Алмазный трон - Руслан Мельников

Брать крепостные стены конницей — это, конечно, непривычно. Но если есть Темная Тропа, способная забросить всадников наверх, а ширина боевых площадок и переходов поболее, чем улочки в ином городе, то почему бы и нет?

Тропа забросила их на стенной пролет между двумя башнями. На одной раньше сражался ханьский маг. Но теперь его здесь не было. Уверенность в этом росла с каждым мгновением.

Тимофей оглянулся.

За его спиной, прямо в каменном заборале, зияла темная, подсвеченная колдовскими искорками брешь. Копыта коня, до того увязавшие в песке, звонко цокали по каменным плитам. Ох, и чудно же было разъезжать по ханьской Стене верхом и смотреть с седла вниз. Чудно и страшновато. Высота все ж таки не маленькая. А внутренняя ограда не предназначена для всадников. Да и поломана-пожжена во многих местах. Зато с коня сражаться против пеших защитников Стены было куда как сподручнее.

Откуда-то ударили вражеские стрелки. Два коротких арбалетных болта Тимофей принял на щит. Еще два просвистели мимо.

Неприятель подступал с обоих сторон.

Тимофей бросил коня на тех, что справа. Рослый жеребец свалил шипастым нагрудником пару невысоких и щуплых ханьских воинов. Прошелся копытами по поверженным противникам. Тимофей отвел щитом в сторону копейный наконечник с лохматым бунчуком, отбил мечом крюк-серп на крепком длинном ратовище. Рубанул по чьей-то руке. И по чьему-то шлему.

Тех, что слева, сметал боевой магией Угрим. Заклинание князя раскололо щиты, переломало копья, подняло ханьцев над каменными зубцами. Сбросило вниз…

Тимофей почувствовал, что под ним падает конь. То ли жеребец напоролся на вражеское копье, то ли подрубили ноги алебардой или заточенным крюком. А может быть, и то и другие сразу.

Тимофей скатился с седла под заборало. Конь грохнулся рядом, отчаянно заржал, заколотил копытами по воздуху, не подпуская врагов.

Над головой мелькнула колдовская молния Угрима. Княжеская волшба прекратила мучения животного, испепелила с полдюжины ханьцев из первых рядов, отбросила назад остальных.

Первые мгновения они с князем продержались на Стене сами. Потом, когда с Тропы хлынула конница, стало легче.

Тяжеловооруженные воины Огадая и Феодорлиха неудержимым потоком растекались по Стене. Штурмующие мстили за хана и императора, сметая все на своем пути.

Под натиском кавалерии ханьцы сыпались вниз целыми гроздьями. Некоторые нукеры и рыцари, не удержавшись, тоже падали вместе с лошадьми. Но всадники, следовавшие за ними, продвигались уверенно и быстро.

Ханьская Стена была широка, ее боевые площадки и переходные галереи — просторны. Конный воин, пригнувшись, мог въехать даже в арки башен. Всадники въезжали, проезжали башни насквозь, ломились по бесконечной прямой Стене-дороге вперед и вперед…

Атака заброшенной на Стену конницы оказалась столь внезапной, стремительной и сокрушительной, что ханьцы не успели перекрыть проходы между пролетами. Через несколько минут изрядный участок Стены и с полдесятка башен были захвачены штурмующими.

За конницей по колдовскому пути повалила пехота. Оборона врага была прорвана, дальнейшее сопротивление не имело смысла. Хотя ханьцы дрались свирепо и не желали сдаваться, исход сражения был предрешен.

И все же под конец случилась одна неожиданность. Крайне неприятная.

Дернулась твердь под ногами. Верхний ярус вдруг ожил, колыхнулся змеей вправо-влево… вверх-вниз. Волнение шло от башни, на которой прежде сражался ханьский колдун, и распространялось по всему захваченному участку. Со Стены горохом посыпались люди и кони. Прочная кладка начала расползаться.

Да, странно повела себя Стена. Очень-очень странно…

Тимофей едва удержался у осыпающегося заборала.

— Кости! — донесся до него крик Угрима. — Кости береги!

Ясно было, что князь сейчас беспокоился вовсе не о его, Тимофеевых, костях. Князя волновали Черные Кости Кощея.

Тимофей вцепился в седельные сумы с колдовскими самоцветами. Главное — не дать выскользнуть кристаллам.

Стена аж ходила ходуном. Конская туша под Тимофеем сползала к краю боевой площадки.

Угрим ловко соскочил с седла. Княжеский конь шарахнулся в сторону и с отчаянным ржанием исчез за развалившимся заграждением.

Князь приложил руки к треснувшему каменному зубцу. Прикрыл глаза.

Короткое заклинание, повторенное несколько раз…

Сотрясающаяся Стена постепенно начала успокаиваться.

Еще пара-тройка заклинаний.

Княжеская волшба возымела действие! Все закончилось. Накренившаяся, перекошенная, полуобвалившаяся, с покосившимися и осыпавшимися башнями, некогда неприступная ханьская Длинная Стена теперь походила на старые руины.

Латиняне, татары и ханьцы, удержавшиеся наверху, недоуменно осматривались вокруг и осторожно ступали по расшатанным камням.

Битва стихла сама собой.

В белых пыльных облачках вились тонкие темные струйки, поднимавшиеся из глубоких трещин. Остатки навьего мрака выходили из камней и глины и рассеивались быстрее, чем оседала пыль. Из усмиренной Стены вытекали последние силы.

Однако князь не спешил отрывать ладони от кладки. Он будто бы к чему-то прислушивался. Лицо Угрима было настороженным и напряженным.

— В чем дело, княже? — спросил Тимофей.

«Что это было?»

Угрим открыл глаза. В них читалась тревога.

— Возьми Кости! — коротко бросил князь.

Больше Тимофей вопросов задавать не стал. Когда Угрим в таком состоянии, ему лучше не перечить и не докучать расспросами. Да, ханьская Стена пала, но, видимо, стряслось нечто, что мешало князю радоваться победе.

Тимофей срезал седельные сумы с обугленной конской туши. Перекинул через плечо торбы с Черными Костьми.

— За мной! — велел Угрим. — Туда!

Князь кивнул на башню ханьского колдуна.

Интересно все-таки, где же он сам, ханец этот? Куда подевался треклятый вражий чародей?

Пробраться к башне оказалось непросто. Впереди было полно конных и пеших воинов: с Тропы все еще продолжал валить народ.

Угрим пробормотал заклинание. Взмах руки — и Тропа закрыта.

Еще заклинание, еще один взмах. Княжеская волшба раздвинула толпу, прокладывая дорогу к башне. У заборала появился пустой проход. Два или три человека, оттесненных к краю Стены, не удержавшись, рухнули вниз. Но их участь князя, похоже, волновала сейчас меньше всего.

Вскоре Угрим стоял возле башни. Тимофей остановился за его спиной.

— Кости — на камень, — не оборачиваясь, приказал Угрим.

Тимофей растерянно огляделся. Какой именно камень имеет в виду князь? Весь стенной пролет был выложен каменными плитами. Да и сама башня, вон, тоже облицована камнями.