Радиоэлектронный шпионаж - Анин Борис Юрьевич

ЛИВИЕЦ ИЗ ПОДМОСКОВНОЙ ПСИXVIIIКИ

Не менее трагично сложилась и судьба другого сотрудника АНБ — американца ливийского происхождения Виктора Норриса Гамильтона. Он изменил свое прежнее имя Хиндали после приезда в Соединенные Штаты вместе с женой-американкой, которую встретил в Ливии.

Выпускник Американского университета в Бейруте 1940 года, Гамильтон работал в США посыльным и швейцаром, так как ему не удалось устроиться на работу по специальности — преподавателем. Отставной американский полковник завербовал Гамильтона на службу в АНБ, где последний приступил к выполнению своих служебных обязанностей 13 июня 1957 года в группе «G» «Производства», которая среди прочих стран и регионов занималась Ближним Востоком, Северной Африкой, Грецией и Турцией. Работавшие здесь, как позднее рассказывал Гамильтон, записывали на пленку и дешифровывали криптограммы военного характера из перечисленных стран, а также шифрсообщения, которые поступали в эти страны из их дипломатических представительств во всех частях света. Для этой цели АНБ имело специальную станцию перехвата на Кипре. Например, на столе Гамильтона в 1958 году побывал полный текст секретной переписки, которую Каир вел с посольством ОАР в Москве во время поездки правительственной делегации этой страны в Советский Союз.

В 1959 году Гамильтона признали психически больным, но, учитывая его ценность как специалиста, на работе оставили. Через четыре месяца его руководство заявило, что он находится на грани параноидально-шизофренического припадка и поэтому не может продолжать свою работу в АНБ. На самом деле в это время Гамильтон пытался установить связь со своими родственниками в Сирии, что вызвало сильное неудовольствие его руководства и отчасти послужило причиной последовавших обвинений в психических отклонениях. Но только отчасти, о чем свидетельствуют дальнейшие события.

В июне 1963 года в советское посольство в Праге пришел человек, назвавшийся бывшим сотрудником АНБ Гамильтоном, и попросил политического убежища. О том, что Гамильтону было уделено самое серьезное внимание, свидетельствуют два события: 14 июля с ним побеседовали заинтересованные лица в Москве, а уже на следующий день в ЦК КПСС ушли оперативно подготовленные предложения по наилучшему использованию перебежчика в пропагандистских целях.

Одно из них было реализовано 23 июля, в тот самый день, когда покончил с собой Данлеп. Газета «Известия» поместила письмо Гамильтона, в котором он поведал о секретах американского радиошпионажа: «АНБ вскрывает шифры ближневосточных стран, что является прямым результатом криптоанализа. Вместе с тем АНБ получает и оригиналы их шифров из каких-то секретных источников. Это означает, что кто-то ворует для американцев шифры. Особо следует подчеркнуть: американские власти пользуются тем, что штаб-квартира ООН находится на территории США. Зашифрованные инструкции Греции, Иордании, Ливана, ОАР и Турции своим представительствам в ООН попадают в руки госдепартамента еще до того, как доходят до своих истинных адресатов». По утверждению Гамильтона, представитель США в ООН Генри Кэббот Лодж даже прислал в АНБ собственноручно подписанное письмо, в котором выразил благодарность за полученную информацию.

Вскоре в КГБ были предприняты первые шаги по натурализации Гамильтона. Ему дали новое имя, а также псевдоним Кир. Естественно, предполагалось, что американцы будут днем и ночью разыскивать пропавшего сотрудника АНБ (предположение полностью подтвердилось), чтобы определить степень нанесенного США ущерба. Поэтому были приняты меры по защите Гамильтона, не ущемлявшие его прав. Однако на выбор постоянного места пребывания Гамильтона в СССР повлияли совсем другие причины.

С самого начала личного знакомства с Гамильтоном сотрудники КГБ заметили у него отклонения от нормального поведения, неадекватную реакцию на складывавшиеся обстоятельства. Их подопечный из АНБ сначала запел о тотальной слежке за ним американских спецслужб, которые затем сменил в его рассказах «всемогущий КГБ». Свидетельства чекистов через тридцать лет подтвердила жена Гамильтона, которая припомнила в телевизионном интервью, что после поступления на работу в АНБ супруг частенько перед отходом ко сну пугал ее рассказами о подозрительных странностях, творившихся в стенах этого сверхсекретного агентства. Что конкретно успел поведать ей на сон грядущий ее муж, миссис Гамильтон не сообщила. Однако из письма самого Гамильтона, опубликованного в «Известиях», стало известно, что слежку за собой он обнаружил еще в США сразу после увольнения из АНБ: по его словам, сотрудники ФБР следовали за ним по пятам, не давали ему устроиться на другую работу, даже дворником.

В результате политическое убежище в СССР Гамильтону было предоставлено, но довольно своеобразное: около трех десятков лет он провел в советских психиатрических клиниках и только в июне 1992 года попал наконец в сферу внимания российских средств массовой информации. Гамильтон наотрез отказался поверить столичным тележурналистам, отыскавшим его в одной из подмосковных психушек, где он пробыл последние двадцать лет, что его жена и дочери живы и разыскивают пропавшего папочку. Гамильтон твердил, что всех его близких посадили в США на электрический стул в отместку за его предательство. Приехавший вместе с телерепортерами Эдвард Артис, гражданин США, который занимался розыском американских военнопленных, привез Гамильтону письма от жены и дочерей. Когда он попытался вручить их лично, в ответ Гамильтон как заведенный начал повторять по-английски: «Сгинь! Убирайся ко всем чертям!» Невольно вспоминаются слова, которыми Гамильтон закончил свое обращение в «Известия» в 1963 году: «Я хочу, чтобы все люди на земле обрели наконец тот покой и душевное равновесие, которые я нашел здесь, в России».

ПРОТИВ СВОИХ ЖЕ СОЮЗНИКОВ

С радиошпионажем американский гражданин Перри Феллвок связал свою судьбу в 1966 году, когда он, окончив среднюю школу, был призван для прохождения военной службы в американских ВВС. Однажды к нему, солдату-новобранцу, подошли трое мужчин в штатском и предложили следовать за ними. После обследования с помощью тестов на определение способностей посетители спросили Перри, не хотел бы он работать в такой области, где получил бы возможность сменить уже успевшую надоесть грубую солдатскую униформу на шикарные гражданские шмотки по своему выбору и разъезжать в них по всему свету, занимаясь шпионажем в пользу своей страны. Понятное дело, что Перри ответил согласием и предложил немедленно приступить к исполнению новых служебных обязанностей, особенно в том, что касалось первой части сделанного ему предложения. Так Перри Феллвок стал сотрудником сверхсекретного Агентства национальной безопасности — главного радиошпионского ведомства США. О многом из того, что ему стало известно в ходе выполнения служебных обязанностей, Феллвок поведал в середине 70-х годов в газетном интервью.

Например, Феллвок рассказал о секретном соглашении 1947 года, которое, в частности, касалось радиошпионажа и которое продолжало действовать в 60-е годы. Участников соглашения американская сторона разделила на три категории. К первой относились сами Соединенные Штаты. Во вторую попали англосаксонские страны — Австралия, Англия, Канада и Новая Зеландия. Страны третьей категории — Италия, Франция, ФРГ, Япония и несколько азиатских государств — союзников США — присоединились к соглашению позднее стран второй категории. В соответствии с американской интерпретацией этого соглашения страны первой и второй категорий не должны были скрывать друг от друга никаких секретов, которые становились им известными в ходе их шпионской деятельности. Что касалось стран третьей категории, то им США передавали значительно меньше информации, хотя по соглашению получали от них все необходимые для себя сведения.

В своем газетном интервью Феллвок также рассказал о том, что США н<> только нарушали это соглашение, но и активно шпионили за всеми без разбору его участниками. Станции перехвата АНБ в Италии, Турции, на Крите и в Западной Германии работали не только против СССР и других стран — участниц Варшавского Договора, но и против тех государств, на территории которых располагались. В этом смысле не являлась исключением и Англия. Американская станция перехвата «Чиксендс» в Англии занималась подслушиванием и дешифрованием важных военных и гражданских шифрсообщений, в то время как из посольства США в Лондоне американцы следили за радиоконтактами английских властей на более низком уровне.