Вызывающий бурю - Том Ллойд

– Я рад, что ты все понимаешь, – похвалил Бахль. – Изаку понадобятся люди, способные предвидеть ход событий и повлиять на него. Слишком многие аристократы до сих пор считают, что эльфы выступили в поход просто потому, что спятили. А те, кто еще помнят предсказания Шалстика, не относятся к ним серьезно.

Тила нахмурилась, не понимая, о чем говорит герцог, но потом ее осенило.

– Шалстик! Я вспомнила. Мама все время хвасталась, что однажды летом один бродячий артист целую неделю прожил в доме ее сестры и, похоже, всю неделю повторял предсказания Шалстика. Мама говорила, что предсказания касались возрождения последнего короля… Но не могут же эльфы считать, будто Изак и есть воплощение Арина Бвра?

Бахль фыркнул.

– Нет, вряд ли они так считают, но его оружия и доспехов вполне достаточно, чтобы началась священная война с эльфами. Если эльфы решили, что настало их время, не знаю, как мы сможем их остановить. Очень надеюсь, что мне не придется увидеть осуществления их предсказаний. А пока подумай о моих словах: в жизни Изака нет места для романтических фантазий.

Бахль поднялся, глядя в жаркий огонь. По трубе пронесся порыв ветра, из камина вырвались клубы дыма, но, не долетев до Тилы, начали быстро таять. Служанка шевельнулась в кресле, подобрала под себя ноги и плотнее укуталась в шаль.

И тут ей пришла в голову одна мысль. Тила оглянулась на полки с книгами, тянущиеся вдоль стены.

– Изак так мало знает о древней истории и мифах. Возможно, пока он будет на войне, я смогу ему помочь. Если ему предстоит противостоять предсказанию, для него могут оказаться бесценными знания, хранящиеся в этой комнате.

Она подняла взгляд на повелителя Бахля, в ее голосе слышалась мольба.

Бахль коротко кивнул в ответ.

– Мне кажется, ты очень благоразумная девушка. Если он станет тебя слушать, он не пожалеет.

Герцог решил, что сказал достаточно, – и покинул комнату, не произнеся больше ни слова.

Спустя две недели Бахль готов был двинуться на запад. Из Ломина поступали противоречивые вести, и все же более обнадеживающие, чем он ожидал. Маги-близнецы снова помогли Бахлю поговорить с наследником – на этот раз герцог хотел выяснить, какие действия предпринимают враги. Витиль пал и был сметен с лица земли, погибли триста человек, но героическими усилиями гарнизона удалось спасти половину населения города. Воины отвлекли на себя атаку эльфов, дав возможность гарнизону кохмов эвакуировать гражданское население Витиля в безопасное место у Горных Ворот.

Поскольку в Горных Воротах было два легиона и примерно столько же гражданских, трудно было ожидать, что эльфы станут предпринимать попытку взять город-крепость штурмом. На осаду мощных стен старинной крепости ушло бы несколько месяцев, поэтому эльфы, вероятнее всего, оставят Горные Ворота в покое.

Когда силы магов-близнецов пришли к концу и мага унесли, Бахль подождал, пока уйдут и остальные участники сеанса. Его мучило чувство вины за то, что он отправил армию в поход под командованием Изака. Конечно, генерал Лах был очень опытным воином, он не допустит, чтобы кранн совершил непростительную ошибку, и все же…

И все же Бахль знал, что должен был сам отправиться с войсками, сам вести армию в бой, а не идти в Большой зал обедать, перед тем как покинуть Тиру.

Если он отправится по горным тропинкам, которых обычно избегают фарланы, он быстро доберется до своего друга, лежащего сейчас на смертном одре. Им не удалось найти след вампира – значит, вопреки общему мнению, он не появлялся в Тире. Хоть это дело прояснилось до конца.

Уже наступил вечер, из-за дубовых дверей зала доносился приглушенный расстоянием шум пирушки, но после пустоты и тишины других залов и коридоров дворца Бахль был ему рад. Глядя на флаги, свисающие с потолка, повелитель подумал, что им столько же лет, сколько его умирающему другу, и что флаги эти выглядят такими же потрепанными временем, как и аббат, когда герцог видел его в последний раз. Скоро Бахлю придется искать замену и флагам, и другу, ведь ему самому предстоит прожить еще немало.

Подчиняясь странному порыву, Бахль сел на ступеньку и прижался виском к каменной стене. Он почувствовал, как из камня в него перетекает вибрирующая энергия веков, хотя, скорее всего, ему это просто почудилось. Гладя ступеньку и рассматривая флаги, он думал о том, когда же придет и его час. Белоглазые жили по пятьсот лет и больше, и, хотя Бахль чувствовал себя стариком, смерть придет за ним еще очень нескоро, через несколько обычных людских жизней. Но эта мысль не радовала его.

А в Большом зале огонь трещал и гудел – на вертеле жарилась оленина, распространяя аромат сочного мяса. Как только Бахль вошел, все голоса мгновенно смолкли, а герцог, не глядя на собравшихся, направился прямиком к огню. Служанка взяла из котла вогнутую лепешку и положила на нее сочащуюся жиром оленину с овощами.

– Вы уже уезжаете?

Обернувшись, Бахль увидел Лезарля. Правитель кивнул и улыбнулся, отправив в рот кусок мяса.

– И Тиник тоже уезжает, – сообщил Лезарль. – Он только что получил сообщение от командира лесных смотрителей, поэтому отправляется незамедлительно и, как всегда, пешком. Уверяет, что терпеть не может верховой езды.

– Так поздно? Видимо, сообщение шло слишком долго.

– Наверное, это я задержал его в своем кабинете дольше, чем следовало, – улыбнулся Лезарль. Он знал, что Бахль очень интересуется Тиником.

– Спасибо. И где же он теперь?

– Сложил поклажу под столом, чтобы никому не мешать, а сам сидит вон там, возле двери.

Бахль кивнул в знак благодарности и жестом велел Лезарлю продолжать трапезу.

Потом повелитель обернулся, чтобы отыскать взглядом Тиника: тот сидел ссутулившись и смотрел в свою пустую миску – на лице лесничего не видно было следов прожитых лет. Тиник и прежде редко приходил во дворец, а теперь почти здесь не бывал.

Тиник Лах опровергал все сложившиеся представления о белоглазых: он был младшим близнецом генерала Лаха, но не белоглазым, а обычным человеком. Ему полагалось бы умереть еще во чреве матери, как всегда случалось с близнецами белоглазых. Мать белоглазого всегда умирала при родах, а жизнь его близнеца обычно заканчивалась еще до рождения. Но каким-то непостижимым образом Тинику удалось выжить. Правда, он всегда был болезненным ребенком, но, когда вырос, превратился в сильного юношу. Он провел одинокое детство: отец его был нелюдимым лесничим и не доверял чужакам. Судя по всему, Тиник обладал кое-какими свойствами белоглазого, у него таже имелась небольшая склонность к магии, но он хранил в тайне свои магические способности. Для Бахля он был загадкой, которую правитель хотел разгадать.