Эон - Грег Бир

Когда они обнаружили, что могут создать невероятное продолжение их мира…

Мог ли кто-либо из камнежителей противостоять подобному искушению? (Да… Ортодоксальные надериты – и они оставались позади в течение столетия).

Итак, инженеры шестой камеры под руководством загадочного Конрада Корженовского создали коридор, наделили его определенными свойствами, овладели его возможностями. Они создали колодцы и нашли какой-то способ заполнить коридор воздухом и почвой с ландшафтами, равными, если не превосходящими по красоте знакомые им долины.

Тело отдохнуло, Патриция выпрямилась. Некоторые символы в еще не написанной статье начали приобретать смысл; она угадывала их значение. Туман в голове рассеялся, и она увидела все проблемы во взаимодействии, словно рабочих в небоскребе с прозразными перекрытиями и стенами.

Камнежители спроектировали коридор, чтобы создать простор для разума, а не просто увеличить личную территорию. (Из записей стало ясно, что перенаселения на Камне никогда не было.)

Но коридор – и эта мысль пришла к Патриции внезапно, без предупреждения, – коридор обладал каким-то неожиданным свойством, побочным эффектом, которого они вначале могли не осознавать…

Или никогда не осознавали.

Создав коридор, они вытолкнули Камень из его собственного континуума. Картина, которая пришла на ум – весьма своеобразная и, возможно, далеко не точная – представляла коридор в виде длинного кнута с Камнем на конце. Когда был создан кнут, неизбежно развернувшийся в гиперпространстве, его кончик выскочил из одной вселенной…

И попал в другую.

Четыре часа спустя Патриция очнулась; тело ее одеревенело, а во рту чувствовался неприятный привкус. Она с трудом поднялась со скамейки и заморгала от света плазменной трубки. Голова отчаянно болела.

Но она кое-что поняла.

Обнаружив, что первоначальную миссию Камня выполнить невозможно, камнежители ушли через коридор.

Она встала и разгладила комбинезон. Теперь время вернуться и подвести базу под все гипотетические воздушные замки, которые она построила.

И раздобыть немного аспирина.

Глава 17

Лэньер так и не прочитал лежавшую в кармане записку, пока летел на челноке и ОТМ, откладывая тот момент, когда он узнает имя и придется принимать какие-то меры против коллеги, возможно, даже друга.

ОТМ состыковался с Камнем. Лэньер вышел, коротко доложил о прибытии Роберте Пикни и команде посадочной площадки и передал Киршнеру рекомендацию усилить внешнюю безопасность Камня.

Что касается внутренней безопасности…

Это, собственно, была не его проблема. Дошла ли до Герхардта информация, которая лежала в его кармане? Каким образом Хоффман узнала это имя и почему сообщила его Лэньеру?

Гарри получил отчеты от руководителей различных команд через посыльного с электронным блокнотом. Он плавал в небольшом помещении, смежном с посадочной площадкой, завернутый в сетчатый цилиндрический гамак, какие служили кроватями для работающих возле оси; он прочитал отчеты и понял, что лишь оттягивает неизбежное.

Войдя в сопровождении молчаливых морских пехотинцев в нулевой лифт, он достал из кармана записку и развернул ее.

– Мне бы хотелось как можно скорее отправиться ко второму кольцу колодцев, – сказала Патриция.

Такахаси откинул перед ней клапан палатки, и она вошла внутрь. Кэрролсон и Фарли спали в углу; в другом углу Ву и Цзян работали с блокнотами и процессорами. Такахаси прошел следом за Патрицией.

– Есть соображения? – спросил он.

От их голосов Кэрролсон и Фарли одновременно проснулись и заморгали.

– Нам нужно проверить пространственно-временные соотношения, – сказала Патриция. Лицо ее осунулось, под глазами появились синяки. – Я попросила мистера Хайнемана помочь мне. На самолете установлен направленный радиомаяк, и мы можем принять его сигнал с помощью оборудования, которое есть у службы безопасности. Введем его в частотный анализатор и, когда самолет будет пролететь над нами, выясним, движемся мы во времени быстрее или медленнее.

– Вы пришли к какому-то заключению? – поинтересовалась Ленора, садясь на койке.

– Думаю, что да. Но без доказательств не могу сказать что-либо определенное. Если мои предположения подтвердятся, можно будет строить гипотезы.

– Вы не хотите рассказать нам о своих предположениях? – спросил Такахаси, садясь на койку рядом с Кэрролсон.

Патриция пожала плечами.

– Хорошо. Коридор, быть может, покрыт впадинами. Каждая впадина – это флюктуация пространства-времени, обозначающая некую точку возможного перехода в другую Вселенную. Они должны вызывать небольшие изменения геометрических констант, например, пи; а возможно, что и физических констант тоже. Там, где есть впадина – или потенциальная возможность впадины, – мы можем обнаружить и флюктуации времени.

– Должно ли это означать, что в коридоре полно потенциальных колодцев?

– Думаю, что да. Лишь некоторые из них были, так сказать, соответствующим образом настроены. – Она посмотрела на потолок палатки, пытаясь объяснить словами то, что представало перед ее мысленным взором. – Впадины соприкасаются друг с другом. Их может быть бесконечно много. И колодец во впадине – потенциальный или уже настроенный – может вести в другую Вселенную.

Такахаси покачал головой.

– Все это выглядит слишком таинственно.

– Да, – сказала Патриция. – Мне бы хотелось добыть побольше доказательств к возвращению Гарри.

– Он может появиться в любую минуту. Несколько часов назад ОТМ вошел в скважину, – заметила Ленора. Она хлопнула себя по колену и встала. – Кстати, завтра в первой камере вечер танцев. Приглашаются все. Вроде бы в честь возвращения Гарри, но как повод годится. Нам всем нужно немного расслабиться.

– Я хорошо танцую, – объявил Ву. – Фокстрот, твист, свим.

– Вы только послушайте! Можно подумать, мы отстали от моды на тридцать лет, – улыбнулась Цзян.

– Сорок, – поправил Ву.

– Если нам удастся оторвать Хайнемана от его игрушки, – сказала Кэрролсон, – я научу его паре новых па.

Лэньер бросил записку на стол в своем кабинете в научном комплексе и потянулся к кнопке интеркома. Прежде чем нажать ее, он поколебался.

Казалось, он понял, почему Хоффман назвала имя ему.

– Энн, – сказал он, – Я хотел бы видеть Руперта Такахаси. Чем скорее, тем лучше.

Он надеялся, что делает именно то, чего ждала от него Хоффман: обезвреживает бомбу, в которую превратился Камень…

Капрал Томас Олдфилд, двадцати четырех лет, провел на Камне последние шесть месяцев, и считал их самым интересным периодом своей жизни, хотя, собственно, ничего особо интересного не происходило. Большую часть времени он стоял на посту во второй камере – у туннеля, ведущего в первую камеру. Он провел многие часы, наблюдая за дорогой, нулевым мостом и близлежащим городом и разглядывая далекую кривую противоположной стороны. Обычно он нес службу в компании, по крайней мере, одного коллеги, но сегодня специальному наряду было приказано сопровождать кого-то из ученых, и его оставили одного. Он не ожидал никаких неприятностей. За время, проведенное им на Камне, ничего непредвиденного не произошло. Томас никогда не видел даже буджумов.