Встретимся в Эмпиреях - Игорь Удачин

— Если дело в денежных знаках — зачем это представление, друзья? То, что вам нужно, мы можем предложить сами, по доброй воле, — раздается вдруг голос, тщательно выговаривающий каждое слово с мнимым спокойствием и владением дипломатическими азами, зато с очевидным раболепием.

Немая сцена. Мы переглядываемся… Заговоривший — не кто иной, как Нарожалло! Демон так и срывается с места, глаза его горят.

— Что-о-о?! Кто это там протявкал, назвав меня «другом»?! Господин Истый Вояка?! И в грош не ставящий чужие жизни и свободу, но так трясущийся за себя и свой дряблый зад!

«Демон, что ты понес? — мысленно хватаюсь за голову я. — Остановись».

— Не понимаю, о какой свободе мы говорим. Ведь это вы посягнули на нашу свободу и достоинство, ворвавшись сюда и устроив форменный произвол, — был ответ Нарожалло.

— Достоинство?! Ваше достоинство?!! Дятел… да знаешь ли ты…

«Просто начисть ему харю, Демон! Не место, не время, не та ситуация сейчас, чтобы разжигать диспуты на громкие темы…» А еще этот проясняющийся взгляд Нарожалло, черт побери! Мороз по коже. В глазах его, не совру, мне привиделась работа памяти и сопоставления…

Быть может, уже и не так важно, что еще способен наговорить Демон в своем распаленном состоянии. Но слов у него больше не находится, и он действительно, словно приняв мой телепатический посыл, кидается на Нарожалло с угрожающе вздернутой кверху, сжатой в кулак рукой. Нарожалло, белый как смерть, пытается укрыться за спинами растерянных товарищей.

И вот тут-то в ход событий вмешивается сам дьявол! Все, абсолютно все выходит из-под контроля. Ситуацией начинает править хаос.

По помещению разносится гром выстрелов. Проститутки визжат, выстроившаяся только что шеренга беспорядочно рассыпается. Я пока еще мало что понимаю. Вижу, как Демон придавил Нарожалло коленом к полу и, чуть ни лежа на нем, сжимает обеими руками пистолет, поднятый на уровне переносицы; нервозно озирается по сторонам. Слива прячется за бильярдным столом и, поймав на себе мой взгляд, что-то мне кричит (в таком гаме не могу разобрать ни слова), показывает куда-то пальцем. Если бы не Сливина маска, я бы поклялся ― сейчас на нем нет лица. Я и сам ни жив ни мертв от внутренней тревоги, стремительно перетекающей в ужас и отчаяние.

Вот в чем дело — сортир! Именно оттуда ведется огонь. «Десятый», черт бы его побрал! Все это время он просидел в отхожей комнате и теперь дал-таки о себе знать. Бармен либо солгал, либо непреднамеренно ошибся в количестве собравшихся в «Икаре» ― и тем усыпил нашу бдительность!.. Ну а Слива?! Почему Слива не проверил сортир?! Эх… что толку валить теперь все на него! Отстреливаться!.. Вот уж не думал, что до этого дойдет, но…

Вскидываю жгущий ладонь «мунд», опираюсь для лучшего прицеливания челюстью о ключицу и включаюсь в пальбу. В такой суматохе панически боюсь задеть людей непричастных к разыгранной вакханалии — но на зло между мной и противником, укрывшимся в дальней части залы за дверью сортира, то и дело кто-нибудь да маячит. А вот с диким воплем валится с ног как раз один из таких мельтешивших, вцепившись руками в простреленную лодыжку. Не знаю, чье попадание — но не мое.

— Всем оставаться на местах! Кто побежит — получит пулю в затылок! — неистово горланит Демон, не теряющий надежды восстановить контроль над порядком событий.

Внял ли кто его угрозам? Увы…

Уже в следующий момент один из отчаянных потворщиков неразберихе накидывается со спины на меня, заваливает на пол и посыпает сверху увесистыми тумаками. Успеваю заметить, что Демон видит, в каком я несладком положении. Но в ту же секунду Нарожалло находит силы скинуть с себя Демона и пытается улизнуть. Забыв про меня, Демон его догоняет, лупя на ходу руками и ногами — имей мой товарищ пятую конечность, клянусь, лупил бы и ей. Слива тем временем — единственный, кто прикрывает нас, перестреливаясь со спутавшим все карты роковым «десятым номером», обосновавшимся в сортире.

В очередной раз сильно бьюсь лицом об пол. Лицо затекает, а дурацкий леденец проваливается глубоко в глотку и лишает дыхания. Покрывшись испариной, чудом выхаркиваю его — веселенького цвета, клубничный, крошится теперь под локтем, и рука очень некстати липнет к полу. Внутри меня происходит нечто схожее с туго натягиваемой тетивой лука ― вот-вот вырвется стрела скопившегося и готового смести все на своем пути буйства. Трясясь от ярости, перекатываюсь с живота на спину — за это время успеваю получить еще несколько болезненных ударов. На секунду передо мной возникает красная, будто бы крапленая, физиономия напавшего. По годам он годился мне в отцы ― подобно остальным, на кого в этот злополучный день мы решили нагнать страха, поистине не ведая что творим. Как стройна, как безукоризненна всегда теория — и как неприглядны плоды ее претворения в жизнь!.. Наотмашь бью напавшего пистолетом в челюсть. Краснолицый, закатив глаза и обмякнув, теряет сознание.

— Я подстрелил его! — эхом по всему помещению разносится вдруг Сливин радостный вопль…

Что-то неестественное и жуткое слышится мне в этой радости. Поднимаю взгляд. В ту же секунду раздается очередной выстрел, и Сливу, крутанув волчком, расстилает по полу.

— Слива-а-а!!

Со всех ног мчусь к нему, не забывая при этом как можно ниже пригибаться к полу. Стрельба продолжается, и я даже сквозь маску чувствую потоки горячего воздуха, прогоняемые пулями, то слева, то справа проносящимися у моих висков. На бегу успеваю заметить недвижимое тело «десятого», распластавшееся поперек прохода в злосчастный сортир. Вот в кого попал Слива, прежде чем сам стал жертвой точного выстрела… Оружие есть и у других! Кто-то наверняка успел укрыться! Без всякого зазрения совести они отстреляют нас как глупых кроликов!.. Сердце колотится так бешено, точно вот-вот выпрыгнет из груди.

— Слива! — добегаю и падаю перед ним на колени.

Жилетка с рубахой сырые от крови. У парня пробита грудь. Из моей же — не тронутой пулей груди — рвался беззвучный вопль отчаяния. Боже…

— Я сейчас поднимусь, Гоголь. Надо уходить…

Вздрагиваю, словно со мной заговорил покойник. Возникает отвращение к себе, что похоронил Сливу преждевременно. Тут же даю себе мысленную клятву: сделаю все, чтобы вытащить его отсюда… в этом сотворенном нашими собственными руками горниле ада его не оставлю!

— Конечно, Слива, конечно. Ты точно сможешь встать? Идти, опираясь на меня, сможешь, брат?

— Идти?.. Я побегу, Гоголь! Мне… страшно. Разве ты не понимаешь?.. Кхы-кхы (кашляет)… — пытается сорвать с себя маску, но я не позволяю.

Поднимаю голову и ищу взглядом Демона. Обзору немного мешает бильярдный стол, за которым мы со Сливой хоть как-то укрыты от пуль.

— Демон! Демо-о-он! Э-э-эй!

Разволновавшись, напропалую звал своих друзей по именам. Заметил ли сам тогда? И было ли это так важно?..

Демон уже в другом конце залы. Обосновавшись за опрокинутым на пол несгораемым шкафом, отстреливается с двух рук (второй пистолет — трофейный). Я потрясен: все это время с железным упорством он не отпускал Нарожалло от себя ни на шаг, и даже теперь тот вновь подмят под его коленом.

— Я узнал тебя, змееныш, на! Узна-ал! — хрипит Нарожалло в порыве неконтролируемой ярости. Ярости, которая в определенный момент способна пересилить любой страх, даже за собственную жизнь.

Демон, восседающий сверху, резко подскакивает и с силой плюхается на Нарожалло — ух! — как только кишки красно-белыми червяками не выползают на паркет из бывшего куратора, не представляю. Нарожалло сдавленно стонет, но не роняет больше ни слова, чего Демон, собственно, и добивался. Неистово продолжают грохотать выстрелы — теперь по нам, а в основном по Демону, палят из двух других комнат.

— Демон!! — рыкаю я в который раз.

Демон с головой прячется за шкафом и обращает взор в нашу сторону.

— Слива! — кричу я, показывая ему жестами на лежащего возле меня Сливу.

Взгляд Демона стекленеет. Сам никак не реагирует.

— Мы будем отходить! Прикрывай нас! Потом прикроем тебя! Слышишь?! Понимаешь, что я говорю, а?!

Кивает, и то — еле уловимо.

— Ты готов, брат? — склонившись над Сливой, заглядываю ему в глаза.

— Готов.

Подаю знак Демону, и тот начинает палить без остановки.

— Пойдем!

Слива опирается на мое плечо, поднимается с моей помощью на ноги, и мы, действительно, не идем, а бежим! Слива ― молодец.

Выбравшись из потайной залы, оставляю Сливу у барной стойки и вынимаю из его податливой ладони пистолет.

— Жди, брат. Заберем Демона, и все будет хорошо… обойдется как-нибудь…

Возвращаюсь к двери.

— Демо-о-он!

Оборачивается. В глазах — смятение. То на меня посмотрит, то Нарожалло, скребущегося под собой, сверлит взглядом.

— Бросай его! Уходим! — с надрывом кричу я, подспудно догадываясь о мучащей в эти мгновения Демона дилемме. — Сейчас же! Либо останешься там вместе с ним!