Заказ - Константин Кульчицкий

– Кузя… Кузьма…

Голова коня медленно поднялась из потёмок. Он шевельнул ушами…

– Кузя, иди ко мне… – И Сергей тихонько поцокал языком, подзывая питомца. – Ну? Узнал, малыш?..

– Va fan gör ni här?..[25] – неожиданно рявкнули из денника.

Сергей шарахнулся так, словно ему ткнули в нос пистолетное дуло.

В проёме открытой створки возникла взъерошенная светловолосая голова, сверкнули золотые очки. «Белобрысый такой дядька в очках, лет сорока…» – всплыло из памяти. И смотрел этот импортный дядька на Сергея так, будто хотел его проглотить. Интересно, кстати, за что?.. Если бы Сергей не умел в напряжённые жизненные моменты соображать очень быстро, он не был бы первоклассным жокеем. И он успел смекнуть, что на самом-то деле не совершил ничего криминального ни по отношению к шведу, ни к его коню. Тогда откуда подобная ненависть, явно не исчерпывавшаяся простым раздражением по поводу болезни коня?..

Ситуацию разрядила всё та же карточка «VIP» на груди у Сергея. Стоило шведу заметить её – и выражение его лица переменилось как по волшебству.

– Are you looking for something?[26] – спросил скандинав. Уже по-английски. И совсем другим голосом. Почти вежливо и приветливо.

Сергей призвал на помощь свой довольно скудный английский:

– No, no… Beautiful horse…[27]

Швед окончательно спрятался под маску ничего не выражающей вежливости.

– Can I help you?[28]

– Very good horse. – Серёжа потихоньку отступал в сторону, подальше и от шведа, и от денника. – I am sorry…[29]

Швед пожал плечами:

– That’s OK… – И, как бы слегка извиняясь за свою первоначальную грубость, пояснил почти совсем миролюбиво: – This horse is a bit unwell. You’d better not disturb it.[30]

Сергей не разобрал и половины, но общий смысл был ясен и так. Если его ещё раз заметят возле этого денника, отговориться случайностью уже не удастся. Твою мать!..

– Да-да… Ой… Yes, yes, – поспешно согласился он. – I’m sorry. I didn’t know. I’m sorry…[31]

– OK, sir. By-ye![32] – протяжно попрощался швед. И белобрысая голова опять исчезла в глубине денника.

Больше делать здесь было нечего. Сергей повернулся и, ощущая, как струйками течёт по спине пот, зашагал на выход вдоль денников.

Было вполне очевидно, что он свалял колоссального дурака. Влип, как последний мальчишка… Сунулся, не зная броду, – и получил. Да ещё и вёл себя, как… Можно не уточнять. Главное – определённо не так, как ведёт себя настоящий праздношатающийся, случайно сунувший нос несколько не туда…

Сергею казалось – повторись ситуация, и он сделал бы всё по-другому. Он даже знал, как конкретно. Но ведь не повторится…

Он быстро шёл по проходу и не видел, как швед, что-то делавший внутри денника, снова выпрямился у него за спиной. И долго, пристально смотрел вслед невысокому, худому русскому парню…

Между тем Серёжина непруха, как выяснилось, свои возможности исчерпала не до конца. Уже близок был выход, когда из-за поворота навстречу появился… землячок-коновод Вовка. Как положено коноводу – с попоной и недоуздком в руках. Плюс неизменный хлыстик.

– Серёга!.. – завопил он в восторге. – И ты пришёл? За нас поболеть?..

– Да тихо ты!.. – отчаянно зашипел сквозь зубы Сергей. – Я уже и так засветился!.. Сунулся опять в тот денник… А там швед!

Как и следовало ожидать, Вовка сразу посмотрел в сторону денника лже-Сирокко. И сообщил Сергею:

– Серый, он на нас смотрит!.. – Столкнулся со шведом взглядами и подтвердил: – Серёга, точно! На нас с тобой пялится!..

Сергей только застонал про себя.

– Сам не пялься. А то и на тебя глаз положит, будет следить… Делай вид, как будто нам с тобой и дела до него нет…

– Понял. – Вовка почувствовал себя матёрым шпионом и, демонстративно отвернувшись от шведа, начал рассуждать о шансах майора Гудзюка на успех.

Но Сергею некогда было выслушивать.

– Погоди, Вовчик… Ты сегодня ничего необычного не заметил? Ну, с конём этим? Выводили его? Процедуры, уколы какие-нибудь делали?..

– Да нет вроде… – пожал плечами коновод. – То есть я особо-то не присматривался… На проводку… да, точно выводили. На недоуздке. Квёлый был вусмерть, такой, знаешь, «поднять подняли, а разбудить забыли»… А больше…

– Он подкован был? Не заметил?

Вовчик виновато развёл руками:

– Да я как-то внимания не обратил…

Сергей мысленно выругал его последними словами, хотя умом понимал – у парня своих хлопот полон рот, куда ему ещё чужие проблемы!.. Но слишком велики были ставки, и «международник» решил воспользоваться авторитетом.

– Вовчик, – заговорил он с терпеливой мольбой. – Ты ведь и днём и ночью здесь… Мне бы возраст чётко проверить… Сможешь в зубы ему заглянуть?

Он знал, что несостоявшийся жокей относится к нему как к кумиру и наверняка не откажет. И точно. Юный солдат сразу начал что-то прикидывать:

– Так… После десяти тут практически никого, так что попробую… А ты, значит, правда думаешь, что это?..

Он вспомнил о конспирации и не договорил.

– Уверен, Вовка, уверен, только в суд с моей уверенностью не пойдёшь, – ответил Сергей. – Тут из Сайска сегодня следователь приезжает, ему бы надёжную информацию… уж ты постарайся, лады?

– Ух ты, класс!.. Следователь? – У Вовчика разгорелись глаза, но он спохватился: – Ой, мне бежать пора. Сейчас первый прыгать будет…

И действительно умчался бегом – его служба опозданий и оплошностей не допускала.

Швед же, довершив свои дела в деннике у предполагаемого Сирокко, запер обе створки на замки и как раз успел ещё раз заметить Сергея, уже исчезавшего за дверьми.

– Vad gjorde han här egentligen, – пробормотал он вполголоса, и глаза за стёклами очков вновь блеснули той ненавистью, которую порождает лишь страх. – Han verkade känna hästen!..[33]

И тоже направился к выходу…

Старый конь проснулся оттого, что совсем рядом, шумно захлопав крыльями, взлетел с травянистой полянки рябчик. Паффи тяжело поднялся: так встают, когда ничего хорошего для себя ждать не приходится и следует лишь принимать неизбежность. Осмотрелся вокруг… И не узнал леса! В солнечном свете сосновый бор предстал перед ним неожиданно весёлым и жизнерадостным. Даже на рассвете здесь всё выглядело не так!..

Конь задумчиво отряхнулся, сбрасывая остатки сна, и не спеша побрёл к озеру. Ему снова захотелось пить.

Озеро тоже переменилось неузнаваемо. Ветер гладил его против шерсти, гоняя по гребням волн маленькие злые барашки. Вода за ночь остыла, и возле берега в ней плавала всякая муть.

Конь выбрал местечко, дотянулся к чистой воде и напился.

Вернулся на бережок и, не задержавшись на месте ночёвки, побрёл в неведомую глубину леса.

Ну где же вы, люди?..

Было по-прежнему тоскливо и одиноко, и «генетическая» память о диких и свободных пращурах отнюдь не пробуждалась в крови. Свобода?.. Она заключалась в том, чтобы время от времени без седла и узды бегать, гулять, греться на солнышке в просторной леваде. Чего ещё?.. Он родился и вырос у людей. Его счастьем было верно служить им. Любить их. И быть ими любимым. Чувствовать себя полезным и нужным… В мире людей у него было право выигрывать. Быть первым! Быть лучшим!..

И вдруг, получается, он никому стал не нужен. Совсем никому…

Зачем ему такая свобода?

Гордая голова скакуна невесело опускалась всё ниже… когда очередной порыв ветра вместе с шумом вершин донёс издали едва различимый звук мотора.

Уши Паффи сразу стали торчком. Он вытянул шею, раздул ноздри, ловя малейшие запахи, – и решительно зарысил в том направлении: «Наверняка это меня ищут! Это за мной приехали!.. Наконец-то… Я здесь…»

Звуки постепенно становились отчётливей. Вот хлопнули дверцы автомобиля, потом долетели голоса.

– А я глип нашел. Смотлите, какой класивый – больсой и класный!

Ребёнок смеялся и не выговаривал букву «р».

– Брось сейчас же, – раздался строгий женский голос. – Это мухомор! Им отравиться можно!

– Всё лавно класивый, – резонно возразил сын.

Детский голосок заставил коня помолодеть на глазах.

Дети!.. Они тоже были его счастьем. Они всегда приходили к нему, они ласкали его. Эти маленькие ладошки, с которых он всегда так осторожно брал угощение… Бор сменился ольшаником, и конь напролом ринулся сквозь кусты.

Потом впереди показалась жёлтая полоска накатанной песчаной дороги. Старый конь выбрался на неё и затрусил туда, откуда слышались голоса.

За поворотом на обочине стояла легковая машина. Вокруг бегали двое ребятишек и с ними – пёстрая маленькая собачка. Папа и мама весело доставали из багажника сапоги, корзинки и всё остальное, что может понадобиться грибникам. Была там и еда: Паффи уловил запах хлеба….