Красная Хазария и Гитлер. Кто «крышевал» сионистов? - Владимир Большаков

«Одним из первых антисемитских законов, – сообщает «Еврейская энциклопедия», – стал принятый в феврале 1933 г. закон, запрещавший “мучить животных” и сделавший практически невозможным ритуальный убой скота (Выделено мной – В.Б.). Закон был опубликован в апреле 1933 г. перед самой еврейской пасхой и привел к закрытию магазинов по продаже кошерного мяса, а также способствовал дискредитации иудаизма в глазах немцев. 1 апреля 1933 г. была проведена первая массовая антиеврейская экономическая акция – антиеврейский бойкот. Десятки тысяч штурмовиков и членов нацистской партии блокировали по всей стране входы в магазины, рестораны, кафе, фирмы, принадлежавшие евреям, и требовали от покупателей ничего в них не покупать. Такие акции постоянно проводились в 1933—35 гг.» (КЕЭ, т. 2, кол. 78–89). Любопытно, что именно 1 апреля 1933 г. сионистская «Юдише рундшау» умудрилась назвать «днем еврейского пробуждения и еврейского ренессанса»! Видимо в надежде на то, что набирающий силу антисемитизм нацистов заставит евреев Германии обратиться в сионистскую веру. «Сионисты, – писал немецкий журналист Ганс Хене в серии статей «Под знаменем черепа и костей» в журнале «Шпигель» в декабре 1966 года, – восприняли приход нацистов к власти в Германии не как национальную катастрофу, а как уникальную возможность осуществления сионистских намерений» (Der Spiegel, 19.2.1966).

С первых дней правления Гитлера, ведущие сионистские организации в Германии стали искать с нацистами общий язык. Через несколько месяцев после прихода Гитлера к власти Федерация Сионистов Германии подала ему мысль о том, что сионизм в состоянии решить «еврейский вопрос»: «С образованием нового государства, основанного на расовых принципах, мы бы хотели приспособить нашу общину к существующим условиям» (Dawidowicz L., 1976, Memo of June 21, 1933 // Y. Behrman. A Holocaust Reader). 22 июня 1933 г. лидеры сионистских организаций Германии направили непосредственно Гитлеру свой меморандум. В нем в частности говорилось: «Сионизм верит, что возрождение национальной жизни народа, как это происходит в настоящее время в Германии на христианском и национальном фундаменте, произойдет и для еврейского народа. И для еврейского народа решающими факторами для существования должны стать происхождение, религия, общая судьба и чувство уникальности. Это требует исключения эгоистического индивидуализма либерального времени и замены его общей и коллективной ответственностью» (Цит. по: Беркович. Сионизм и нацизм).

Сионисты выступили даже в поддержку антисемитских Нюрнбергских законов, заявив: «Признавая еврейскую национальность, мы стремимся установить честные и открытые отношения с народом Германии, его национальными и расовыми реалиями. Мы не склонны недооценивать эти основные принципы, мы выступаем против смешанных браков, за чистоту еврейской крови» (Nicosia P. R. The Third Reich and the Palestine Question. Austin: University Of Texas, 1985. Р. 42).

Сионисты не жалели усилий, чтобы доказать тождественность сионизма и фашизма. В одном из их верноподданнических писем читаем: «Последователи сионизма считают, что национальное возрождение, происходящее сейчас в Германии, в процессе которого делается упор на христианские и национальные ценности, должно коснуться и еврейской общины. Ведь, решающую роль в будущем евреев призваны сыграть происхождение нации, ее религия, общая судьба и сознание своей неповторимости» (Niewyk D. L. The Jews In Weimar Germany. Baton Rouge, 1980. Р. 94–95, 126–131, 140–143).

Деятельность сионистов в Германии 1933–1938 гг. по организации еврейской эмиграции в Палестину встречала самую широкую поддержку национал-социалистов. Берлинский сионист и раввин Иоахим Принц, эмигрировавший в США и ставший впоследствии главой Еврейского Конгресса Америки, писал в 1934 г. в своей книге «Мы евреи», что смыслом национал-социалистической революции в Германии было «еврейство для евреев». И всего-то! «Мы хотим, – писал Принц, – заменить ассимиляцию новым законом: законом принадлежности к еврейской нации, к еврейской расе. Любой еврей, признающий себя таковым, отнесется к подобному утверждению, основанному на принципе чистоты крови, с уважением и почтением… Сейчас нам не помогут никакие отговорки. Вместо ассимиляции нам необходимо другое понятие: признание еврейской нации, еврейской расы…» (Hohne H. The Order of the Death’s Head. Ballantine, 1971. Р. 376).

Что до теории «чистоты расы», рассуждений о «низших» и «высших» народах, «арийстве» и «суперменстве», то здесь у сионистов с фашистами действительно немало общего. «Сионистская доктрина, – справедливо отмечали израильские коммунисты в своих «Тезисах», – написанных в тот период, когда КПИ активно выступала против сионизма, – исходит из той же предпосылки, что и антисемитизм: евреи во всех странах представляют собой чуждый элемент, отличный от остального населения» (IB CPI 3/4—69, р. 101–102). В своей книге «Оборотная сторона медали» Альфред Лилиенталь отмечает и другую сторону деятельности сионистов в Германии: «В первые месяцы существования гитлеровского режима сионисты были единственными представителями евреев, которые имели дело с немецкими властями. И они использовали свое положение, чтобы дискредитировать антисионистов и евреев, которые выступали за ассимиляцию. В результате было достигнуто соглашение между Еврейским агентством и нацистскими властями. Помощь сионистам в деле эмиграции осуществлялась даже со стороны гестапо и СС» (Lilienthal A. The Other Side of the Coin. N. Y., 1965. Р. 19).

Казалось бы, эмиграция в Палестину приобретала заданные сионистами темпы и лидеры ишува[122] боялись даже, что поток евреев из Германии будет слишком велик. На состоявшемся в Праге летом 1933 г. Сионистском конгрессе Артур Руппин предупреждал: «Следует проследить за тем, чтобы поток эмигрантов не захлестнул, как лава, существующие поселения в Палестине. Число приезжающих должно быть в разумном процентном отношении к числу уже живущих» (Margalioth A. The Problem of the Rescue of German Jewry during the Years 1933–1939: The Reasons of the Delay in their Emigration from the Third Reich // Ysrael Guttman, Efraim Zuroff (ed.) Rescue Attempts During the Holocaust. Jerusalem, 1977). Они и впрямь рассчитывали на длительную перспективу сотрудничества с гестапо. Уже после принятия откровенно расистских Нюрнбергских законов в 1935 г. немецкие сионисты, как и деятели ишува, исходили из 15–20 тысяч эмигрантов в год, а сам период эмиграции евреев из Германии растягивался в их представлении на 20–30 лет. Но у нацистов были свои планы и они не намерены были корректировать их ни с помощью традиционных еврейских организаций, ни с помощью сионистов.

7 апреля 1933 г. был опубликован закон об упорядочении национального состава управленческого аппарата, направленный на изгнание евреев с государственной службы. Нацисты утверждали, что около 12 % работающих евреев были служащими государственных учреждений. В этом законе, впервые в нацистском законодательстве, был использован термин «неариец». Вскоре была издана соответствующая инструкция: «Неарийцем считается тот, чье немецкое происхождение неарийское, особенно если у него родители или родители родителей – евреи. Достаточно, если один из родителей или родители родителей были «неарийцами». Особенно важно, если один из родителей или родители родителей исповедовал иудаизм». В результате большая часть чиновников-евреев была уволена в отставку. Был введен запрет на ряд профессий для евреев. Так сильно сократили число адвокатов и нотариусов из евреев. Евреям запретили содержать банки и играть на бирже, иметь свои фирмы и владеть газетами и издательствами. Запрет на профессии распространился на евреев-учителей и преподавателей вузов, на журналистов, врачей, библиотекарей, архивариусов…

Евреев всячески вытесняли и из сферы культуры, в которой они традиционно занимали видное место и внесли в нее огромный вклад. К. Зингер, один из уволенных нацистами руководителей Берлинской оперы, создал в 1933 г. Культурный союз немецких евреев, который объединил свыше 8 тысяч деятелей культуры, лишенных возможности заниматься профессиональной деятельностью. Только в первый год своего существования Союз организовал 69 оперных представлений и 117 концертов, прошедших в переполненных залах. Вскоре, однако, союз оказался под жестким контролем нацистских властей. Так, уже в 1933 г. евреям было запрещено ставить произведения германских средневековых авторов и представителей романтизма. В 1934 г. было запрещено инсценировать произведения Ф. Шиллера, в 1936 г. – И. В. Гете. В списке запрещенных для евреев композиторов были В. Р. Вагнер, Р. Штраус, В. А. Моцарт, Л. Бетховен.

Затем какое-то время казалось, будто буря утихла, и в Германию вернулись 10 тысяч из 60 000 евреев, выехавших из нее после прихода к власти Гитлера. Однако многие об этом вскоре пожалели: после некоторой паузы, связанной отчасти с подготовкой к Олимпийским играм 1936 г. в Берлине, преследования евреев возобновились.