На пути к победе - Арсен Мартиросян

Апрель 1945 года. До капитуляции гитлеровской Германии оставался месяц. Вопрос о том, будет ли она безоговорочной, как того требовали межсоюзнические соглашения, или же сведется к той или иной форме сговора за счет СССР, как опасались в Москве, имел кардинальное значение. Лидеры нацистского режима, понимая неизбежный конец своей власти, шли ва-банк, отводя с Западного фронта дивизии, открывая США и Англии путь в Германию с Запада, тогда как 147 дивизий на Восточном фронте, как отмечал Сталин в том же письме, «…продолжают с остервенением драться с русскими…»[132], и добавлял: «Согласитесь, что такое поведение немцев является более чем странным и непонятным»[133].

Тот факт, что на заключительном этапе войны вопрос о секретных контактах англичан и американцев с немцами был затронут на самом высоком уровне, нуждается в пояснении. Прежде всего следует иметь в виду, что эти зондажи имели место за спиной Гитлера, который дал строжайший запрет устанавливать какие бы то ни было контакты с представителями западных держав.

Как явствует из этого письма И. Сталина, сам факт таких контактов не вызывал возражений. В ходе любого крупного конфликта стороны прибегают к тем или иным прощупываниям настроений противника, разгадывают маневры, имеющие целью поссорить союзников, чтобы обеспечить своей политике наибольший успех. И разведка здесь неизменно играет значительную роль. Именно она подает сигнал, когда необходимо предпринимать контршаги, срывать далеко зашедший сговор. И тогда руководство идет на, казалось бы, рискованный, но необходимый шаг: другой стороне раскрывают секрет разведки, дают знать, что она — другая сторона — нарушила допустимые пределы.

Так обстояло дело в самом конце войны, когда напряжение военных усилий Советского Союза подошло к пределу, а у союзников искушение использовать момент в свою пользу было слишком велико. Что касается гитлеровцев, то им ничего не оставалось, как играть ва-банк, оголить Западный фронт, а все резервы направить против советских войск.

Небольшой комментарий А. Б. Мартиросяна. В сущности-то повторялась ситуация лета 1941 г. накануне нападения Германии па СССР и в последующие месяцы. Тогда гитлеровцы также спокойно снимали многие части с Запада, в частности из оккупированной Франции, и перебрасывали их па Восток. В то время Гитлер и его присные еще надеялись на успех своего блицкрига, тем более что Черчилль обещал до 1944 г. не открывать второй фронт! А в 1945 г. гитлеровцы без особых угрызений совести (если, конечно, она у них была) открывали свой Западный фронт перед англосаксами, спокойно перебрасывая войска на Восточный фронт.

Часть гитлеровского руководства полагала, что пусть лучше придут англичане и американцы, займут большую часть Германии, возьмут на себя спасение того, что оставалось от гитлеровского рейха, его потенциала. Говоря о «странном и непонятном поведении немцев», Сталин дал почувствовать, что русским ясна попытка разделить союзников, создать неблагоприятные условия для СССР в послевоенном устройстве Европы и мира.

Советской внешней разведке постоянно приходилось отслеживать подобные маневры. В архивах собраны сведения примерно о десятке подходов, сперва только с немецкой стороны, к нашим западным союзникам, а потом и заметном интересе к этому вопросу и самих союзников. Сталину были известны решения Касабланкской конференции глав США и Англии (1941 г.), когда обе стороны приняли решение не отходить от требования безоговорочной капитуляции Германии до самого конца войны. Известно было и то, что германские зондажи, особенно в начальные фазы войны, исходили от военных, экономических, религиозных и иных кругов, которые по ряду вопросов стояли в оппозиции к Гитлеру. Пока перевес был на стороне Германии, они стремились предложить Англии, а потом и США, такой вариант действий, который позволил бы им выйти из войны с наименьшими потерями и максимальным ущербом для СССР.

Для Англии и США эти демарши были важны, чтобы определить степень влияния различных оппозиционных групп на случай, если бы Советский Союз выдохся и стала бы возможной альтернатива иного рода — компромисс с какой-либо относительно более умеренной частью германской оппозиции, свержение Гитлера и переход в новую фазу отношений Германии с западными странами.

…Провал наступления на Ленинград и разгром под Москвой, вступление США в войну вызвали серьезную озабоченность у части военно-дипломатических кругов Германии. Отстраненный от командования после поражения под Москвой Браухич, один из авторов плана «Барбаросса», ряд авторитетов вермахта, предупреждавших против войны на два фронта, видный дипломат фон Папен, ставший послом Германии в Турции (1939–1944) и неприязненно относившийся к Гитлеру из-за враждебной позиции последнего к католикам, — все они отдавали отчет в том, что Германия ввергнута в авантюру, исход которой может стать роковым. Именно Папен, имевший выход во внешний мир, стал координатором первых попыток наладить диалог с Англией. В мае 1942 года люди Папена подали сигналы сразу в трёх местах — в Турции, в Швеции и в Ватикане.

Небольшой комментарий А. Б. Мартиросяна. Откровенно говоря, это началось почти за год до упомянутого факта. Дело в том, что непосредственно 22 июня 1941 г. в Анкаре по инициативе фон Папена начались тайные англо-германские переговоры, на которых германскую сторону представлял министр иностранных дел Турции Сараджи-оглу. Обсуждался вопрос о возможности установления сепаратного мира, естественно, за счет максимального причинения ущерба Советскому Союзу. Правда, из этих переговоров ничего путного не получилось — советская разведка не дремала…

12 мая 1942 года из Стокгольма поступает депеша о том, что на шведском гражданском самолете в Лондон вылетел инкогнито сотрудник германского посольства в Швеции. От имени оппозиционной группы «Германия без Гитлера, но с военным правительством» и ссылаясь на поручение фон Папена, он изложил следующие условия мира:

— Британская империя сохраняется в неприкосновенности.

— Германия выводит свои войска из Чехословакии и Польши, оставив их в районе коридора, соединяющего её территорию с Данцигом, и в районе Катовиц.

— Государства Восточной Европы восстанавливаются в довоенных границах.

— Прибалтийские государства объявляются самостоятельными.

— На этих условиях достигается договоренность и с Советским Союзом.

Английское правительство на этот раз не стало обсуждать германские предложения. Германский дипломат был отправлен английскими властями в лагерь для интернированных.

13 мая того же года резидентура из Анкары оповестила о другой инициативе фон Папена. Она была поручена туркам. Генеральный секретарь турецкого МИД в беседе с послом Англии стал уверять, будто СССР готов заключить мир с Германией и бросить Англию на произвол судьбы, а посему надо опередить русских и сообщить, на каких условиях Англия готова вести переговоры с немцами.

Дезинформация, конечно, была сработана не очень изящно, но она помогла англичанам понять, что «немцы чрезвычайно встревожены перспективами кампании в этом году». В ответ турецкому дипломату сообщили, что «английское правительство не имеет оснований полагать, что Россия ведёт переговоры с Германией о мире, и желает получить доказательство этого». Турецкий представитель смущенно заявил, что «это займёт много времени», но уверял, что «Турция знает о России больше, чем Англия». Этот подход, однако, не имел продолжения. Фон Папен искал более надежные каналы — прежде всего через Ватикан.

14 мая 1942 года поступил сигнал из Швейцарии. Один из руководителей швейцарской торговой делегации, только что побывавший в Берлине, сообщил англичанам, что немецкие промышленники опасаются проиграть войну. Они надеются, что «Англия и Америка воздержатся от нанесения удара по Германии до победы последней над СССР». Со своей стороны, они видят выход в замене режима Гитлера «ненацистской военной диктатурой», с которой надлежит вести дела. Иначе «социализм и коммунизм распространятся по Европе».

По мере крупных поражений (Сталинград, Курская дуга) росло стремление людей фон Папена убедить западных союзников СССР в необходимости начать переговоры о мире. Через уполномоченного Германии по торговле с Турцией барона Лерзнера Папен сперва обратился к папскому нунцию в Анкаре Ронкалли (будущий папа Иоанн XXIII). Он предложил ему оказать нажим на папу Пия XII, чтобы тот обратился с предложением мира ко всем воюющим странам.

В развитие этой идеи Лерзнер в 1942 и 1943 годах посещает Рим. Там он встречается с кардиналами Мальоне (правильно: Маллионе. — А.М.) и Монтини (последний — будущий папа Павел VI), и совместно со своим другом бароном Вейцзеккером, послом Германии в Ватикане, они старательно убеждают окружение Папы Римского. Пий XII, искушенный политик, колеблется. Он хорошо знает Германию, где в свое время был нунцием, но ему ясен и Гитлер. И хотя к хлопотам присоединяется итальянская королева Мария Жозе, папа не решается пойти на столь деликатный для него шаг. Он не видит, по сообщениям нашей разведки, почвы ни для открытого предложения мира, ни для иных вариантов (сообщение из Стамбула от 19 июля 1943 года).