Записки офисного планктона (сборник) - Коллектив авторов

Лерочка вздохнула, подкрасилась и продолжила составлять рутинные документы. Как мы и говорили – легкие любовные переживания положительно сказываются на работоспособности. Хотя зря, зря, конечно, Толик так рано женился. А то бы… Ну, пусть будет еще один в рядах полезных воздыхателей.

Вот так внезапно возникнувшие поручения, не соответствующие должностной инструкции, могут приносить новые впечатления, ощущения и даже расширять кругозор. В вопросах истории родного края, например. Или жизни динозавров. И к свадьбе могут привести или легкому флирту – кто на что рассчитывает.

В любом случае пользуйтесь возможностями, соглашаясь на деятельность не по профилю. Только не в урон собственным интересам! Вся наша деятельность должна служить для личного счастья. А уж никак не для повышения благосостояния компании. Ну-ну это между нами. Делайте вид, что верите всем этим тимбилдингам и корпоративным ценностям и очень радеете за общее дело. А сами продолжайте выполнять свою кровную наиглавнейшую миссию. Напоминаю, деловые мои колбаски: это все, что нужно на пути к счастью, – рост самооценки, преодоление комплексов, диеты, завязывание новых знакомств, отбор кандидатов в мужья. Список бесконечен! А это гораздо длиннее рабочего скучного дня, что, несомненно, вселяет оптимизм и силы.

Марат Валеев

Пикник

Денек выдался как по заказу: и пятница, и тепло, и работу над заказом смежника закончили накануне, почему и зарплата с утра случилась (первая за последние три месяца!). И коллектив небольшой фирмы ОАО «Эдельвейс» делегировал своего представителя к шефу: мол, давайте, Максим Викторович, устроим детский крик на лужайке. То есть сразу после обеда съездим на пикничок, шашлычков пожарим на природе, пообщаемся в неформальной обстановке, покупаемся-позагораем.

Конечно, можно было и без него, без этого придурка М. В. Козловского, махнуть на природу. Но, во-первых, очень хотелось урвать халявные полдня, во-вторых, это шеф командовал минивэном, в который влезал весь дружный коллектив фирмы, все восемь человек, в-третьих, этим дождливым летом не всякий раз удавалась такая хорошая погода, так что надо было ловить момент.

Козловский поломался для виду, но ввиду смягчающих обстоятельств, как то: другого заказа пока не было и все равно фирма опять простаивала, настроение у него было хорошее (никто же не знал, хотя и догадывался, какую он себе зарплату, а еще и премию отхватил из полученных от заказчика денег), да и, наконец, почему бы в самом деле не оттянуться на природе без жены и детей, – согласился.

Так что с обеда все сотрудники «Эдельвейса» явились на работу полностью в нерабочем настроении, в прогулочном облачении, весело погрузились в минивэн, уже упакованный благодаря стараниям водителя Абаккумова мангалом, вязанкой полешков и парой пластиковых ведерок с магазинным замаринованным шашлыком. В конце салона нежно перезванивались в двух больших сумках бутылки с пивом, сухим красным и мокрой беленькой. И уже через полчаса «Эдельвейс», оживленно гомоня, оккупировал облюбованную лужайку на берегу озера Карасевого.

Весело затрещали дрова в мангале, из стереоколонок минивэна на волю вырвалась музыка, забулькали откупориваемые бутылки, зазвенели сдвигаемые стаканы, пошли тосты. Во главе застолья восседал на раскладном стульчике, как на троне (остальные члены коллектива просто сидели или полулежали вокруг импровизированного дастархана), благодушно настроенный М. В. Козловский и благосклонно выслушивал тосты, каждый из которых так или иначе заканчивался реверансом в его сторону. Максим Викторович узнал от Вики Маргариткиной, что он «самый человечный из человечных», Николай Петрович Шевчук открыл глаза присутствующих на то, что их шеф – «гениальный менеджер», но всех переплюнул Шота Магарадзе, заявивший, что с таким «замэчателным чэлавеком можно хоть в развэдку хоть по жэнщинам – успэх будэт абэспечэн». Расчувствовавшийся Козловский в длинной и пространной речи сообщил, что заново открыл для себя коллектив, и щедро пожелал ему простого человеческого счастья. А потом все решили искупаться в теплом-претеплом озере.

Над окрестностями водоема разнеслись крики, хохот, женский визг и шумный плеск воды. Козловский, регулярно посещавший бассейн по абонементу и потому чувствующий себя в воде как рыба, набрал в легкие побольше воздуха и нырнул. А вынырнул аж метрах в пятидесяти, в камышах на противоположной стороне озера. И озорно затих там, решив попугать родной коллектив.

Занятый водными процедурами «Эдельвейс» не сразу заметил пропажу своего шефа.

– Э, народ, а где Максим Викторович? – обеспокоенно спросил шофер Абаккумов (он купаться почему-то не любил и в воду не полез, а лениво курил на бережку).

– Да вот же, рядом с нами плескался, – весело отозвалась Вика Маргариткина, с визгом отталкивая ногами Шоту Магарадзе, назойливо подныривающего под нее и покачивающуюся рядом с ней Нелли Петровну. – Шота, ты не видел шефа?

– Он гдэ-то тут биль, – отфыркиваясь, отозвался вынырнувший темпераментный грузин. И снова нырнул под женскую часть коллектива, жадно топыря под водой бесстыжие волосатые руки.

– Биль, да сплиль! – передразнил его Абаккумов. – Но где же в самом деле Максим Викторович? На берег он не выходил, это точно. Черт, неужели… А ну, вы, тише! Слышите, что вам говорят: шеф вошел вместе с вами в воду, и теперь его нигде нет.

– Неужели утонул? – охнул Суханкин, и мокрые его волосы от ужаса встали дыбом.

– И не хотелось бы верить, но это похоже на правду, – мрачно сказал Абаккумов. – Поныряйте-ка, ребята, на всякий случай, может, сами достанете.

– Ой, я боюсь утопленников! – закричала Вика Маргариткина и пулей выскочила на берег, а за ней торопливо полезли из воды и остальные эдельвейсовцы.

«Ага, испугались! – обрадовался сидящий в камышах Козловский, бесшумно прихлопывая впившегося ему в шею комара. – Ничего-ничего, поволнуйтесь-ка еще!»

– Ну да, сейчас, буду я еще из-за этого придурка нырять! – неожиданно заявил Шевчук и сплюнул в воду. – Давай, Абаккумов, звони спасателям. А по мне, так пусть покоится на дне. Там ему и место.

– Я не взял с собой мобильник, – сказал, щелчком отправив в воду окурок, Абаккумов. – Ладно, приедем домой, позвоним.

– Утонул Максим, ну и хрен с ним! – вдруг радостно объявил пьяненький Суханкин, и все захохотали.

Козловский не верил своим ушам и от охватившего его гнева даже перестал отгонять настырно зудящих над головой комаров: а как же «самый человечный из человечных», а «гениальный менеджер», а с кем пойдет в «развэдку и по жэнщинам» Шота?

– Плахой биль чэлавек, жадный, – обличающе сказал Шота, обнимая дрожащую Вику за плечи. – Я би с ним в развэдка нэ пашел.

– Уж что верно, то верно, – поддакнула бухгалтерша Нелли Петровна. – Вот вы три месяца зарплату не получали, а он себе регулярно и зарплату рисовал, и премии, и что хочешь… А что мне, что мне-то? Так, для отмазки да чтобы молчала, давал какие-то копейки. К-козел!

– А я всего неделю отсутствовал на работе по уважительной причине – да вы помните, теща ко мне приезжала, – так он меня уволить хотел, – пожаловался Суханкин и всхлипнул. – А куда я пойду, я ж ничего не умею! Вот и отлились ему наши слезы.

«Ну, сволочи, сейчас вы у меня попрыгаете!» – яростно прихлопнул Козловский у себя на багровой лысине сразу десяток опившихся начальственной кровушки комаров. И уже хотел было с ревом вылезти из камышей, как услышал злорадный голос Абаккумова:

– А если бы Козловский вдруг вынырнул и сказал, что все слышал, что бы вы стали делать, а, храбрецы?

Над озером повисло тягостное молчание.

– Да нет, уже не вынырнет, – нарушил тишину Шевчук. – Что он, дядька Черномор, что ли, или Ихтиандр какой? Уже не меньше получаса прошло, как он утоп. Нет, кирдык нашему козлу. Раки его уже едят.

– Я би на его мэсте нэ виниривал, – угрожающе пошевелил усами Шота.

– Конечно, зачем человеку два раза тонуть, – согласился Суханкин. – Ну что, сироты, у нас там вроде еще осталось чего-то? Пойдем, помянем шефа, будь он неладен, да в город надо, в ментовку, пусть этого утопленника ищут кому положено…

– Вот только кого теперь нам главк посадит вместо него? – спросила сама себя Вика и мечтательно зажмурилась. – Хорошо бы кого помоложе да неженатого… Отстань, Шота!

В камышах тихо и злобно плакал Козловский, облепленный комарами и пиявками.

Сергей Петров

Последний DJ

Когда-то я был крут.

Я говорил что хотел и ставил что хотел. Вы слушали мою станцию, предвкушая встречу со мной. Вы ждали, что я отмочу/выдам, объявившись через очередные три песни.

Теперь же иначе. От моей крутизны осталась лишь запись в трудовой книжке – «ведущий музыкальных программ». Проще – диджей. Но это неправда. Никакой я не диджей. Я прокладка между песнями. Винтик в паленом китайском механизме. В любой момент меня можно вывинтить, швырнуть в мусорную корзину и заменить на новый.