Кровь, или 72 часа - Дмитрий Григорьев

Она вновь была паломницей в западных землях Померании. Однако органной музыки и литургий сегодня не было. Сегодня был необычный день: сегодня судили ведьму. Семейство герцога сидело в первых рядах, и его глава с нетерпением ожидал слушаний. Подсудимой была дряхлая знахарка, с которой его пути однажды пересеклись. В те далекие годы целительница отказалась помочь герцогу в избавлении от нежеланного плода любви его младшего сына Эрнеста. Но любимый вассал Филиппа Джулиуса не привык отступать. Желание герцога было исполнено черной ворожеей короля. Чернявка вытравила внебрачного внука правителя Восточной Померании из утробы Сидонии. Сама несостоявшаяся мать была кем-то спасена из-под самого носа стражников герцога. Кто-то опоил их до беспамятства и освободил пленницу.

— Это наверняка дело рук той мерзкой знахарки! Где ты ее только откопал! — кричал разгневанный герцог на Отто. — Ты ее привез! Тебе и надо было ее прибить!

«Ты же сам ее отпустил!» — подумал Отто, но перечить отцу побоялся: — Она вылечила сына династии Гриффинов! Нас бы не простили! — оправдывался он.

— Да плевать я хотел на Гриффинов! Я любимый вассал короля!

— Уж проще было бы убить Сидонию, — тихо предположил Отто. — За графа бы никто не вступился!

— Задним умом все сильны! — не унимался герцог.

Если бы он тогда знал, чем для него обернется бегство любовницы Эрнеста, он бы собственными руками задушил ее!

И вот теперь, когда его подданные пытались отловить янтарную ведьму и получить обещанное им вознаграждение, сам герцог не мог сидеть сложа руки. В бессильной злобе он обратил свой гнев на старую знахарку.

«Я совершил ошибку и отпустил тебя в тот раз! — кипела в нем ярость. — Пришло время эту ошибку исправить! Ты положила начало всем моим бедам, ты будешь первой, кто поплатится за это!»

Герцогу стоило большого труда притянуть к ответу знахарку, которая была в фаворе у династии Гриффинов. Но династия доживала последние дни и теряла свое влияние на короля.

— Но помни, — давал разрешение на арест Филипп Джулиус, — судить ее будет мой королевский суд!

— Слушаюсь, ваше величество! — поклонился герцог, уже планируя, как обмануть судей.

Его люди потратили немало сил на то, чтобы отыскать подходящих свидетелей, которые бы выступили жертвой ее колдовства. Чтобы избежать недовольства местных крестьян, боготворивших знахарку, герцог настоял на переносе суда подальше от ее родных мест. И, наконец, чтобы полностью увериться в праведном приговоре, он не поскупился и нанял пару признанных разоблачительниц ведьм. Церковь запросила неслыханные деньги за их услуги, но игра стоила свеч!

Как искусный кукловод, герцог распределил все роли готовящегося спектакля и со злорадным предвкушением ожидал представления. Все лавки в костеле уже были забиты до отказа, а народ все прибывал и прибывал.

Ника полностью погрузилась в происходящее. Она с удивлением заметила, что уже прекрасно понимает окружающих. Более того, она сама на непонятном доселе языке обратилась к своему спутнику:

— Милый, давай пойдем на свежий воздух?

Сидевшая рядом китаянка с удивлением посмотрела на нее. Жена Дэниса что-то бормотала в пустоту прохода и, привстав, смотрела на выход из актового зала.

Выхода не было видно из-за толпы городских зевак. Сил пробиваться сквозь частокол человеческих тел не было, и Венди опустилась обратно на лавку. Она положила голову на плечо любимому и задремала.

Опрос свидетелей шел своим чередом, когда чей-то визг разбудил ее. Перед высоким судом стоял неопрятный человек и нервно жестикулировал. Только после обращения к нему судьи стало понятно, что это был мужчина. На самом деле он был больше похож на высохшую старуху, и его писклявый голос лишь усиливал сходство.

— Она навела на меня порчу! — визжал он. — Я грешен, ваша честь, но богопослушен. Да, я всю жизнь бражничал, но когда я был во хмелю, Всевышний всегда посылал ко мне белоснежных ангелов! А с тех пор, как эта ведьма подсыпала мне свое зелье, одни лишь черти посещают меня!

— Как церковь истолковывает сию перемену? — обратился королевский судья к сидящему рядом священнику.

— Когда раб Божий воздает излишнее Бахусу, его душа на время отделяется от своей плотской оболочки, — начал свою проповедь пастор. — У набожных мирян она выходит в преддверье рая. Если же раба Божьего кто-то сглазил или он не несет в сердце Бога, то душа его заглядывает в геенну огненную!

— Посещаешь ли ты храм Господень? — прозвучал суровый вопрос судьи.

— Посещаю, ваша честь. Только Богом и живу!

— Молись денно и нощно, — продолжил свой напев священник, — и колдовские чары падут. — Повернувшись к судье, пастор заключил: — У меня нет никаких сомнений в том, что на сего грешника была наведена порча.

— Спаси господи! Спаси господи! — запищал себе под нос бражник и попятился прочь.

— Что скажешь в свое оправдание? — обратился судья к старухе.

— А чего ж тут говорить? Дала я травок жене бедолаги этого, чтобы отвадить мужа от пьянства. Да только травки эти Богом данные, а стало быть, никакой порчи в них и быть не может!

— Не смей касаться своими грязными устами имени Создателя нашего! — грубо прервал ее священник.

Окончательно проснувшись в своем видении, Ника взглянула на обвиняемую. Их глаза встретились. Старуха улыбнулась и едва заметно кивнула, будто здоровалась. Что-то теплое и ласковое наполнило душу: перед судьями стояла Матрена. Ника уже хотела подбежать и обнять свою мудрую учительницу, как вдруг мимолетное сходство пропало.

Старуха уже отвернулась и смотрела на последнего свидетеля. Знахарка узнала в нем крестьянина, который в тупом порыве ревности убил свою жену, когда та была на сносях. С тех пор душегуб лишился рассудка и обвинял в содеянном всех, кого встречал на своем пути.

— Она умертвила моего нерожденного ребенка! — бешено вращал он глазами. — А потом запустила злой дух в жилы моей бедной жены!

Крестьянин завыл и осел на пол. Он зажал руки меж колен и стал раскачиваться как маятник взад-вперед, уже не реагируя на окружающее. Церковь загудела в негодовании. Смотрители храма с трудом утащили сумасшедшего в боковую дверь. Когда ропот стих, судья обратился к знахарке:

— Оправдывайся, если можешь!

— Злые языки нашептали этому горемыке, что не он отец своего первенца, — с горечью произнесла старуха. — Рассудок оставил его, и он жестоко побил оклеветанную женщину. Не пощадил он и ее живота. Несчастная до срока разрешилась младенцем, который на моих руках отошел в мир иной. Рана внутри утробы роженицы была столь велика, что сквозь нее воздух зашел в жилы и закончил ее мучения.

В храме повисла тишина, было слышно, как под потолком резвились навозные мухи.

— Ты лжешь, старая ведьма! — разорвал тишину негодующий голос священника. — Воздуху не дано других путей в нутро человеческое, окромя как через глотку! Так решил Создатель. Так было и будет до скончания веков! И как смеешь ты утверждать, что божественный воздух, несущий благодать всему живому, может быть убийцей?! Только за одну эту крамолу тебя надобно предать очищающему огню!

Одобрительный гул прошел по рядам. Местная паства выражала поддержку своему пастору, да и видеть сожжение живого человека многим из них еще не доводилось. Герцог был доволен. Все шло как по-писаному. Настало время заключительного аккорда. Перед судом предстали две миссионерки с туманного Альбиона.

— Вот сопроводительные письма этих монашек, — священник передал свитки королевскому судье. — У меня, ваша честь, нет никаких сомнений в том, что перед нами непревзойденные разоблачительницы колдунов и ведьм! Им достаточно посмотреть человеку в глаза, и они тут же скажут, благочестивый это мирянин или безбожник. А не дай бог перед ними колдун или ведьма, — пастор истово перекрестился, — их начнет корчить в отвратительных судорогах!

Судья кивнул и монашек посадили в первый ряд. Наступал их звездный час. Скоро они заглянут в глаза подсудимой! Скрываясь в глубоких капюшонах своих балахонов, они уже накопили полный рот слюны и начали гонять ее между зубов. Получавшаяся пена должна была обильно покрыть их лица во время судорог, до которых они были большие мастерицы.

— Смотри на них и не смей отворачиваться! — приказал королевский судья старухе. — Если ты чиста, тебе нечего бояться!