Дневник, которого не было - Евгения Зинина

Разгладив мои волосы, Мэльир многозначительно сказал мне:

— Теперь они не осмелятся обрезать твои волосы, это плетение называется «нар'дарараш».

— Непредсказуемый в бою? — повернулась я к нему.

— Верно.

— А как называется твое плетение? — я принялась разглядывать мастерски заплетенные толстые косы, что были заплетены много дней назад, и с тех пор изрядно подрастрепались, хотя сами волосы мылись часто.

— Нар'фангир — это означает искусный в бою. У мужчин не так много плетений, как у женщин и они намного проще, но многие предпочитают собирать волосы в хвост или носить распущенными. Я тоже это делаю не всегда.

— Я бы так хотела научиться!

Танарт хлопнул меня по плечу и ответил:

— Ну что ж… Сегодня после тренировок у нас будет еще один урок. Идем, я сам отведу тебя туда.

Когда страж снова завидел меня, он в ярости зашипел:

— Я же сказал, что ты у меня пожалеешь!

— Это ты у меня пожалеешь! — прогремел позади меня голос Мэльира, который вошел в коридор вслед за мной.

Эльф поклонился ему со словами.

— Мои извинения, Танарт.

— Принимается. Это я задержал ее. А теперь упор лежа и пятьсот отжиманий, пока я еще добрый. Марта, а ты иди и скорее возвращайся.

Я поклонилась ему с легкой улыбкой, глядя, как стражник начал отсчитывать отжимания под ногой тренера, что он водрузил ему на спину, и побежала в комнату для стрижки.

Когда я тихо подошла к концу очереди, я услышала, звонкий и обиженный голос Зарики, что жаловалась подругам… на меня.

— Вы видели? Она пролетела мимо нас, и страж отпустил ее! Я же вам правду рассказываю, и Виления может подтвердить! Она ужинала с эльфами! Сидела там, как принцесса, они поили ее этим проклятым эльфийским пойлом, а я таскала ее грязные тарелки!

— Тсс, Зарика, это, кажется она там, в конце, послышался зычный шепот другой женщины.

На меня сразу оглянулись.

— Она?! Да я и не собираюсь таиться! — вспыхнула та, — Ей сейчас стричь будет нечего, я ей все повыдергаю!

Девушка резко развернулась и хотела направиться ко мне, но подруги удержали ее.

— Успокойся, тебе что, жить надоело? Эти стражи тебя живо угомонят своими мечами.

— Я это так не оставлю, — сквозь зубы процедила Зарика и отвернулась.

Когда я вошла в длинную и темную комнату, освещенную несколькими факелами, я, наконец, увидела весь процесс своими глазами. В зале не было никакой мебели, лишь какие-то ящики стояли в самом углу. В противоположной стене виднелась тяжелая дверь, в которую и выходила длинная вереница людей, уже лишенных своих волос. На полу валялись отсеченные локоны, очередь двигалась довольно быстро, и было слышно, как люди вскрикивают от боли. Выглянув из-за спин женщин, я увидела одного из данаари, сидевшего на высоком стуле, что стриг бедных людей… короткой саблей, разворачивая очередного несчастного к себе спиной и молниеносным взмахом отточенного лезвия, отсекая «лишнее». Он явно пребывал не в духе, и занятие это доставляло ему откровенно мало удовольствия.

Долье досталось больше всех, похоже, эльф испытывал к ней особую неприязнь. Стальная рука грубо схватила женщину за жидкие сальные волосы, эльф вывернул ее голову так, что она рухнула на колени, и сабля с настоящим упоением обкорнала ее от уха до уха. Светлые волосы полетели на пол, а Долья — вперед по коридору от сильного тычка.

Но она не ушла. Она встала чуть в стороне, в тени и хотела посмотреть, как это сделают со мной. От ее взгляда мне стало очень нехорошо, глаза блестели в темноте от обиды и ненависти.

Я подошла к эльфу самой последней в очереди, его рука, жестко схватив меня за плечо, развернула к нему спиной, но он внезапно отпустил меня.

Его пальцы провели по моим волосам, и я услышала тихий и изумленный голос:

— Ты одинаково хорошо владеешь обеими руками, и они твердо держат меч! — сказал данаари, восхищенно разглядывая плетение, — Иди же, тренируйся, пусть не дрогнет он в твоей руке!

— Спасибо, — смущенно ответила я, обернувшись и встретившись с ним глазами, — Да будет крепка и Ваша рука, — сказала я на чистом эльфийском и у него отпала челюсть. Недаром я столько тренировалась на Фердисе!

Я поклонилась и вышла, он же провожал меня полными изумления глазами, так и не в силах вымолвить что-то еще.

Долья чуть не задохнулась от негодования и когда я спокойно проходила мимо нее, ликуя внутри, крепкий кулак чуть не угодил мне в ухо. Но я, вовремя заметив ее движение самым краем глаза, лихо нырнула под ее руку и опрокинула на пол самой обычной подсечкой. Она крякнула и тяжело плюхнулась на спину, подол юбки задрался, а глаза выражали такую смесь эмоций, что передать простым языком было просто невозможно.

— Ты недостойна называть себя воином, если нападаешь со спины.

Страж, еще находившийся в комнате, тихонько зааплодировал мне.

— Ты чтишь кодекс, — сказал он восхищенно.

— Да, Аладраэ, — ответила я.

Вернувшись в зал, я горячо поблагодарила Мэльира, и гордо ходила по залу, демонстрируя это восхитительное плетение, чем вызывала улыбки у тренера и его молодых учеников.

Но когда занятия кончились, и он отпустил измученных вконец телендиров, я подошла к нему и с какой-то легкой грустью сказала:

— Я сама не смогла бы заплести себя так, как ты. Тот эльф подумал, что это мои руки тверды.

— Я и так старался быть небрежным, как мог, — с улыбкой ответил Танарт.

— Мастерство не скроешь… — задумчиво ответила я, и тренер улыбнулся еще шире.

— Давай, я покажу тебе, как это делается.

Я долго возилась с его волосами, когда он начал обучать меня этому необычному плетению, черные пряди тренера, доходившие до бедер, были очень тяжелы и страшно запутаны после тренировки, но, в конце концов, кажется, у меня что-то начало получаться.

— С сегодняшнего дня ты будешь заплетать и меня и себя. У тебя уже получается, но тебе нужно попрактиковаться.

Хитрый лис за невозмутимым лицом скрывал, что ему это понравилось.

Я долго не хотела расплетать свои волосы, так и мыла все эти косы, стараясь не сильно растрепать их. Первая же моя попытка заплести саму себя вызвала просто грохот раскатистого смеха телендиров за моей спиной. Но я, точно также гордо задрав голову, как в прошлый раз, когда Танарт заплел меня, прошла по залу до оружейной, и смех постепенно стих. А в глазах Мэльира появилось немало уважения, хотя мои косы заставили улыбнуться и его.

Оружейник сказал, что это было правильно, и я все равно должна носить свое плетение с гордостью, да, пока что моя рука не так тверда, но тренировки и ежедневные занятия с плетением все-таки сделают свое дело. Фердис ехидно заметил, что по этим косам можно увидеть все несовершенство моего стиля. Я лишь с улыбкой ответила, что стилем в моих руках пока и не пахло.