Хранители Черной земли - Вера Юдина

Она могла отрицать все, кроме этого. Теперь она начала задумываться, вспоминать. Пыталась переосознать всю свою жизнь. В памяти начали всплывать моменты из далекого детства. Она вспоминала свои шалости. Вспоминала каким неугомонным ребенком она была. И сколько ранок и ссадин должно было остаться на ее нежной коже. Сколько раз она падала, сколько ранилась. Но за всю ее жизнь, на ней ни осталось даже следа, напоминавшего ей о бурном детстве.

Но так было не всегда. Саша отчетливо помнила свое детство, до пяти лет. Видимо оттого, что те моменты, когда еще была жива мама, девочка сознательна сложила в сокровенный уголок своей памяти, чтобы запомнить ее навсегда. И в те года, когда Элизабет была жива, Саша отчетливо помнила, как болела, и помнила некоторые моменты до своей болезни.

Она вспоминала, что в детстве, упала с дерева. И так отчетливо она вспомнила свою глубокую рану, принесшую в свое время ей столько боли.

Саша провела рукой по ноге, по тому самому месту, где должен был остаться шрам. Но ничего не было. Ее кожа была идеально гладкой, никаких шрамов или даже намеков на тот рубец, что должен был украшать ее ножку.

И в тот момент Саша все поняла. Она вспомнила тот день, когда к умирающей дочери вошла Элизабет. Саша вспомнила страх в глазах матери, но кроме страха, в глазах прекрасной женщины, была решительность, только сейчас Саша поняла, что мама не оставила ее… в тот день, Элизабет отдала свою жизнь, чтобы спасти дочь. И именно с того дня, как Саша очнулась, на ее коже больше не оставалась шрамов и организм ее больше не ослабевал от болезней. В тот день Саша стала другой.

Теперь ей стало ясно, почему профессор скрывал дочь от общественной жизни. Вероятно он понимал, что с девочкой что–то не так. Он явно осознавал, что Саша особенная, и не хотел чтобы кто–нибудь еще узнала что его дочь неуязвима.

Он оберегал ее. А она думала, что отец ненавидит ее из–за смерти мамы. Теперь Саша уже жалела, что ослушалась его и сбежала из дома. Она сама вовлекла себя в эти опасные, и уже далеко не увлекательные приключения. Но мало того, что она подвергла опасности себя, так она еще и брата притащила в эту страну. Что будет с ними дальше. Чем обернутся ее беспечность.

Саша обняла свои ноги и уткнувшись носом в коленки заплакала.

Сзади послышались шаги, тихие, едва уловимые, для человеческого слуха, но Саша, сразу поняла что у нее за спиной кто–то стоит. Не оборачиваясь, она осторожно смахнула слезу.

— Зачем ты пришел? — холодно спросила Саша.

— Мне нужна твоя помощь. — серьезно ответил Халим, ничуть не удивленный тем, что девушка поняла что это он.

Халим опустился рядом с девушкой.

— Ты удерживаешь нас в городе против воли. Из–за твоей правды, я стала слабой и беззащитной, постоянно ревущей дурочкой. Посмотри на меня… Чем я могу тебе помочь?

— Можешь. — ответил Халим. — Только ты одна и сможешь. Мы не случайно с тобой встретились. Я верю в судьбу. Верю в пророчества предков. А они говорят, что только ты одна сможешь решить судьбу моего народа.

— Но как? — обреченно спросила Саша.

Халим достал карту, ту самую которую накануне забрал у Саши. Он развернул ее и положил перед девушкой.

— Взгляни на карту.

— И что я увижу?

— Ты должна увидеть на ней место, где объединяются все религии. Святыню, где рождается начало.

Не зная сможет ли она выполнить его просьбу, Саша недовольно нахмурилась, но все же посмотрела на папирус, хотя без какой–либо охоты. Ничего нового, на карте она не увидела и разочарованно пожала плечами.

— Я ничего не вижу. — призналась девушка.

— Сосредоточься, представь что ты должна найти что–то особенное. — с чувством подсказал ей Халим, лелея надежду на удачу.

Саша подняла голову, закрыла глаза и отрешилась от всего, что ее окружало, исчезли дома, дворец, темные аллеи, огромное озеро, померкло звездное небо, ее сознание полностью погрузилось в темноту. И вдруг, где–то вдалеке, словно в конце тоннеля, вспыхнул яркий свет. Саша открыла глаза, и неожиданно для самой себя, пальцем ткнула в место, где река делает свой последний изгиб, и затем растворяется в дельте. Теперь она видела, она отчетливо осознала, что на карте есть знак, говорящий, что в том месте скрывается страшная сила.

— Та ше, — голосом пророка произнесла Саша.

Халим кивнул. Он знал это место. Недалеко от Каира, раскинулось некогда одно из самых прекрасных озер, Меридово озеро. И на одном из его берегов, теперь уже скрытый песком и разрушенный временем, располагался древний храм. Сейчас люди называют его лабиринтом. Геродот, Страбон и многие другие греческие историки описывали это сооружение, как одно из самых загадочных и величественных построек древнего мира. Но никто из них, так и не смог объяснить для чего оно было выстроено. Эта тайна покрыта многовековой пылью и окружена множеством легенд и догадок.

Именно там, как предполагали историки, находился центр древнего поклонения Осирису. Именно там, по мнению царицы, Осирис запер своего брата в темнице.

— Мы вместе должны найти это место. — сказал Халим.

— Сначала я должна увидеть брата. — ответила Саша.

Халим согласился, понимая, что если девушка откажется или передумает, то это обернется бедой. Конечно ему не нравился этот напыщенный, легкомысленный болван, который притащился в его город, и теперь слоняется по залам дворца, заливаясь вином и обольщая наложниц. Его приняли как дорого гостя, лишь из уважения к особенной девушке. Ему выделили царские покои и распорядились обслуживать на равнее с хозяевами дворца. И Дмитрий явно злоупотреблял гостеприимством, позволяя себе подобное поведение.

— Я провожу тебя в его покои. — согласился Халим.

Митя, как и предположил Халим, находился в своей комнате. Он возлежал на огромном ложе, как истинный фараон, с золотым кубком в руке. Смакуя царское вино, он с наслаждением созерцал танец несравненной Селимирины. Он так жадно поглощал полуобнаженную девушку глазами, что не сразу заметил, что в комнате их уже не двое.

Застав брата за таким распутным занятием, Саша сначала рассердилась, но быстро взяла себя в руки и нарушила магию волшебной арфы, громко прокашлявшись.

Дима вздрогнул, и красная жидкость, наполнявшая его бокал и согревавшая его кровь, выплеснулась ему на лицо. Застигнутый врасплох он выругался и обернулся на вошедших.

— Ты с ума сошла! — крикнул он сестре, — почему ты врываешься ко мне без стука! Я занят!

— Чем это? — нахмурилась Саша, окидывая оценивающим взглядом полуобнаженную танцовщицу. — Впрочем не важно. Я пришла сказать тебе, что должна ненадолго уехать.