Непозволительно отважный (ЛП) - Беттина Белитц

Да, время пришло. Больше не было места для мыслей о господине Мэй и его компании. Мы должны были сосредоточиться. Свет в зале потушили, и мы могли слышать, как господин Рюбзам прошёл назад на своё место. Толпа снаружи успокаивалась лишь медленно, и мы дали людям то время, которое им было для этого нужно. Мы сознательно не сообщили господину Рюбзаму никакой информации, с которой он мог бы нас представить, это для нас сделает наш фильм, который должен был теперь появиться на большом экране. Работа Билли. На маленьком мониторе мы могли следить за клипом за сценой.

Мы всё ещё держались за руки, а пальцы Сеппо так сильно зажали мои, что мне стало больно, но я позволила ему это. Музыку к фильму выбрал Сердан - Requiem for a Dream в версии Пауля Оакенфолда, номер, который каждый раз, когда я его слушала, заставлял пробегать по моему позвоночнику приятные мурашки.

Он звучал печально, полный обещаний и зловеще одновременно, но прежде всего я чувствовала себя сильной, когда слушала его. И он подходил. Потому что нам чуть не пришлось проводить реквием для нашей собственной мечты. Растроганно я наблюдала за тем, как мы, бок о бок, в замедленном темпе, вышли из декабрьского тумана Людвигсхафена. Боже, мы выглядели клёво. Серьёзные лица, глаза твёрдо направлены в камеру, гибкие, атлетические движения.

Я казалась очень маленькой и изящной между ребят, но мои рыжие волосы светились так же, как и глаза, и любому, кто видел эту сцену, должно было быть ясно, что нас ничего в мире не сможет разлучить. Мы были одним целым. Что теперь последовало, я должна была себе представить, потому что мне нужно было выходить на подиум. Первой. И сделать вид, будто мы исполняем здесь самое обыкновенное шоу. Девяностые годы, ультрафиолетовый свет, мода.

В то время, как фильм над нашими головами расскажет о том, о чём уже давно нужно было сказать. Жирным шрифтом появились наши слова.

«У нас была мечта. Мы ей жили. Но у нас её забрали. И мы это допустили. Мы почти похоронили её, пока не поняли, что этого никогда не стоит делать. Никогда. Никогда не хорони свою мечту!»

Я чувствовала эти слова, как согревающий огонь за спиной, когда медленно и небрежно шла по подиуму. Меня успокаивало, что ультрафиолетовый свет гарантировал то, что от меня самой были видны только три полоски на лице и светлые аппликации на моей одежде. Нет, я вовсе не могла опозориться. Это было далеко от любого конкурса топ-модели.

И всё же в меня закралось странное чувство, что я была красива и желанна, когда преодолевала метр за метром и в конце подиума встала в позу, скрестив руки на груди. По мягкой вибрации досок под ногами я смогла понять, что в путь отправился Сердан. Он тоже не торопился, шёл не так быстро, и, наверное, многие девчонки не могли оторвать от него глаз. Как только Сеппо и Билли присоединяться к нему, господин Мэй начнёт выдвигать препятствия на сцену, а в это время фильм отвлечёт зрителей.

Мы сегодня ночью три раза проверили, помешает ли яркость фильма представлению с ультрафиолетовым светом, но это было не так - хотя было видно наши очертания, но не то, что происходило за подиумом. В моей голове всплыли следующие строки нашего фильма, и они заставили меня гордиться и радоваться.

«Наша мечта: преодолеть силу притяжения. Чувствовать себя, будто летишь. Любить препятствия, вместо того, чтобы бояться их. Присматривать друг за другом. Мы не хотим хоронить эту мечту. Мы хотим снова жить ей. Она принадлежит нам: Билли «Слайд» Джелисавач. Сердан «Слоумо» Сулейнам. Люси «Кэт» Моргенрот. «Босс» Джузеппе Ломбарди.

Мы занимаемся паркуром. Мы любим паркур! И вместе мы: The Fab 5.»

Теперь мы стояли близко друг к другу и одним рывком сняли рубашки, так что буквы и число вспыхнуло на наших футболках голубоватым светом. Fab 5. Мы раскрыли себя. Теперь каждый мог догадаться, что здесь сейчас будет разыгрываться. Либо господин Рюбзам бросится на сцену и попытается остановить нас, либо мы получим наш шанс.

И сможем показать, что мы можем. Мы долго спорили, играть ли нам в открытую. Сеппо и Сердан в конце концов победили Билли и меня. Сердан был всё-таки наш шеф по тексту. Он написал все эти замечательные строки и таким образом позаботился о том, что мы выдали, что будем делать. Я думала, что услышала, как зрители задержали дыхание, а так же как гортанный хрип раздался со второго ряда - мама.

Наверное, у неё вот-вот случиться сердечный приступ. Но мы без помех остались стоять в конце подиума и выполняли под музыку только иногда несколько брек-данс движений в замедленном ритме, в то время как фильм короткими отрывками показывал наши забеги, прежде всего мой, который заснял Дэвид Белль и выставил на YouTube. Даже тот, кто не мог ни с чем связать слово паркур, теперь знал о чём пойдёт речь.

Но нашему шоу всё ещё никто не мешал, и моё сердце забилось неистово в горле, когда я поняла, что нам нужно будет сейчас спрыгнуть с подиума и убежать за сцену, чтобы можно было начать с настоящим представлением. То, что произошло только что, было лишь смешным вступлением, не больше.

Точно к первым тактам The Power господин Крэмер включил снова свет и Сердан штурмовал подиум. Мы все выбрали свои собственные движение, с которыми хотели перепрыгивать через препятствия и тренировали их, но я смогу стартовать только последней, потому что специально для меня, должен был быть быстро удлинён подиум до стены - для моего сальто от стены. Нервно я кусала за моё запястье, в то время как смотрела вслед ребятам и удивлялась, что мы могли делать.

Хорошо, Билли ещё не восстановил свою прежнюю форму, но как всегда, при взгляде на него, мне в голову приходила мысль о медведе-гризли, который сражался в ручье с лососем, неуклюже и в тоже время гибко и сильно. Его кувырки были самыми элегантными из всех нас и даже если он ещё не мог выполнять грандиозных прыжков, его движение были словно вылитыми и у них была величественная эстетика.

Всё, что показывал Сеппо, выглядело легко и естественно, в то время как Сердан, в своих скольжениях и специально замедленных трюках, напоминал мне танцора. Как выглядела я, мне уже довольно часто говорили: как кошка на охоте, абсолютно уверенна в равновесие и с чрезмерным размахом. Но его я уже между тем могла контролировать.

Когда я наконец смогла выбежать под свет прожекторов и ещё во время моего первого трюка мне начали хлопать - не только хлопать, а также кричать со всех сторон «давай, Люси!» и восторженно свистеть, у меня действительно появилось такое чувство, что я преодолела силу притяжения и лечу. У меня больше не было веса, в то время как я, выполняя сальто, перепрыгнула через ящик, за которыми последовало два фляка, прежде чем я преодолела следующее препятствие и разогналась, чтобы показать миру, что было приличным сальто от стены.