Условный рефлекс - Ксения Мартьянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Открыв было рот, но, решив, по всей видимости, с ним не спорить, Натали отвернулась к окну.
Ну что за женщина? Он не понимал. То смущается, как ребенок и дрожит, словно осиновый лист. То внезапно становится самой настоящей тигрицей, готовой наброситься и перегрызть ему горло. Нет, таких Брендон ещё не встречал. Конечно, за свою жизнь он успел повидать множество краснеющих роковых красоток, но ни одна из них – Бог свидетель – не была похожа на Натали. Было в ней что-то такое, что выделяло её среди всех остальных. Что-то, название чему он дать пока не мог.
Когда принесли феттуччине, Натали уже, кажется, окончательно смирилась со своей участью. Она благодарно улыбнулась официанту, который разлил по их бокалом вино, а затем, взяв в руки приборы, начала неторопливо с помощью столовой ложки наматывать пасту на вилку. Исподлобья, стараясь оставаться незаметным, Брендон наблюдал за её реакцией, когда, набрав достаточно спагетти, она потянула их в рот. Увидев, как Натали широко распахнула глаза, едва не застонав от тающего на языке изысканного сливочного вкуса, он довольно усмехнулся, принявшись за свою порцию.
– Берешь свои слова обратно?
Брендон не смотрел на женщину напротив, но знал, что она замерла. Ощущал.
– Что?…
– Вкусно, ведь так? – Улыбнувшись одним лишь краешком губ, уже зная, как это на неё влияет, он поднял глаза. В ответе необходимости не было, поэтому он тихо добавил. – Я же говорил, Натали, женщине не нужно ни просить, ни говорить, её мужчина всегда знает обо всех её желаниях. Даже самых потаенных.
Его слова повлияли точно так, как он и рассчитывал. На щеках Натали выступил знакомый румянец, дыхание участилось, как и пульс – он понимал это, а тело, над которым она вновь потеряла управление, задрожало. Смятение, страх не сдержаться, волнение и необузданное желание – Брендон добивался именно этой ядреной смеси, и именно её действие он теперь мог с удовольствием наблюдать.
Промолчав, она почти залпом осушила свой бокал, едва не закашлявшись от насыщенности и крепости выбранного Брендоном напитка. Несмотря на свою горчинку, которую, в большинстве случаев, перебивал именно богатый вкус одного из самых известных сортов винограда Вероны, это вино ещё ни разу никого не оставило равнодушным. Особенно, женщин, и особенно, таких неискушенных.
Закусив алкоголь кусочком сыра, Натали кивнула официанту, который, вовремя подсуетившись, вновь наполнил её бокал. Она взглянула на Брендона, словно желала проверить, здесь ли он ещё или же она сумела прогнать свой страшный сон, а затем выдохнула и отвернулась к окну.
Мужские губы вновь не удержались от улыбки.
– Сколько времени тебе нужно?
– Что? – Резко поворачивая голову, спросила она.
– На завтрашнюю презентацию, – уточнил он, замечая, как Натали облегченно выдыхает.
– Эм… минут двадцать. – Она вновь прочистила горло, а затем опустила взгляд. – Если Корделии понадобится обсудить отдельные пункты и сделать корректировки, то, возможно, несколько больше.
Брендон кивнул.
– Уверен, что не понадобится. Ты сделала всё безупречно.
Натали подняла на него свои горящие изумлением глаза.
– Уверены? Но ведь… вы даже не видели презентацию…
– Достаточно и того, что я видел наработки. – Ответил он, наматывая на вилку пасту. – И так же, как и ты, они произвели на меня впечатление.
– Уф… – услышал он её тихое, скорее похожее на выдох, восклицание и, незаметно подняв глаза, увидел, как Натали, отведя взгляд, вновь осушает свой бокал практически до дна. Так, за продолжающимся между ними более или менее складным разговором, она осушила и третий бокал, а следом за ним и четвертый. Поняв, что этого уже даже более, чем достаточно, Брендон подозвал к себе официанта, а затем попросил у него счет.
Расплатившись, они вышли из ресторана, и, забрав ключи у парковщика, он открыл перед Натали дверь, помогая ей залезть внутрь. Что-то уже сейчас подсказывало ему, что его стихийное бедствие слегка перебрало с вином, потому, как даже с его помощью оно умудрилось споткнуться и чуть было не распластаться морской звездой прямо на асфальте. В общем-то, это было для Натали Хейворт вполне обыкновенным состоянием, только вот Брендон с легкостью определял, когда человек был трезвый, а когда – нет. И его спутница, к сожалению, относилась ко второй группе.
Практически всю дорогу до дома они ехали молча, на минимальной громкости слушая новый альбом группы «Muse», и наслаждаясь проникающим в салон через опущенные стекла свежим, ночным воздухом, как-никак, но отрезвляющим сознание. По крайней мере, его сознание. За сознание женщины, сидящей справа от него, на которую он очень старался не смотреть, в этот момент Брендон не ручался.
Меньше, чем через десять минут он припарковался у бордюра, а затем услышал тихий вопрос:
– Если я провалю завтрашнюю презентацию, вы меня уволите?
Повернувшись в её сторону, Брендон ощутил до боли знакомую и мучительно давящую пульсацию во всем теле. Скинув туфли, Натали полулежала на сиденье и, удобно устроив голову на спинке, смотрела на бегающие строчки тихо играющей магнитолы. Снятый пиджак она сжимала в руках, несколько верхних пуговиц блузки расстегнулись, открывая часть кружевного белого белья, а край юбки задрался, обнажая длинные стройные ноги. Подавив страстное желание задрать этот чертов край ещё выше, а блузку снять с неё окончательно, Брендон отвернулся и сглотнул.
– Почему ты думаешь, что должна её провалить?
Из её горла вырвался тихий смешок.
– Потому что, где бы я не находилась, я становлюсь, как слон в посудной лавке. У меня обе руки левые, и я неповоротлива, как медведь. Не удивлюсь, если завтра снесу со стола проектор или опрокину по неосторожности оставленную открытой бутылку, вода из которой зальет все важные бумаги.
Уголки губ Брендона безотчетно приподнялись.
– Не волнуйся. Я этого не допущу.
Выбравшись из салона, он обошел автомобиль, а затем открыл другую дверь и, поймав на себе её утомленный взгляд, протянул свою руку. Натали молча смотрела на него ещё несколько секунд, а затем осторожно вложила свои пальцы в его ладонь, заставляя Брендона почувствовать, как каждая клеточка взорвалась тысячью мельчайших зарядов тока. Ещё секунда, и её лицо уже находилось в опасной близости от его. Брендон ощущал, как гулко стучит её пульс, как ощущал и то, что творилось у него под одеждой и в мыслях – и там, и там, изнемогая от пламенного желания, грубо и страстно он овладевал этой женщиной, снова и снова, не в силах
