель.

— Если быть точным, он сказал: «И что ты о себе возомнил? Ты что, не собираешься опустить взгляд?».

Несколько человек рядом со мной цокнули языками.

Я горько улыбнулся:

— Но дело не ограничилось взглядом. Андромалиус направился ко мне и напал на мой эскорт. Я с уважением предупредил его, попросив остановиться. И все же, Андромалиус не слушал. Он стал избивать мою возлюбленную, которая так же является моим вассалом, и повалил ее на землю.

Я обратился к суду:

— Ваше Высочество Пеймон. Что мне оставалось делать в такой ситуации? Мне стоило отпустить свое сопровождение и позволить вредить уже мне? Или, быть может, я должен был ничего не предпринимать и наблюдать за тем, как избивают мою возлюбленную, осыпая её оскорблениями?

— …

Пеймон не ответила.

Культурная и чувствительная Пеймон не могла безбоязненно вести себя здесь. Все потому, что она была схвачена своим собственным чувством справедливости, закрывшим ей рот. Она сама загнала себя в угол.

Теперь.

Время проявления смирения и миловидных фраз закончилось.

Я стал медленно повышать свой голос.

— Я повторю вам всем еще раз. Андромалиус. Он был псом, даже не имеющим права называться Владыкой Демонов. Разве те невинные граждане, что были забиты, не заслуживают утешения? Не они ли здесь являются истинными жертвами, которые заслуживают быть отмщенными?

Вызвать симпатию.

— Из-за таких паразитов, как Андромалиус, портится впечатление обо всех Владыках Демонов. Андромалиус не был нашим родственником! Если все это происходит ради нашей расы, то послушайте! Мы не должны следовать формату, при котором станем жертвовать 71-им ради 1-го. Мы должны жертвовать 1-им ради 71-го!

Сделать из него врага народа.

— Таким образом, я хотел бы спросить. Ваше Высочество Пеймон. Вы все еще считаете Андромалиуса нашим родственником? Вы действительно собираетесь защищать до самого конца личинку вроде Андромалиуса, забывая при этом о всей оставшейся расе?

Главная угроза.

Созданная, благодаря использованию всех видов риторических приемов.

Я посмотрел прямо на Пеймон.

— Ваше Высочество. Пожалуйста, ответьте.

— Эта дама… — Пеймон плотно сжала губы.

Оглушительная тишина опустилась на зал.

И в этот момент

Хлоп.

Откуда-то послышались аплодисменты.

Барбатос хлопала в ладоши. Люди смотрели на Барбатос с пустыми лицами. Видя это, Барбатос наклонила голову и улыбнулась:

— Чего? Он прав.

— …

— Я тоже, если честно, какое-то время хотела убить Андромалиуса. Но этот червяк довольно хорошо прятался от моего взгляда. Хорошая работа, новичок. Благодарю за те трудности, через которые тебе пришлось пройти, чтобы избавиться от этого паразита вместо нас.

Барбатос продолжила хлопать.

И, следуя ее примеру, один или два человека, присоединившись к ней, так же стали аплодировать. До тех пор, пока в конце концов, большинство Владык Демонов не одарили меня овациями. Число Владык Демонов, что не хлопали и просто смотрели на меня до самого конца было равно 10. Скорее всего, это были последователи Пеймон.

[Ваша дьявольская игра пленила людей.]

[Расположение Владыки Демонов Марбаса выросло на 1.]

[Расположение Владыки Демонов Барбатос выросло на 2.]

[Расположение Владыки Демонов Зепара выросло на 2.]

Мне жаль говорить вам об этом, ребята, но похоже, что вы только что остались в меньшинстве.

Глава 5: Самый нелепый цирк (часть 6)

Мне жаль говорить вам об этом, ребята, но похоже, что вы только что остались в меньшинстве.

Решение по слушанию выносилось исключительно на основе мажоритарной логики, и, к сожалению, правового метода, отображавшего мнение меньшинства, не существовало. Это был предел примитивной политической системы. Если вам кажется это несправедливым, идите продвигать демократию. Может, заодно и Французскую революцию устроите. Хотя, так же существовала и вероятность того, что голову Владыки Демонов отсечет гильотина, но да ладно. Было правило, что прогресс сопровождается жертвами меньшинства. Вы могли лишь принять свою судьбу.

— Тишина. Я сказал, вмешательство третьей стороны запрещено, — призвал всех к тишине Марбас.

— Особенно ты, Барбатос. Эти твои аплодисменты были умышленным нарушением слушания. Больше так не делай.

— Прошу прощения за это, старик. Я была глубоко впечатлена. Прошло уже немало времени, с тех пор как из Владык Демонов низкого ранга выползал кто-то полезный, обычно все они просто мусор. Я ни коим образом не хотела нанести вред авторитету слушания.

— Меня не волнуют твои мотивы. Единственное, что меня беспокоит — это последствия действий. Барбатос. Поскольку мы с тобой не парочка, не кажется ли тебе пустой тратой времени, выслушивание намерений другого?

— Хм? Старик, ты что, только что косвенно признался мне?

— Я испытаю резкий прилив нежности к тебе, если ты немедленно закроешь свой рот.

— Что? Как я могу упустить шанс заполучить бойфренда впервые за пять сотен лет? — шутя, пожала плечами Барбатос.

Я смог составить основное представление того, в каких отношениях были эти двое. Барбатос была неизлечимо-непослушной младшей сестрой, а Марбас был старшим братом, который находится под постоянным стрессом от исправления всех до единой инфантильных выходок его младшей сестры. Разумеется, в таких отношениях тяжелее всего приходилось старшему брату. Я знал это, ведь у меня самого был опыт проживания с шестью младшими сестрами. Мои соболезнования, Марбас.

Марбас, как если бы его передернуло, качнул головой влево-вправо.

— Я должен завершить наше слушание. Как я уже говорил вам прежде, мы должны решить по большинству голосов, чье мнение верно. А теперь, поднимите руки…