Тайна исчезнувшей шляпы - Эллери Квин

В четверг ездила по магазинам на Пятой авеню. Завтракала в кафе со Стивеном Барри. После этого они гуляли в Центральном парке. К пяти часам С. Б. проводил ее домой и остался там обедать. Потом по звонку режиссера отправился в театр. Ф. А.-П. провела вечер дома в кругу семьи.

В пятницу не произошло ничего достойного внимания. В течение всей недели Ф. А.-П. не совершила ничего подозрительного. К ней не приближались незнакомые люди. С ней не пытался связаться Бенджамин Морган.

Агент № 39

Заверено: Т. В.».

— Вот и все дела, — заметил инспектор.

Следующий рапорт был чрезвычайно короток.

«ОБ ОСКАРЕ ЛЕВИНЕ

28 сентября 192…

Левин провел утро во вторник, среду, четверг и пятницу в конторе Монте Филда, работая там вместе с господами Стоутсом и Кронином. Все эти дни эта тройка обедала вместе.

Левин женат, живет в Бронксе, 211е, Сто пятьдесят шестая улица. Все вечера проводил дома. Не получал подозрительных почтовых отправлений или визитов. Нет скверных привычек. Живет скромно, не пьет. Пользуется хорошей репутацией.

Агент № 16

Примечание. Более полные подробности о жизни и привычках Левина можно получить у Тимоти Кронина, заместителя окружного прокурора.

Т. В.».

Инспектор вздохнул, положил все пять рапортов на тарелку, встал, снял пальто и шляпу, бросил их на подставленные руки Джуны и опять опустился в кресло. Затем он вынул из конверта последний рапорт — большой лист бумаги, к которому был приколот листок поменьше.

На нем было написано:

«РИЧАРДУ КВИНУ

Доктор Праути принес мне сегодня утром это заключение и просил передать вам. Он выразил сожаление, что не смог вручить его вам лично, но он очень занят на расследовании дела Бэрбриджа».

Записка была подписана знакомой закорючкой сержанта Вели.

Большой листок представлял собой фирменный бланк главного судебного эксперта. На нем было неряшливо напечатано:

«Дорогой К.

Я исследовал все возможные источники происхождения тетраэтилсвинца и потерпел полное фиаско. Думаю, надо смириться с мыслью, что ты никогда не установишь происхождение яда, который убил Монте Филда. Это не только мое мнение, но также и мнение моего босса и доктора Джонса. Мы считаем, что, скорее всего, его выделили из бензина. Попробуй-ка проследить источник бензина, Шерлок!»

Внизу был постскриптум, приписанный доктором Праути от руки:

«Разумеется, если появится новая информация, я дам тебе знать. Держи нос по ветру».

— И что из всего этого проку? — проворчал инспектор.

Эллери тем временем уже принялся с аппетитом поедать зажаренный бесценным Джуной бифштекс. Инспектор положил себе на тарелку фруктового салата и стал сердито швырять его себе в рот. Вид у него был недовольный. Он что-то бурчал про себя, бросал злобные взгляды на пачку рапортов, лежавшую рядом с его тарелкой, поглядывал на усталое лицо Эллери и его методично жующие челюсти и, наконец, бросил ложку на стол.

— Более бесполезного и бессмысленного набора рапортов в дурном сне представить нельзя, — прорычал он.

Эллери улыбнулся:

— Ты, конечно, помнишь Периандра… Что? Зачем же так выражаться?.. Так вот Периандр, тиран Коринфа, сказал как-то в минуту просветления: «Для прилежания нет ничего невозможного!»

В камине пылал огонь, Джуна сидел в углу в своей любимой позе — на корточках. Эллери курил сигарету и задумчиво смотрел в огонь. Ричард Квин сердито забивал в ноздри табак. Отец и сын приготовились серьезно обсудить все обстоятельства дела. Вернее говоря, к серьезному обсуждению приготовился инспектор, тогда как Эллери, казалось, улетел мыслями в заоблачную высь, где не было места таким низменным вещам, как преступление и наказание.

Инспектор хлопнул рукой по подлокотнику кресла.

— Ты когда-нибудь расследовал дело, которое бы так действовало на нервы, Эллери?

— Это не дело тебе действует на нервы, — ответствовал Эллери, глядя в огонь полуоткрытыми глазами, — а ты сам себя взвинтил. Стоит ли впадать в панику из-за такого пустяка, как невозможность задержать преступника! Извини уж мою гедонистическую философию… Может быть, ты помнишь, что в моем романе «Дело черной вдовы» детективы с легкостью смогли задержать преступника. А почему? Потому что сохраняли хладнокровие. Какой из этого следует вывод? Всегда сохраняй хладнокровие… А я так думаю о завтрашнем дне… Наконец-то отдохну душой и телом!

— Для образованного человека, сынок, ты выражаешься на редкость невразумительно, — с раздражением сказал инспектор. — Ты говоришь вещи, которые ничего не значат. И умалчиваешь о тех, которые значат очень много. У меня… в голове сплошная каша…

Эллери рассмеялся:

— Позолоченные осенью леса… избушка над озером… удочка… свежий воздух… Господи, когда же настанет завтра!

Инспектор просительно посмотрел на сына:

— А мне… мне хотелось бы… Впрочем, не важно! — Он вздохнул. — Я только могу сказать, Эллери, что, если мой взломщик потерпит неудачу, наше дело пропало.

— Да провались все взломщики в преисподнюю! — воскликнул Эллери. — Какое дело пану до бед простых смертных? Я практически уже написал свою следующую книгу, отец.

— Опять выкрал идею из реальной жизни, негодник? Если ты использовал для сюжета дело Филда, мне очень хотелось бы прочитать твои заключительные главы.

— Бедный папочка! — усмехнулся Эллери. — Не принимай жизнь всерьез. Ну не повезло — что с того? Монте Филд так и так яйца выеденного не стоил.

— Дело не в этом, — сказал инспектор. — Я терпеть не могу признавать себя побежденным… Какое переплетение мотивов и махинаций! Такой твердый орешек мне попался впервые. Голова так и гудит — того и гляди, кондрашка хватит. Я знаю, КТО убийца, я знаю, ПОЧЕМУ он убил, я даже знаю, КАК он убил! Ну и что с того? — Он помолчал и стал набивать в ноздри табак. — Да ничего! Никакого просвета!

— Да, дела, — проговорил Эллери. — Однако люди находили выход и из более трудных ситуаций… А я так мечтаю об одном: искупаться в этом аркадском ручье!

— И заработать воспаление легких, — сварливо сказал его отец. — Пообещай мне, молодой человек, что не будешь спать на сырой земле и все такое. Не хватает мне только заниматься твоими похоронами…

Эллери вгляделся в отца. В мерцающем свете камина инспектор вдруг показался ему непривычно старым. Подспудная боль смягчила обычную жесткость прорезанного глубокими морщинами лица. Рука, которой инспектор провел по волосам, выглядела пугающе хрупкой.

Эллери встал, постоял секунду в нерешительности, покраснел и вдруг нагнулся и похлопал отца по плечу.

— Выше голову, отец, — тихо сказал он. — Я не могу нарушить уговор с Шовином… Все будет хорошо, можешь мне поверить. Я бы остался, если бы это хоть как-то могло тебе помочь… Но мое присутствие ничего не изменит. Теперь все в твоих руках, отец, — и лучше тебя с этим делом никто не справится.

Ричард Квин смотрел на сына непривычно ласковым взглядом. Эллери круто повернулся.

— Ну ладно, — сказал он, словно отбросив сомнения. — Пойду собираться, а то не успею завтра на ранний поезд.

И он ушел в спальню. Джуна, который сидел поджав ноги в своем углу, быстро поднялся и подошел к инспектору. Сев на пол у него в ногах, он положил голову ему на колени. Тишину нарушало лишь потрескивание дров в камине и шаги Эллери в соседней комнате.

Ричард Квин чувствовал страшное утомление. Его худое бледное лицо тускло отсвечивало в красноватом свете камина. Он ласково положил руку на голову Джуны.

— Не вздумай стать полицейским, когда вырастешь, Джуна, — проговорил он.

Джуна повернул голову и серьезно посмотрел на хозяина.

— Я стану тем же, что и вы, — объявил он.

В этот момент зазвонил телефон. Инспектор вскочил на ноги, схватил трубку и проговорил задохнувшись:

— Квин слушает. Ну что?

Разговор был недолгим. Положив трубку, инспектор пошел в спальню. Он остановился в дверях и устало оперся спиной о косяк. Эллери поднял глаза от чемодана и бросился к отцу.

— Что случилось, отец? — воскликнул он.

Инспектор слабо улыбнулся:

— Просто я немного устал, сынок. Звонил наш взломщик…

— Ну и?..

— Он ничего не нашел.

Эллери взял отца за руку и отвел к креслу, стоявшему возле кровати. Инспектор тяжело сел. В глазах его была безнадежная усталость.

— Что поделаешь, Эллери. Исчезла последняя улика, которую можно было бы предъявить суду. Что у нас осталось? Вполне вразумительные дедукции — и больше ничего. Любой адвокат сделает из нашего дела окрошку… Ну да ладно! Мы еще не сказали своего последнего слова, — грозно добавил он, вставая с кресла, и с возродившейся энергией похлопал Эллери по спине. — Ложись спать, сынок. Тебе завтра рано вставать. А я посижу, подумаю.