Коллектив Майнд - Василий Клюкин

Айзек рассказал про то, как пошел сдавать свою ОЭ, как не сдал, как познакомился с Байки, рассказал, как они разыскали Линка. Паскаль внимательно слушал. Он не помнил ничего и был в ужасе. Два года вычеркнуты из жизни. Айзек рассказал, как Паскаль себя вел, пока был веджи. Спокойный, вежливый, всегда улыбающийся и ничем не интересующийся. Показал видео снятое веб камерой.

— А где Ева? — осторожно спросил Паскаль. Видно было, что он давно хочет спросить, но не решается.

— Мне жаль, Паскаль. Но Ева от тебя давно ушла.

— Как ушла? Что значит ушла? А когда? Она что, меня… бросила?

— Нет. Просто ушла. Прости, — Айзек продолжал извиняться, как будто он был в чем-то виноват, — Вы давно не вместе.

— А я? Я что-то пытался сделать? Остановить ее?

— Нет. Паскаль, тебя ничего не волновало. Вообще ни-че-го! Моей Викки нужна была операция, я был на нуле. Ты и меня послал.

— Викки нужна была операция? А что с ней? — забеспокоился Паскаль.

— Да, Паскаль, нужна была. И сейчас очень нужна. Из-за нее я пошел сдаваться в Агентство. А до этого я прихожу к тебе, миллионеру, прошу дать взаймы, а ты не даешь. Тебе, видите ли, по контракту не положено.

Айзек наконец выплеснул Паскалю всё. Всё, что накипело. Перечислил все свои неудачные попытки его уговорить. Высказал оторопевшему другу все обиды, всё наболевшее. А эмоций у него накопилось не мало…

— Айзек, — Паскаль потер шею, след от укола снотворного был уже не виден, но еще немного болел, — Прости меня, пожалуйста. И спасибо тебе, друг. За спасение. И дай мне номер твоего счета госпиталя. Я сегодня же все оплачу. Мне еще многое придется исправить. Извини что я все о своем, но где сейчас Ева?

— Так и живет в Монако. Только больше не тусуется. Работать устроилась.

В обед этого дня управляющая все же позвонила в Агентство. Она видела записку от своего подопечного, но решила проконсультироваться. Пожилая женщина сразу поняла, что Паскаль не ночевал дома: кровать заправлена со вчерашнего дня, пульт от телевизора не на том месте, в холодильнике и на полках все те же продукты, что и вчера. Не ложился спать точно. И не позавтракал. Впервые за два года. Другие ее подопечные так никогда не исчезали, и все вещи аккуратно раскладывали по своим местам.

В полицию она не стала обращаться, так как Паскаль все-таки не исчез и на ее звонок ответил. Сказал, что с ним все в порядке, скоро вернется.

Проведя полдня у ребят на вилле Волански, ближе к пяти вечера Паскаль, слегка покачиваясь, вернулся домой. В свой дом, который он не узнавал. В его желудке колыхалось полбутылки виски, распитого с Айзеком, а в голове созрела ярость на Агентство. От потерянных лет, потерянной Евы, от его чисто случайного пробуждения. Он перевел деньги на счет госпиталя, начав исправлять свои совершенные ошибки. Это самое малое, что он пока мог сделать. Линк провел еще дюжину замеров и исследований, окончательно убеждаясь в своей правоте: Паскаль здоров, и амнезия следствие пребывания в состоянии хэппи.

Подойдя к вилле, через окно увидел в гостиной обеспокоенную управляющую. Он не помнил ее, но узнал по описанию Айзека: вечно красное лицо, полновата, седые волосы в пучке. Паскаль открыл дверь и зашел внутрь, обвел взглядом свое жилище, свой компьютер, к которому явно давно никто не прикасался, свою «няньку», хотевшую его о чем-то спросить, и молча пошел в спальню.

Управляющая удивленная запахом алкоголя, отзвонилась в агентство, сообщив, что все в порядке, хэппи пришел домой.

Глава четвертая

В тот же вечер на вилле ликовала и праздновала свою большую победу команда Айзека. Ему хотелось позвать и Питера с Мишель, но он сдержался. Сначала надо было все обсудить с профессором и Байки. С Мишель договорился завтра поужинать.

У Паскаля же на вилле был только сам Паскаль наедине со второй бутылкой виски. Он мог присоединится к Айзеку позже, когда стемнеет и уйдет управляющая, но ему было не до того. Он пил в одиночестве и никого в эти минуты не хотел видеть рядом. Кроме той, которая так давно ушла.

Уже некоторое время он понимал, что все это не сон. Уже некоторое время он осознавал то, что Евы, его любимой Евы, ради которой он решился на сдачу, нет рядом с ним целых два года! Нельзя сказать, что он не помнил свой веджи-период. Правильнее сказать, что этот период для него как будто просто не существовал. Память словно замерла в тот момент, когда он сдал ОЭ. Очнулся он таким же, как «вчера» — двадцатишестилетним парнем, по уши влюбленным в свою девушку. «Вчера» он ее обнимал и целовал, они занимались любовью, он шутил — она в ответ звонко смеялась. Осознать, что она вдруг ушла и живет с другим, завтракает с другим, ужинает с другим, спит с другим, трахается с другим, было невозможно! Ужасно больно. Паскаль с размаха швырнул недопитый бокал в зеркало над камином. Стекла и брызги разлетелись по всей гостиной, зеркало перекосилось и треснуло пополам. В его центре зияла дыра, словно от выстрела.

С незнакомых стен его шикарного дома, на него таращились кубические монстры картин. Несколько старых фотографий на комоде, только одна фотография Евы. А раньше, в старой маленькой квартире, их было много.

Паскаль взял фото в руки. Ева была такой родной, такой любимой. Такой красивой. Эта ее улыбка… Паскаль наполнил новый бокал.

Айзек рассказал, что она уже год как встречалась с каким-то доктором, переехала к нему жить. Это вызвало у Паскаля странное чувство. Измена? Почти. Наверное, как измена. Разумом он понимал, что прошло уже много времени, что реально это давным-давно в прошлом. Но у него все ныло, как будто она бросила его только вчера. Именно бросила! Для него все так и было: «вчера» он обнял Еву, весело попрощавшись, пообещал разбогатеть до вечера. Хотел сделать сюрприз.

Гад он — этот доктор. В памяти Паскаля всплыли Граф Монте-Кристо и его возлюбленная Мерседес. Ева его тоже не дождалась. Обида, охватившая Паскаля, умножалась поочередно на любовь, ненависть и море других эмоций. Он сравнивал себя с брошенным инвалидом, с пропавшим без вести, с потерявшимся на необитаемом острове выжившим пассажиром, любимая которого ушла к другому. Сердце отказывалось принимать, что он был живым овощем без надежды на эмоции и взаимные чувства.

Сколько она его ждала, когда перестала, как долго она с этим доктором? Почему? Где познакомились? Эти ненужные и мучительные вопросы буквально изъедали Паскаля. Кончилась бутылка. Организм, отвыкший от спиртного, осилил ее с большим трудом. Паскалю стало плохо, он кинулся искать туалет.

Приняв душ, Паскаль вернулся в гостиную. Голова кружилась, и пить больше не хотелось. Не полезло бы. Во рту было противно и горько. На душе также.

Какое-то время Паскаль размышлял, хочет ли он ее вернуть, несмотря на то, что она с другим? В отчаянии он считал, что готов и сможет забыть. Но алкоголь озлоблял. Нет, она была его женщина, только его. Теперь он так сказать больше не сможет, постоянно вспоминая проклятого докторишку. В голове представлялись картинки ее объятий. Ее и этого гада, доктора, объятий. Нет, он не сможет с этим смириться, не сможет с этим жить. Он слишком гордый! Потерял, так потерял. Эгоистичный внутренний голос отчаянно взывал: ты толковый симпатичный парень, теперь при деньгах, забудешь, найдешь себе другую, других. Голос разума спорил — прости ее, она здесь ни при чём! Ты сам во всем виноват! Его чувства все снова путали, хотели только ее, хотели повернуть время вспять и вычеркнуть из жизни этот период. Калейдоскоп любви, ненависти, тоски и алкоголя…

Паскаль не заметил, как уснул прямо в кресле в гостиной. Снился сон, в котором не было никаких терзаний и любви. Но все равно это был какой-то кошмар. Ему снились самолеты, крушения, пожар. Всё в красках, и всё так натурально. Мозг не смог забыть о тревоге, но убрал первопричину беды, старательно защищая нервную систему, настолько насколько был способен.

Айзек разбудил Паскаля в полдевятого утра. За полчаса до прихода управляющей. Надо было помочь другу грамотно изобразить из себя веджи. Что делать дальше, еще не решено, поэтому лучше было всё пока сохранить в тайне. Дверь оказалась не закрыта, Айзек зашел внутрь и увидел в гостиной страшный бардак.

— Паскаль, что ты натворил? Вставай, скоро придет твоя тетка! Где у тебя здесь пылесос? Господи, от тебя несет перегаром, как от алкаша. Ты спалишься сам и спалишь всех нас. Веджи не пьют!

Паскаль вскочил и осмотрелся. Абсолютно чужое ему жилье. Он абсолютно не помнил, как жил здесь больше двух лет. Столько техники кругом! Но, где здесь пылесос или хотя бы швабра, неизвестно.

Через десять минут швабра была найдена, стекло полностью собрано, бутылка выброшена в контейнер на улице. Айзек влил в Паскаля пол-литровый кофе американо, заставил съесть два бутерброда с сыром, и запах перегара частично исчез.