Книга Холмов - Антон Карелин

В бою внутри Анны вместо одного человека становилось как бы два: первый наблюдает за ситуацией сверху и решает, что в целом происходит и как лучше поступить. А второй сосредоточен лишь на том, как быстро и ловко оказаться в нужной точке, как нанести самый убойный удар. Два решающих центра смекают параллельно, один руководит стратегией выбора цели, другой направляет тактику колена, локтя и кулака.

Увидев, мягко говоря, нетипичное поведение деревенской девушки, Стратегическая Анна поняла, что Лисы опрометчиво ушли от детей. Ареана и не думала отпускать жертву, попавшую в ее паутину, просто не могла ничего сделать, пока Марет застряла между миров. А когда Лисы благородно вывели ее оттуда, белая мистрис поглотила испуганное и ослабленное дитя. Оставшись наедине с мужиками Землеца, демоница пустила в ход свои чары. Сила ее без сомнения была велика, иначе как бы она оказалась в числе бессмертных владык, запечатанных под Холмом. Даже бледной тени ее былых сил, пробившейся через обелиски, хватило, демоница без труда подчинила волю просторечивых трудяг.

Стратегическая Анна поняла, что поселенцы действуют как пешки, и главное — не калечить их, а максимально нежно вырубить, чтобы не натворили бед, находясь во власти стервы из-под Холма. И наконец, стратегическая Анна нашла простейший способ вывести девочку из боя хотя бы на время: вытолкнуть с двумя подопечными за дверь и задвинуть засов.

Тактическая Анна все это уже сделала, а теперь нахлобучила ближайшему земляку тяжелой глиняной кружкой. Тот схватился за голову и упал.

Остальные Лисы тоже без дела не сидели. Все они, разумеется, сделали те же выводы, в свете полученных знаний было сложно по-другому оценить происходящее. Ареана не дура и знала, что Лисы сообразят о ее причастности, поймут, что она вселилась в земляцкую девушку, и придут ее выселять — это лишь вопрос времени. Демоница не стала ждать, пока подготовленная ханта во всеоружии подступит к ее инкубине, а устроила импровизацию и нанесла удар первой. Притом, оказалась находчива и притащила похватавших оружие мужиков наверх, чтобы драка прошла без участия Дмитриуса, который сделал бы и так малоперспективную попытку нейтрализовать серебряную ханту с помощью топоров и дубин — вообще нереальной.

Но даже без Дмитриуса, даже когда их застали врасплох и в неглиже, то есть без доспехов, в мирной одежде и с убранным в сумки оружием — Лисы все равно на порядок превосходили навалившихся землекопов.

Впрочем, не все. Винсент, выжатый и обессиленный битвами и испытаниями этого дня, уже не мог сделать ничего радикального, он просто ушел в сумрак, предоставив разбираться тем, кто в силах. Ричард стал невидимым и откатился куда-то то ли в угол, то ли под стол. Могло показаться странным, что на передовой остались две девчонки и потерявший все силы жрец, в то время как неслабая мужская часть ханты поджала хвост. Но ситуация есть ситуация: от лучника мало пользы в тесном помещении, когда его лук разобран и убран в чехол; кромсать ни в чем неповинных поселян палашом было бы смертельной ошибкой, а в рукопашную Ричард не настолько сильнее землекопов, чтобы ввязываться в драку одному против двоих-троих. Так что его главная задача в этом бою, как и у Винсента, была уцелеть, а не проявлять ненужный героизм.

А вот Кел не отступил. На лице его был мрачный сосредоточенный вызов, мол «Вот сейчас и проверим». Он шагнул вперед и принял на себя двоих. Один пырнул светловолосого ножом в живот, а второй врезал коротким мастеровым молотом в грудь. И вот теперь, в отличие от остервенелого боя с варгами, все, кто смотрел в ту сторону, смогли увидеть, что произошло: молот отскочил от Кела, словно тот был каменный. А нож сломался! Светловолосый всегда не прочь подраться и нередко оказывался в гуще боя с врагом «на кулачках». Но такого за ним никогда не видели! Анна понятия не имела, что произошло, но сейчас было и не до того; краем глаза она увидела, как Кел хватает со стола кувшин с вином и бьет изумленного поножовщика по макушке.

На Алейну навалились сразу пятеро! Видно, демоница опасалась юную жрицу больше остальных. Конечно, ведь та могла вышвырнуть ее из Марет очистительной молитвой изгнания. Рыжая не смутилась, подняла волну гипнотически переливающегося огня, взмахнула ей, словно плащом перед мордой быков, накрыв их лица — и свет парализовал сразу троих. Селяне застыли в нелепых позах, с занесенными в ударе руками и широко раскрытыми глазами, с запечатленной на лицах незамутненной народной свирепостью. Анна подумала, что уже второй раз за день Лисов пытаются убить управляемые низвергом существа. Удары еще двоих селян разбились о щит света, откинув мужиков назад, причем, было явно видно, что щит не особо ослаб и сможет защищать девчонку еще несколько драгоценных секунд. Увидев это, черноволосая врезалась в самую гущу оставшихся на ногах земляков, благо, их осталось немного.

Дав заднему под колено, вывела из равновесия, дернула за рубаху и повалила, после чего смачно припечатала ногой. Даже без армированных поножей и обкладок, сапоги у Анны были тяжелые, получивший в живот согнулся и застонал, временно позабыв о драке.

Черноволосая увернулась от удара дубиной, тут же кто-то заехал ей локтем в лицо, успела отшатнуться, но по носу все же пришлось. Вот ведь! Получи, плотницкая морда, с азартом подумала девушка, ушла от руки с топором, поймала ее, заломила кисть и выдавила топор из побелевших пальцев, врезала коленом в солнечное сплетение, мужик осел.

На третьего обрушился горшок гнева: густой короедный суп потек по его лицу, куски мяса и овощей застревали в бороде, мужик стал медленно отступать на подгибающихся ногах. С ошеломленным видом попробовал языком, чего течет, вроде понял, что это не кровь, а суп, и словно с облегчением завалился на пол, упав на кого-то из уже лежащих.

Один из двоих оставшихся заехал Анне дубиной по плечу, второй мазнул ножом по поддоспешнику, но не прорезал его, нож был слишком тупой, а удар слишком неправильный.

— Съешь еще… этих мягких… землецких булок, — рявкнула Анна, в конце сентенции со всего размаха съездив второму подносом по лицу. А так как сентенция была длинной, аж на три вдоха, то первый к тому моменту уже валялся на коленях с вывихнутой рукой и выл, ухватившись за плечо. Немного не рассчитала.

Повалив его на распростертую кучу-малу из тел, грязных не только от суровой крестьянской жизни, но и от ругани, звенящей в воздухе, Анна уперлась коленями несчастному мужику в грудь и вправила сустав, от чего он хрюкнул и замолк, испуганно на нее глядя. Боль всегда хорошо перебивала чары и доминацию, Анна выучила это довольно быстро, попав в Мэннивей.