О чем мечтает герцог - Дженна Питерсен

Её молчание, казалось, воодушевило Саймона, поскольку он продолжил:

— Я обнаружил не только свидетельства того, что у моего отца был незаконнорожденный ребёнок. Оказывается, он выплачивал матери этого ребёнка денежное содержание, а потом бессовестно бросил их обоих.

Девушка сделала глубокий вдох, понимая значимость этой информации. У многих мужчин были внебрачные дети, однако не у всех была такая же высокая репутация, как у покойного герцога, человека, который когда-то публично порицал пэров за недостаток внимания к своим отпрыскам. Человека, который когда-то, не опасаясь ничего, говорил о том, что все внебрачные дети заслуживают поддержки и заботы.

Это заявление оскорбило и пристыдило звание пэра. Если и существовало доказательство того, что он вёл себя как последний лицемер, и что он бросил на произвол судьбы собственного внебрачного сына … Что ж это, несомненно, будет огромным шагом на пути к разрушению того имени и той репутации, которую старый герцог создавал себе на протяжении всей жизни. Кто в таком случае поставит ему памятник? Или будет благоговейно шептать пустую похвальбу на балах и разных вечерах?

— Но это не самое худшее. Дело в том… Я подозреваю, что у моего отца был не один ребёнок, о существовании которого я уже нашёл достаточно доказательств, — сказал Саймон, прикрыв глаза рукой.

Лилиан пристально посмотрела на мужчину, который сидел перед ней с опущенными плечами так, словно на них лежала огромная, вселенская тяжесть. Он потирал виски с таким выражением острой боли и разочарования на лице, что у девушки защемило сердце. Открывшаяся правда уже что-то надломила в душе Саймона, и он больше никогда не сможет идеализировать своего отца, не сможет забыть то, что узнал за последние несколько дней.

И в этот момент Лилиан поняла, что должна отпустить прошлое. Даже если бы ей удалось убедить высшее общество в том, что Роджер Крэторн был самым отъявленным негодяем и лицемером, когда-либо ступавшим по этой земле, злодеем, скрывавшийся под маской святого… Всё равно это не вернуло бы её мать. Это не уменьшило бы боль, которую этот человек причинил всей её семье.

Победа была бы неполной. И преуспев в мести, она тем самым разрушила бы другую семью. Причинила бы вред, ранила бы Саймона и его сестру, которую никогда прежде не встречала лично, а лишь видела пару раз Наоми, но и та казалась ей достаточно доброй и милой на расстоянии.

Она подумала о своей матери. Не о том, что случилось с нею много лет назад, не о её самоубийстве, а о женщине, которую Лилиан помнила. Она была доброй и очень милой. И скорее всего не одобрила бы, если бы её дочь стала разрушать чью-то жизнь ради её же памяти.

Лилиан закрыла глаза, пытаясь удержать горькие слезы. Это был конец!

— Я оскорбил тебя? — тихо спросил Саймон, убрав руку с лица. — Если да, то искренне прошу прощения.

Качая головой, девушка потянулась к нему и положила руку ему на колено.

— Нет, конечно, нет. Я знаю, что тебе было очень трудно поделиться этим со мной. Я вижу, как тебе больно. Но… — Она замолчала. Возможно, единственное, что она могла предложить ему сейчас — это поддержка и участие. Возможно, это последний миг, когда она могла бы добиться искупления для себя… и для своего отца. — Покойный герцог, по крайней мере, выделил некоторое денежное содержание для ребёнка. Это лучше, чем то, что некоторые мужчины делают.

Лилиан сжала губы, ненавидя себя за то, что защищала этого человека, но, всё же понимала, что именно это хотел бы сейчас услышать Саймон.

Он медленно покачал головой:

— Этого было достаточно, но я не нашёл больше данных по этому поводу, никаких документов, связанных с другими выплатами. Бог знает, получал ли мальчик хоть когда-либо эти деньги, видел ли их… Я не говорю уже о том, поступали ли ему в распоряжение какие-то средства до момента его совершеннолетия. Лилиан, вполне возможно он мог оказаться на улице. Или уже умер. И мой отец не только не узнавал об этом, ему было в высшей степени наплевать на все эти вещи.

Лилиан попыталась найти слова, чтобы утешить его:

— Но мать ребенка, возможно, была женщиной разумной и бережливой. Может, она отложила некоторую сумму денег для его будущего. Он и сам мог стать преуспевающим человеком.

После долгого молчания, Саймон пожал плечами:

— Надеюсь, что это так. Я понятия не имею, какой была его мать. Может в этих бумагах и есть подробная информации о ней, но я ещё должен найти это.

— Значит, ещё не всё потеряно, — проговорила Лилиан.

— И всё же, мне бы хотелось знать, что с ним случилось, — признался Саймон задумчивым и отстраненным голосом.

Девушка заколебалась.

— З-знаешь, а ведь есть один способ хоть что-то узнать о нём.

Он наклонил голову:

— Какой?

— Ты можешь найти его.

Глаза Саймона расширились. Он медленно покачал головой:

— Нет, кроме его имени и суммы, которую выплачивал отец его матери, никаких сведений больше не было. Я понятия не имею, в каком городе она жила… О ней нет никаких сведений.

Лилиан оглянулась по сторонам:

— Твой отец вёл такой точный учёт всех своих дел. Не сомневаюсь, что здесь есть какая-нибудь бухгалтерская книга или часть корреспонденции, в которых можно найти подробные записи о произошедшем. Я могла бы помочь тебе поискать нужные записи, если ты хочешь этого.

Девушка не могла поверить, что произнесла эти слова, но раз это случилось, у неё не было никакого желания взять их обратно. Если бы она смогла помочь Саймону найти своего пропавшего родного брата, это, в некотором роде, нарушило бы планы старого герцога, который так отчаянно пытался разлучить двоих детей. И даже больше того: это дало бы Саймону возможность залечить свои душевные раны.

— Найти своего брата, — задумчиво проговорил Саймон, встал и повернулся к окну, вглядываясь в безоблачный светлый день. — Признаться честно, я не думал об этом.

Лилиан наклонила голову:

— Не думал, потому, что он, возможно, может оказаться не твоего класса и уровня?

— Так обычно думает Рис, но не я, — спокойно отверг он такое предположение. — В отличие от моего отца, я верю в идеалы, за которые мы боремся. Я бы не меньше думал о своём брате, будь он политиком или даже нищим.

Девушка поспешно отвернулась от него, пряча своё лицо. Казалось, вопрос о классовой принадлежности волновал его только тогда, когда речь шла о женитьбе. Не то, чтобы это имело какое-то значение для неё. Он совершенно не ведал о том, что связывало их, но она-то знала! У них просто не могло быть будущего, несмотря на её острое желание поддержать его, несмотря на ту дивную страсть, которую им удалось познать в объятиях друг друга минувшей ночью.