Тайный импульс - А. Норди

– Вы называете их «людьми»? – с едва скрываемой иронией уточнил Рейнар. – Это идет в разрез с официальной политикой.

– Так называла их Виктория, – отчеканила доктор Пломмон. – В настоящее время в обществе и научных кругах принят консенсус, что любой криптоморф рано или поздно будет представлять угрозу для людей, не пострадавших от вируса КРИМОР.

– Дело лишь во времени, – подтвердил Рейнар, и Руна удивилась странным ноткам сожаления, проскользнувшим в его голосе.

– Верно. – София Пломмон встала из-за стола. – Давайте я проведу вам небольшую экскурсию по Центру, чтобы вы лучше могли понять, чем именно мы занимаемся сейчас – и чем раньше занималась Виктория Ларк.

Доктор Пломмон надела белый халат, висевший на вешалке у двери, и вышла в коридор, приглашая агентов Департамента последовать за ней.

Подходя к двери, Руна подумала об одной странной детали, на которую обратила внимание: во время разговора София Пломмон все время нервно поглядывала куда-то поверх голов агентов Департамента. И вот теперь, выходя из кабинета, Руна поняла, куда смотрела доктор: над дверью висела камера видеонаблюдения, а это значит, что весь их разговор кто-то наблюдал, и это явно беспокоило Софию Пломмон.

Глава 38

София Пломмон неспешно двигалась по длинному коридору, по обе стороны которого вереницей тянулись двери с электронными замками и стеклянными окошками. Руна и Рейнар шли рядом с доктором и, пока та рассказывала о работе Центра, успевали на ходу заглядывать в окошки. Внутри можно было увидеть тесные, скромно обставленные палаты, больше напоминавшие тюремные камеры: стол, стул, кровать, умывальник – вот и все убранство.

В этих палатах содержались криптоморфы.

Кто-то из них спал на кровати, кто-то – читал за столом книгу. Иные же остекленевшим взглядом смотрели в окошки дверей, и от этих бездушных взоров по спине у Руны всякий раз пробегали мурашки.

В некоторых комнатах вместе с криптоморфами находились люди в медицинской форме (вероятно, врачи или медсестры), которые сосредоточенно заносили какие-то данные в электронные планшеты или же брали анализы крови у несчастных обитателей Центра.

София Пломмон тем временем рассказывала спокойным голосом, в котором слышались нотки грусти и сожаления:

– В настоящее время наш Центр фактически выполняет функцию обсерватора: люди, превратившиеся в криптоморфов и обнаружившие у себя опасные сверхъестественные способности, добровольно обращаются в Центр, где могут находиться под постоянным наблюдением ученых и врачей.

Пока София Пломмон размеренно говорила, Руна заглянула в окошко на двери еще одной палаты. Внутри на стуле сидела пожилая женщина-криптоморф. Электроды на присосках, словно вычурная диадема, опоясали ее голову с коротко стриженными седыми волосами. Взгляд женщины равнодушно скользнул по Руне, и та с горечью поняла, что присутствие сторонних наблюдателей за дверью уже нисколько не удивляло и не смущало женщину-криптоморфа, по собственной воле отдавшей себя на опыты ученым. Между ее чуть разведенных ладоней ярко сиял огненный шар размером с теннисный мячик – очевидно, в этот момент женщина демонстрировала свои паранормальные способности. Рядом за столом сидел врач, который наблюдал за показаниями приборов на экране ноутбука, и Руна поняла, что стала свидетельницей научного эксперимента над несчастной женщиной – интересно, какого по счету?

– Вы изучаете здесь криптоморфов? – уточнила Руна, отойдя от двери.

Доктор Пломмон утвердительно кивнула и, направляясь дальше по коридору, поспешила пояснить:

– Верно. Но я еще раз подчеркну: все эксперименты проводятся по согласию криптоморфов. В какой-то момент некоторые из них обнаруживают у себя опасные сверхъестественные способности и добровольно сдаются в Центр, где мы их изучаем. Как вы знаете, в обществе царит крайне негативное отношение к криптоморфам. К сожалению, для этого есть причины, ведь большинство жертв вируса КРИМОР рано или поздно проявляют агрессию к людям. Стараясь избежать ответной агрессии со стороны общества, некоторые криптоморфы предпочитают добровольно сдаться властям и находиться под регулярным наблюдением в обсерваторах наподобие нашего Центра. Те из них, что не представляют явную угрозу для людей, могут быть отпущены домой с условием, что раз в неделю обязуются приходить в Центр для мониторинга их психологического состояния или же проведения очередного научного эксперимента.

– По такому же принципу вы наблюдали Тарью Нурми? – спросила Руна.

– Верно. – Доктор Пломмон на мгновение замолчала и, чуть замедлив шаг, взглянула на Руну. – Такую гуманную систему наблюдения придумала ваша мама, Виктория Ларк. Она принимала самое активное участие в создании Центра и разработке программ по научному изучению криптоморфов.

Упоминание матери в очередной раз застало врасплох и обескуражило Руну. Она неловко улыбнулась:

– По правде говоря, мама особо не делилась о работе в Центре, и я до сих пор плохо представляю, чем именно она здесь занималась. – Руна заметила, как потемнели глаза доктора Пломмон – должно быть, причиной тому стали ностальгия и нахлынувшие на нее воспоминания. – К сожалению, все, что я знаю о профессиональной деятельности моей мамы, сводится к строчке из ее некролога: «Виктория Ларк – один из ведущих иммунологов страны».

София Пломмон кивнула и отвела взгляд от Руны, продолжая неторопливо идти по казавшемуся бесконечным коридору.

– Виктория действительно была выдающимся специалистом, – подтвердила доктор Пломмон. – Но что еще более важно: она была выдающимся человеком.

– В чем это выражалось? – вмешался в разговор Рейнар, молчавший все это время.

Если бы Руна не знала, насколько бессердечным и черствым человеком был ее напарник, она могла бы поклясться, что неспешная прогулка по этажу, где в палатах за закрытыми дверями содержались криптоморфы, произвела на него угнетающее впечатление. Руна судила об этом по тому, как неожиданно растерянно и подавленно выглядел Рейнар. От его обычных спеси и бравады не осталось и следа. Казалось, созерцание криптоморфов, находящихся в узких застенках камер, причиняло ему физическую боль, и в какой-то момент Руна обратила внимание, что Рейнар вообще перестал заглядывать в окошки на дверях. Он просто шел рядом Руной и доктором Пломмон, стараясь делать вид, что происходящее нисколько его не волнует. Но Руна нутром чуяла, что с напарником происходит что-то неладное. И она могла лишь догадываться о том, что послужило причиной внезапной перемены в его поведении…

Мягкий голос Софии Пломмон вернул Руну в реальность – вернее, в прошлое, где в стенах Центра работала ее мать.

– Виктория Ларк считала, что каждому криптоморфу можно помочь, – сообщила доктора Пломмон. – Она полагала, что возможно мирное существование между людьми и криптоморфами. В конце концов, они обрели опасные сверхъестественные способности не по своей воле, а в результате заражения вирусом КРИМОР. Виктория считала, что нашим долгом было им помочь.

– Но такой подход остался в прошлом, – с кривой ухмылкой заметил Рейнар. – У нас больше нет иллюзий, и теперь большинство ученых сходится во мнении: каждый криптоморф потенциально опасен.

София Пломмон опустила голову и, едва слышно вздохнув, тихо сказала:

– К сожалению, я вынуждена с вами согласиться. Пример Тарьи Нурми еще раз