Офицер черноморского подплава - Александр Витальевич Лоза

дает свои позывные, и мы со спокойной совестью берем курс на север…. Мы всплываем и продолжаем двигаться на север со скоростью 10 узлов в надежде повстречать еще кого-нибудь. Временами на горизонте появляются дымки, но тут же исчезают. На «Морже» все разочарованы, ворчливы и молчаливы. Настроение такое плохое, что нас даже не радует Севастополь после 18 дней напряженного пребывания в боевом походе…»

Подводная лодка «Нерпа» сменила у турецких берегов подлодку «Морж». И далее:

«Вот так, меняя друг друга, мы ходили в боевые походы к турецкому побережью, жадно поджидая добычу. Но попадались только мелкие парусники. Крупных транспортов… мы так и не видели. Томительно шли дни, кончались продукты и вода, и мы возвращались в базу.

Однажды, когда я шел в боевой поход на «Нерпе», у нас, как обычно, быстро кончились продукты. Командир уже подумывал о возвращении в Севастополь, но мы неожиданно обнаружили целую флотилию турецких парусных фелюг. Тут же родилась мысль захватить одну из них и перегрузить продукты (в основном кур и яйца) на лодку. Фелюги шли вдоль побережья. Мы погрузились, чтобы не вспугнуть их, и начали преследование. Стоял почти полный штиль, паруса у турок обвисли, и мы их догнали без труда. Выбрав в перископ саму большую роскошную фелюгу, мы взяли курс прямо на нее и начали всплывать. Видели бы вы лица турок, когда прямо у их борта, как мифическое морское чудовище, начала всплывать подводная лодка. На паруснике началась паника и переполох. Команда спешно спустила ялик, оставила судно и стала грести к берегу.

Остальные фелюги врассыпную кинулись к берегу. Все это со стороны выглядело так комично, что мы на лодке смеялись от души. Наверх была вызвана призовая партия с винтовками, чтобы перейти на парусник и взять с него самое вкусное, а затем его потопить. Но, как выяснилось, смеялись мы совершенно напрасно и чуть было жестоко не поплатились за свою беспечность. Неожиданно мористее нас встал столб воды от разорвавшегося снаряда. Затем второй, третий, четвертый, пятый…

Все – с перелетом, но в опасной близости от нас. Хорошо, что мы близко от берега. Похоже, что батарея расположена где-то высоко в горах, и мы попали в ее мертвую зону. Быстро погрузившись, мы слышим, как снаряды продолжают рваться на поверхности. О курах и яйцах все и думать забыли. Все хорошо, что хорошо кончается».

Осенью 1915 года подводные лодки 1-го дивизиона Бригады Подплава регулярно совершали боевые походы в юго-западную часть Черного моря. Наши подводные лодки действовали почти беспрерывно методом позиционного крейсерства в ограниченном районе, взаимодействуя с надводными кораблями флота. Наступательные операции Кавказской армии почти на четыре месяца отвлекли основные надводные силы Черноморского флота в юго-восточную часть Черного моря, поэтому блокада Угольного района Турции и Босфора осуществлялась только подводными лодками. Возросшая активность наших подводных лодок вынудила германо-турецкое командование значительно ограничить использование тяжелого крейсера «Гебен» и крейсера «Бреслау» для охраны своих угольных коммуникаций. К концу 1915 года применение турками крупных судов для морских перевозок угля и других грузов практически прекратилось.

Успехи Кавказской армии, взявшей Эрзерум в начале 1916 года, и победы Юго-Западного фронта, громившего армию Австро-Венгрии, позволили Верховному командованию начать планировать Босфорскую операцию.

Историческая справка

После Крымской войны 1853–1856 годов в Российской империи разрабатывались планы проведения Босфорской операции с целью обезглавливания одним ударом старого врага —

Турции и воплощения вековой мечты – возвращения в лоно Православного мира древнего Царьграда – Константинополя. Для этого в начале ХХ века на Черном море построили мощный флот, состоявший из броненосцев «Чесма», «Синоп», «Императрица Екатерина Великая» и «Георгий Победоносец», строившихся с целью уничтожения береговых укреплений и подавления турецких батарей на Босфоре. Для перевозки армейского десанта в Босфорской операции интенсивно развивался и Добровольческий флот. Но поражение России в войне с Японией отодвинуло эти планы.

Вступление Турции в Первую мировую войну на стороне Германии заставило Верховное командование вернуться к идее Босфорской операции. После того как союзники с треском провалили Дарданелльскую десантную операцию, наше Верховное командование, учитывая создание к этому времени новейших линкоров дредноутного типа, нефтяных миноносцев типа «Новик» и возросший боевой опыт подводных сил и морской авиации, спланировало такую операцию, назвав «Царьград». Император Николай II одобрил ее осенью 1916 года. По докладу командующего Черноморским флотом вице-адмирала А.В. Колчака, на подготовку отряда высадки требовалось три-четыре месяца, а учитывая, что наступающие осенне-зимние шторма не дадут осуществить задуманное, выполнение операции «Царьград» перенесли на весну 1917 года.

Главным на 1916 год в планах Верховного командования считалась блокада пролива Босфор, имевшего огромное военно-стратегическое значение, поэтому было принято решение закрыть Босфор минами, в том числе с помощью подводного минного заградителя «Краб». В течение 1916 года подводные лодки 1-го и 2-го дивизионов Бригады Подплава Черного моря участвовали в боевых действиях на коммуникациях противника у берегов Турции и Болгарии, производстве разведки гаваней, обеспечение постановок мин минзагом «Краб» у Босфора, наведении и прикрытии главных сил флота.

Удивительно, как порой сплетаются события и судьбы.

21 февраля 1916 года мичман П.П. Ярышкин получил назначение вахтенным начальником на подводную лодку «Карп», однотипную погибшей в 1909 году подводной лодке «Камбала», с которой и началось это мое повествование и, если хотите, причастность к Черноморскому Подплаву. Подводная лодка «Карп» входила в состав 3-го дивизиона и несла охрану побережья в районе Балаклавы и Ялты. Командовал лодкой лейтенант Константин Георгиевич Люби. Как писал

Н.А. Черкашин в своей книге «Белая карта»: «Лейтенант Люби был первым старшим офицером минзага «Краб». Он так рвался в бой, ему так досаждала задержка с достройкой лодки, с доводкой ее сложного по тем временам минно-постановочного устройства, что командование Черноморского флота перевело его на другую подводную лодку, назначив командиром «Карпа». Хотя по своим техническим характеристикам лодка «Карп» считалась устаревшей, не могущей выходить далеко в море и погружаться глубже восемнадцати метров, но она несла самодвижущиеся мины (торпеды. – А.Л.), а значит, могла поражать врага. Если до этого назначения мичман Ярышкин прикомандировывался к лодкам «Морж», «Нерпа», с экипажами которых выходил в море, дублируя функции вахтенного начальника, то сейчас его назначили на должность в экипаже «Карпа», а значит, он был наделен всей полнотой ответственности за лодку и экипаж. На этой должности мичман П.П. Ярышкин сменил мичмана В.В. Оффенберга, который прослужил на «Карпе» с конца апреля 1915 года до 20 февраля 1916 года и был переведен на «Кашалот». На подводной лодке «Карп» мичман Ярышкин прослужил полтора месяца, до 8 апреля 1916 года. Это была хорошая школа подводника. Передав дела