Охота на ведьм - Алекс Джиллиан

«Настя!!! Ну, почему ты молчишь!!! Целый месяц я жду ответа. Я замучил Юлию вопросами о тебе. Боюсь, что она скоро догадается. Нет, это не шантаж. Это просто необходимость. Видеть тебя, слышать…. Это все, о чем я прошу. Я понимаю, какую трагедию ты пережила, какой выбор тебе пришлось сделать. Принесенная тобой жертва сделала тебя такой жестокой? Мы могли бы вместе это пережить. Приезжай в Венецию. Я помогу тебе забыться. Этот замок я купил для тебя и для…. Прости, я не хотел напоминать. Но если решение принято, то зачем снова и снова изводить себя. Так ты не поможешь себе забыть. Боль только усилится, если ты будешь рядом, в одном городе с ней. Хочешь, мы заберем ее. Вместе мы защитим малышку. Юля никогда не отдаст мне сына, но мы могли бы уехать втроем. Жить, как одна семья. Почему ты решаешь все за других? Да, я не имею права вмешиваться в твою жизнь, но, пойми, без тебя меня нет. Просто нет. Я приму любое твое решение.

Ты знаешь, у нас сегодня выпал снег. В Нью-Йорке снег большая редкость. И я сразу вспомнил о России, о Москве и о тебе. Точнее, о тебе в первую очередь. И я решил, что это знак. Что сегодня ты позвонишь. Я ждал целый день. Сейчас половина двенадцатого ночи. Я ошибся. Ты решила вычеркнуть меня из своей жизни. Но я не допущу этого. Если ты думаешь, что я смею осуждать тебя, то это не так. Я могу принять все, но не равнодушие.

Я весь день вспоминал о тебе, о нашей первой встрече. Ты помнишь? Я знаю, что ты не забыла. Мы были предназначены друг другу. Да, ты не знала, что я появлюсь в твоей жизни, но я ждал только тебя. Я узнал тебя сразу, как только ты вышла из своей комнаты. Сонная, лохматая, совсем юная. Ноэль бросился к тебе и, взяв за руку, притащил ко мне почти волоком. Он уже тогда был очень сильным. Он сказал: Папа, это моя подружка. Ее зовут Настя. Можно, мы поженимся. Ты так смеялась. А я ответил: Нет, сын, это не твоя невеста. Уже тогда ты была моей. Только не думай, что я пытаюсь давить на тебя. Я просто вспоминаю и хочу понять, почему ты решила сбежать от всего, что было между нами. Я не верю, что ты любишь другого. В твоем сердце есть только я.

Я жду, все еще жду ответа. Еще месяц. И я приеду.

Люблю тебя. Дэвид. Б.»

Лера снова и снова перечитывала ровные строчки, пока они не стали расплываться. Пальцы мелко дрожали, крупная капля упала на листок, чернила расплылись. Автоматически сложив письмо, она убрала его в конверт. Остальные письма читать не было смысла. Ей были безразличны дальнейшие перипетии отношений между ее матерью и отцом Ноэля. В этом не было для нее никакого смысла. Резко встав, так что конверты повалились на пол, а кресло жалобно и сильно закачалось, Лера выскочила из комнаты. Дверь в спальню Ноэля была не заперта. Она ворвалась в нее, как ураган, быстро оглядываясь и выискивая то, что ей сейчас было необходимо увидеть. И она увидела. На антикварном комоде у стены среди разных фигурок и прочей дребедени в простой рамке стояла фотография его отца. Ее просто не могло не быть. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы подтвердились худшие опасения девушки. Жесткие синие глаза смотрели на нее со старого снимка с той же затаенной печалью, которая пряталась в серых глазах ее матери. Мозаика в голове Валерии начала складываться, но она была совсем не рада тому, что получалось.

Память вернула ее на сутки назад.

— Вы совсем молоденькая, да? — спросила Элис, когда Лера спустилась позагорать.

— Нет, я старше тебя лет на пять-семь.

— Никогда бы не подумала. Вы очень похожи с Ноэлем. Случайно, не брат с сестрой?

А это вчерашний разговор с Ноэлем:

— У тебя один глаз темнее.

— Я знаю. У тебя тоже.

— Нет

— Да.

— У отца были такие же синие глаза.

— У тебя же зеленые.

— Я в маму.

Да, Ноэль унаследовал глаза матери, а Лера глаза отца, их общего отца. Она почувствовала, как пол под ногами начал двигаться, уплывать. Темнота обступила со всех сторон, сдавив грудь, и сделав тело невероятно тяжелым. Нет, это не начало видения. Это реальность. И она настолько жестока, что у нее нет сил…. И нет желания продолжать.

Она очнулась часом позже. На полу. Хорошо, что ее никто не застал тут. Начались бы лишние вопросы, а она их не хотела. Она поднялась на ноги, стараясь не смотреть на фотографию Дэвида Блэйда. Все еще было больно дышать, голова гудела от роя мыслей, наполнивших ее. Лера выла из комнаты своего брата, плотно закрыв дверь. Мир обрушился. Ее жизнь в руинах. И нет никакого выхода, и никакого объяснения или оправдания тому, что уже сделано. Если бы эти письма попали в ее руки вчера, то все было бы иначе. Лера прислонилась к стене и закрыла ладонями лицо. Даже слез не было. Только тупая боль и безысходность. Ее сотрясала мелкая дрожь, ноги не слушались. Она понимала, что нельзя стоять в коридоре, пока на нее кто-нибудь не наткнулся, но совершенно не было сил и желания двигаться.

Глубокий вдох, еще один. Сосчитать до десяти. Успокоиться. Нужно взять себя в руки и решить, как теперь быть со всем, что она узнала. Но в голову шла только одна мысль. Всю эту ночь и утро она занималась любовью с собственным братом. Что она должна чувствовать сейчас? Злость. Только ярость и злость. Она готова была кричать, но беззвучно вздрагивала от холода. Отчаянье, презрение к самой себе…. Отвращение? Нет. Отвращения не было. Боль. Сожаление. Страх.

Бежать… Бежать отсюда, пока он не вернулся. Бежать, чтобы не объяснять ему. Пусть хотя бы он не почувствует того, что выло и стонало сейчас в ее душе. Да, только побег поможет ей успокоиться и забыть….Когда-нибудь она забудет. И все будет, как раньше. Да?

Нет. Есть еще обязательства. И истина, на которую Ноэль тоже имеет право. И есть еще серийный убийца, которого только он сможет помочь остановить. Пусть она жалеет себя сколько угодно, но это не поможет девушкам, которые могут стать следующими в цепочке убийств. Она не имеет права лишить их надежды. Нужно уметь принимать свои ошибки. Это не их с Ноэлем вина. Они не знали. Но только им от этого не будет легче.

Собравшись с силами, Валерия заставила себя вернуться в спальню. Сев на ковер, возле кровати, девушка обхватила колени руками и положила на них голову. Если бы, она узнала обо всем вчера…. Как было бы здорово обрести брата, единственного близкого человека в этом мире. Теперь между ними всегда будет лежать пропасть. Эта ночь в его Нью-Йоркской квартире перечеркнула все то, что могло бы у них быть. Смогут ли они простить себе это? И простит ли Бог? Самый отвратительный из грехов. Почему они не почувствовали? Почему не видели очевидного? Лера вспомнила, как впервые увидела Ноэля. Не здесь, а в своей московской квартире, в объятиях Максима. Почему видения обманули ее, почему сны не подсказали. Их сходство заметно, но они не хотели ничего замечать. Ей не нужно было приезжать. Хаотичный поток мыслей бросал Леру из крайности в крайность, она казнила себя на все лады, и тут же пыталась оправдать. Но все оправдания не шли ни в какое сравнение с тем, что было сделано, и что нельзя было изменить. И это был тупик. Ничего ужаснее с ней не случалось….