Театр теней - Кевин Гилфойл

— Торговал фьючерсными контрактами. Рисковый бизнес: зарабатываешь за год кучу денег, а весь следующий год пытаешься не растратить их на случай неблагоприятной ситуации на рынке. Хотя у него неплохо получалось.

— Где он сейчас?

— В Нью-Мексико. У него там новая семья.

— М-да, странно. Другой остался бы поближе к сыну.

— Другой — да. — Она улыбнулась, опустила глаза и стала смотреть на салат — говорить о бывшем муже ей было явно неприятно.

— Вы упомянули, что хотите меня о чем-то спросить, — сказал он любезно.

— Да, хотела. Боюсь только, это будет слишком смело с моей стороны.

— Ну что вы! Пожалуйста, спрашивайте.

— Вы слышали о судебном процессе в штате Небраска? По делу об убийстве? Жертва — частный детектив из здешних мест.

— Конечно.

— Так вот, я вроде как… имею к нему некоторое отношение. Я в списке возможных свидетелей и у защиты, и у обвинения.

— Вы шутите. Как так вышло?

Марта рассказала ему о дружбе и предательстве Сэлли Барвик. О том, как фотографии ее мальчика оказались в кармане убитого детектива, их дала ему жена ее бывшего лечащего врача, доктора Дэвиса Мура.

— У нас с Терри никак не получалось зачать ребенка, — объясняла она, — и мы обратились в «Клинику Новых Технологий Оплодотворения» к доктору Муру. Он помог, и появился Джастин.

Сэм сделал паузу, втянул носом воздух и заговорил только тогда, когда ему удалось справиться с ощущением легкой, неясной тревоги:

— Какое отношение имеет ко всему этому доктор Мур?

— Я не получила почти никаких объяснений от адвоката: он сказал, что, возможно, и не станет приглашать меня в качестве свидетеля, — а вот окружной прокурор хоть чем-то помог. Судя по тем обрывочным сведениям, которыми они располагают, защита этого парня, Рикки Вайса, будет строиться на его утверждении, будто доктор Мур подослал Фила Канеллу, чтобы убить его.

Сэм молчал, притворяясь, что тщательно пережевывает телятину. Он старался вести себя как можно осторожнее, чтобы не выдать, как много он на самом деле знает о Муре. Похоже, она собралась забросать его вопросами, а он был не в том настроении, чтобы врать и не путаться в собственном вранье, и, подумав, сказал:

— В новостях все было как-то непонятно, но картинка вроде как складывается. Получается совершенно безумная история про то, как футболист убил дочь доктора, правильно?

— Правильно. Мур говорит, что это неправда, но окружной прокурор сообщил мне, что Мур обратился в детективное агентство в Гурнее, которое, в свою очередь, наняло Сэлли, чтобы она делала для него фотографии моего ребенка. Я знала Сэлли только как фотографа и попросила ее регулярно, по нескольку раз в год, делать фотографии Джастина. Знаете, для семейного альбома.

«Доктор Дэвис Мур — педофил? — подумал Сэм. — Такая новость — конечно, если это правда, — будет послаще самого вкусного ужина», а вслух произнес:

— Боже мой! Неужто правда? Зачем доктору нужны были эти фотографии?

— Не знаю. Мур, очевидно, объяснил, что фотографии требовались для какого-то исследования, связанного с искусственным оплодотворением, но окружной прокурор ему не слишком верит.

— Жуткая история. Ну и как, они разобрались?

— Понимаете, Сэлли была вроде как внештатным сотрудником. Пока непонятно, знала ли она вообще, что фотографии Джастина попадают к доктору Муру. А Канелла работал на жену Мура. Она, очевидно, считала, что доктор ей изменяет. Доктор Мур и доктор Бертон, наверное, поехали в Брикстон, чтобы встретиться с Рикки Вайсом, а Канелла направился за ними, чтобы добыть информацию для миссис Мур.

— А потом наткнулся на этого параноика и придурка, Рика Вайса, и тот вышиб ему мозги, — продолжил Сэм. — Это мне и из газет известно.

— Так или иначе, окружной прокурор считает, что защита собирается использовать фотографии Джастина в качестве улики. Они хотят забросать жюри присяжных всеми этими запутанными взаимосвязями в надежде на то, что тогда все поверят в придуманную Вайсом теорию заговора.

— Вообще-то совпадений и правда многовато.

— И это еще не все, — прошептала Марта и наклонилась над столом, словно стараясь спрятаться за невидимую ширму, которая отгородит их от посторонних глаз. — Шесть лет тому назад мы с Терри наняли детектива. Агентство было в центре города — не на Северном берегу. Нам порекомендовал его один приятель Терри по бирже.

— А вам-то зачем понадобился детектив?

Она махнула рукой — мол, это не важно и продолжила:

— Это была одна, э-э, затея, связанная с генеалогией. Детектив должен был съездить на восток страны, покопаться в свидетельствах о рождении и попытаться найти одного предка Терри. Угадайте, кого отправили на эту работу?

— Ту самую Сэлли? Да этого просто быть не может!

Она кивнула.

— Да, ее. Но я ничего не знала. Тогда я с ней не встречалась.

— Невероятно! Вы уже давали показания под присягой?

— Нет, и прокурор говорит, что мне не придется делать этого, если только меня не решат вызвать в качестве свидетеля, а это может случиться в самый последний момент. Так вот, если это все-таки случится, я надеялась, что вы поможете мне подготовиться. Не бесплатно, разумеется. Я готова вам заплатить.

Сэм нахмурился и вытер рот салфеткой.

— Не надо так беспокоиться. У вас есть основания полагать, что вам может потребоваться адвокат?

Марта закрыла глаза — у нее были такие длинные ресницы, что Сэму казалось, будто они касаются щек.

— Я просто растеряна. У меня такое чувство, что меня предали. Мне не по себе оттого, что ни с того ни с сего я оказалась косвенно замешана в убийстве. Я чувствую, что мне надо быть крайне осторожной.

— Могу порекомендовать хорошего адвоката по уголовным делам, если вам так будет спокойнее…

— Нет, не думаю, что это понадобится, — сказала она. — Это все нервы. Простите. Обо всем этом так сложно говорить.

— Да, история запутанная, мать ее! — выругался Сэм и тут же подумал, может, не стоило так выражаться. Впрочем, смешно об этом рассуждать, учитывая, какие планы он строил относительно Марты. Тут он заметил, что после его грубости в разговоре возникла пауза, и решил, что надо бы заполнить ее непринужденным замечанием. Лучше всего будет сказать сейчас правду — не всю, конечно.

— Мне кажется, я учился в одной школе с дочкой Дэвиса Мура.

Марта не удивилась.

— Этот окружной прокурор из Небраски сказал, что не уверен в незаконности действий доктора Мура с фотографиями. Да и все ведь произошло за пределами его округа.

«Это становится очень интересным», — подумал Сэм. Он вспомнил, как сильно Анна Кэт нуждалась в одобрении отца. Как тяжело, по ее словам, было порой добиться его внимания.

— Поступал ли он незаконно? — отреагировал он. — Может, да. Может, нет. По рассказам, все сильно смахивает на тайную слежку. Вторжение в частную жизнь. Использование несовершеннолетнего лица в своих интересах. Вы можете потребовать, чтобы против него выдвинули обвинения. Так вы подготовите почву для гражданского иска.

— Вы думаете?

— Ну конечно! В его действиях в любом случае ощущается нечто сомнительное. Он был вашим врачом. Да я вам гарантирую, девять присяжных из десяти будут из кожи вон лезть, чтобы как следует его прищучить.

Она вспыхнула.

— Вы не представляете, как меня все это расстраивает! Я даже вообразить не могу, зачем ему могли понадобиться фотографии Джастина, если только он не… — Ее передернуло.

— Педофил, — подсказал Сэм. — Да он просто извращенец, точно вам говорю.

— Мне он так нравился. И доктор Бертон тоже. Не верится, что она могла быть замешана в чем-то сомнительном. Вот почему мне кажется, что все гораздо сложнее. Но, с другой стороны, я никогда бы не поверила, что Сэлли шпионила за нами все эти годы. Не разбираюсь я в людях.

— Что ж, такое дело — злоупотребление доверием больного — не совсем моя епархия, но если вы решитесь, я смогу вам порекомендовать одного специалиста из моей конторы.

Она улыбнулась.

— Спасибо! Буду вам очень признательна.

«Черт, — подумал Сэм. — Как здорово все складывается!»

Сэм расплатился за ужин по своей платиновой карточке и оставил щедрые чаевые официантке на случай, если Марта глянет ему через плечо.

Он проводил ее до дома, в который Марта с Терри переехали одиннадцать лет тому назад («Он до сих пор выплачивает ипотечный кредит», — призналась Марта и поморщилась от смущения). Сэм настоял на том, что сам заплатит няне, у него как раз для этого лежало в кармане несколько двадцаток. Потом они вместе поднялись на цыпочках на второй этаж, чтобы посмотреть на спящего Джастина. Мальчик лежал, как-то странно изогнувшись, лицом вниз, словно его уронили с большой высоты. В его тихом похрапывании Сэму, который и сам всегда храпел, послышалось что-то успокаивающее.