История России. Владимирский период. Середина XII – начало XIV века - Дмитрий Иванович Иловайский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1178 году новгородские бояре приехали в Южную Русь просить Мстислава к себе на стол. Он не желал расстаться с братьями и с отчиной своей. Но его побуждала собственная дружина; старшие братья также сказали ему: «Тебя зовут с честью, ступай; разве там не наша отчина?» В этих словах ясно высказывается общий взгляд русских князей на Новгородскую землю, как на неотъемлемое владение своего рода. Мстислав послушал совета и отправился, хотя ему очень не хотелось покидать Южную Русь. Новгородцы устроили ему торжественную встречу. Архиепископ Илия, игумены и прочее духовенство встретили его с крестами, окруженные большой толпой народа; ввели его в собор Святой Софии и там посадили на стол. Но недолго пришлось ему здесь княжить. В то время западные новгородские волости подвергались нападениям и грабежу своего исконного врага, эстонской чуди. Мстислав созвал вече и предложил поход на «поганых». «Если Богу угодно и тебе, князь, то мы готовы», — получил он ответ. С двадцатитысячной ратью Мстислав вступил в Чудскую землю, пожег и попленил ее и воротился со славой и добычей. На обратном пути он усмирил псковитян, схватил сотских, которые волновали народ и не хотели принимать к себе его племянника Бориса. Мстислав не любил сидеть сложа руки. На следующую весну он уже правил поход на полоцкого князя Всеслава: новгородцы вспомнили, что прадед его Всеслав пограбил их город и отнял у них один погост. Но известно, как заступничество старшего брата, Романа Ростиславича Смоленского, заставило Храброго от Великих Лук повернуть назад. Недаром ему не хотелось сменять благодатный южнорусский край на суровую северную природу; вероятно, он имел какое-то предчувствие. Вслед за полоцким походом Мстислав крепко заболел и скончался (1180). Его с великой честью погребли в Софийском соборе и положили в той самой каменной гробнице, где покоился Владимир, сын Ярослава I. По словам летописи, все новгородцы плакали и причитали над ним, прославляя его труды и благодеяния. Он замечает, что покойный князь был среднего роста, красив лицом и благонравен, любил свою дружину, не жалел для нее имения, равно прилежал к церкви и к духовному чину. «Плакали по нем его братья и вся земля Русская, памятуя его доблести, и все черные клобуки не могли забыть его приголубления». Он скончался еще в средних летах и оставил на попечение братьям и боярам своих несовершеннолетних сыновей, Владимира и Мстислава. Первого из них, бывшего, по-видимому, отцовским любимцем, мы видели неудачным князем Псковским во время утверждения немцев в Ливонии. Зато другой сын, Мстислав, прозванный Удалым, вполне поддержал славу своего рода. После Мстислава Храброго новгородцы против суздальского князя искали опоры в Святославе Всеволодовиче Черниговском, который в то время утвердился на киевском столе; они выпросили у него сына к себе в князья, с которым и участвовали в походе Святослава на Всеволода III и в битве 1181 года на реке Влене. В следующем году Всеволод отомстил им внезапным нападением на пограничный их пригород Торжок, который он взял после пятинедельной осады и сжег; а много жителей увел в плен. Любопытно, что столкновения Новгородской Руси с Суздальской в то время успели принять несколько народный характер. Суздальская дружина в этой борьбе стоит вполне на стороне своих князей и враждебно относится к строптивым вечникам за их измены, непостоянство, за их союзы с Ольговичами и другими южными князьями, вместе с которыми они иногда совершали разорительные нашествия на Суздальскую землю. Так, когда Всеволод осаждал Торжок, то граждане предлагали заплатить ему за себя откуп; однако в назначенный срок не заплатили. Князь медлил приступом; но дружина его начала роптать: «Мы не целоваться с ними приехали; они, князь, лгут перед Богом и перед тобою». Тогда сделан был приступ, и город взят на щит, то есть попленен, разграблен и даже сожжен. Суздальцы поступили так жестоко с новоторами «за новгородскую неправду, за то, что в один и тот же день и крест целуют, и клятву преступают».
Ввиду подобного разорения в самом Новгороде суздальская партия взяла верх. Граждане выпроводили от себя Святославова сына и просили себе князя у Всеволода. Он дал им свояка, безудельного Ярослава Владимировича. Последний был внуком Мсти слава I и новгородской боярыни, сыном того «вертлявого» Владимира Мстиславича, которого мы встречали в борьбе дядей с племянниками за киевский стол. Сидя в Новгороде, Ярослав, конечно, находился в послушании у суздальского князя; но он, по-видимому, не имел недостатка в уме и мужестве и предпринимал с новгородцами несколько удачных походов на внешних врагов; между прочим, отвоевал у эстонской чуди города Юрьев и Медвежью Голову. Он и его княгиня строили в Новгороде храмы и успели составить себе преданную партию. Однако трудно было ладить с непостоянными новгородцами и в то же время угождать суздальскому князю. В течение семнадцати или восемнадцати лет Ярослав Владимирович три раза был призываем на новгородский стол и три раза удаляем из Новгорода; место его заступал кто-либо из смоленских или черниговских князей, смотря по изменчивости новгородских отношений и по тому, какая партия брала верх, суздальская или южнорусская. В последний, третий раз сам Всеволод отозвал его в 1199 году. На его место он послал сначала малолетнего сына Святослава с суздальскими боярами; но спустя несколько лет воротил его домой; причем велел сказать новгородцам: «В земле вашей рать ходит; а сын мой Святослав мал, даю вам сына своего старейшего Константина». Отпуская последнего, Всеволод вручил ему меч и крест с таким словами: «Сыну мой, Константине, на тебе Бог положил старейшинство в братье своей, а Новгород Великий имеет старейшинство княжения во всей
