Школа выживания. Как избежать голодной смерти - Андрей Ильин

Эскимосы ели «жирных сырых личинок оленьего овода, повытасканных из шкур только что убитых оленей. Личинки так и кишели на большом лотке, подобно гигантским червям, а на зубах слегка похрустывали».

«Нгвито» — термиты крупные, жирные, их набирают три-четыре пудовых мешка с гнезда, прямо с крыльями кладут на сковороду без жира, посыпают чуточку солью и жарят в собственном соку. Когда насекомых тушат или кладут в суп, крылья им также не обрывают…»

«Вас угощают kiviak — это люрики, на которых охотились эскимосы на берегу в момент моего приезда… Их не ощипывают и не потрошат, а складывают в мешки из тюленьей кожи, которые укрывают от самца под камнями Все это долго гниет, а затем подается к столу как лакомство…

Заметим, так называемое «orиnег» считается также очень изысканные кушаньем. Оно изготовляется из жидкого помета куропатки.

Его собирают зимой в виде замерзших лепешек, лежащих на снегу, смешивают с тюленьим жиром, потом толкут и едят горячим. Готовое блюдо пахнет курятником…

И наконец, известно, что самым любимым блюдом эскимосов является костный мозг оленей».

Справедливости ради надо оговориться, что «душок» многим эскимосским кушаньям придают не гнилостные, а совсем другие, скорее выполняющие роль консервантов виды бактерии. Люрики, сброшенные в мешок из тюленьих шкур, не гниют, а заквашиваются и благодаря эому сохраняются продолжительное время. Так что, несмотря на присущий северной гастрономии «помойный дух», будем справедливы: ни чукчи, ни эскимосы, ни другие народности не способны без ущерба для здоровья употреблять реальную гниль.

Так же, как и мы. А то, что мы удивляемся их вкусам, так и они тоже брезгливо воротят нос от «отвратительных», на их взгляд, соленых и маринованных грибов, кисломолочных продуктов, сыров и тому подобной привычной для нас пищи.

Ну а теперь от книжных примеров я обращусь к нашему пусть не самому богатому, но все же опыту.

— Что ни сделаешь для науки, — сказала Людмила Суханова и откусила кусочек от… змеи.

Змея была сварена как положено, без соли и специй, и еше час назад резво извивалась у нас под ногами «играя» раздвоенным языком и угрожая ядовитыми зубами.

— Приятного аппетита! — пожелал я сам себе, хотя не испытывал ни аппетита, ни приятности, и вгрызся зубами в бок змеиной тушки. Мясо змеи отдаленно напоминало рыбу и было сьедобно ничуть не меньше позавчерашней столовской котлетки. Я жевал змею и думал: «Если судить по количеству змей, которых мы здесь увидели за один только день, смерть от голода нам не угрожает».

В тот раз нам крепко повезло. Четверо суток, пережидая сильный встречный шторм, мы обитали в змеином царстве. На том безлюдном берегу было много змей. Хотя нет, что значит много? Много — это когда десять или двадцать рептилий. Там были сотни, а может быть, тысячи змей. Протопав тридцать метров, можно было насчитать полста штук такого «добра». В кустах, под ногами, в воде — всюду шевелились длинные одноцветные и пестрые тела. Представьте, что вы находитесь в комнате, где кольцами свилась дюжина ядовитых гадов. Как бы вы себя чувствовали?

Мы — примерно так же. Мы передвигались медленно, с выставленными вперед веслами, и видели змей на камнях, под плотом, возле рюкзаков, в метре впереди себя и в метре сзади. Мы наступали на расщелину в камнях и, оглянувшись, замечали две головы, вставшие над камнями. Наши прогулки по берегу по напряжению можно было сравнить с хождением по минному полю. Вот-вот рванет под пяткой! Удивительно то, что змеи совершенно не боялись человека, наверное, потому, что его до этого не видели.

Но нет худа без добра: на вторые сутки мы пообвыклись (ведь невозможно же бояться беспрерывно!) и стали относиться к мелким и средней величины змеям (к крупным привыкнуть так и не смогли), как к диванным клопам, то есть, конечно, и смотреть неприятно, и укусить может, но не падать же по этому поводу в обморок! Трех полуметровых змеюшек, по неосторожности выползших нам под ноги, мы и вовсе скушали. Чтобы «рецептик отработать».

Мы оказались сильнее выпавших на нашу долю обстоятельств. Мы жили там, где, считали, жить невозможно. Более того, смертельно опасного врага мы заставили работать на себя, точнее, на свои желудки. В принципе, на том берегу мы могли выживать до зимы, снимая с каждого гектара чуть ли не полуцентнерный мясной урожай. Мы могли змей варить, жарить, вялить, наконец, просто есть сырыми. Как говорится — не было бы счастья, да несчастье помогло. Страшны ядовитые змеи, но не окажись их там, и мы оказались бы перед лицом куда более серьезной опасности — голода…

При охоте на змей следует соблюдать максимальную осторожность, чтобы ненароком из охотника не превратиться в жертву. В целях безопасности всех незнакомых змей надо считать заведомо ядовитыми. Ловить их можно с помощью длинной раздвоенной на конце палки. Голова змеи прижимается палкой к земле и отсекается ножом, топором или раздрабливается острым камнем. При этом необходимо помнить, что и у мертвой змеи ядовитые зубы представляют серьезную опасность.

Кроме того, змей можно добывать с помощью лука, рогатки, камней, ловить веревочной петлей, привязанной к концу длинного шеста, или на обыкновенную рыболовную удочку с насаженной на крючок приманкой, например, клочком яркой ткани.

У маленьких змей отрезается голова вместе с ядовитыми железами, после чего шкурка снимается от головы к хвосту вместе с внутренностями, словно чулок, то есть как бы выворачивается на левую сторону.

Больших змей достаточно обезглавить, выпотрошить, взрезав брюшко от головы до анального отверстия, и приготовить в собственной, грубой и жесткой шкурке, поместив на горячие угли и периодически переворачивая. После того как шкурка потрескается, из нее следует вытащить мясо и сварить его.

Очень больших змей, также не снимая шкурки, следует нарезать небольшими кусками и испечь над костром.

У ящериц наиболее вкусны мышцы спины и ног.

У всех змей и ящериц в летне-осеннее время года в брюшной полости откладываются запасы жира в виде лентообразных и круглых образований, которые можно использовать для жарки пищи.

И еще один малоаппетитный эпизод.

В котелке, над поверхностью кипящего бульона, густо торчали скрюченные лягушачьи лапки. Казалось, они в звали к милосердию.

— Будем дегустировать? — предложил я.

Без желания разобрали ложки и стати хлебать жирный, немного с горчинкой бульон. Если бы не знать, что он сварен из только что выловленных из болота лягушек, можно посчитать его даже приятным.

На второе было собственно лягушачье мясо. Я взял себе две разварившиеся лапки (на большее духу не хватило), снял, словно чулок стащил, отставшую во время варки кожу, поднес ко рту, зажмурился, откусил. Однако ничего, мясо как мясо. На курятину чуть смахивает, только, наверное, понежнее. Подай такое кушанье на стол — любой скажет: отварной цыпленок.

Нет, очень даже неплохо! Со съеденными нами час назад улитками ни в какое сравнение не идет.

Я почувствовал, что во мне проснулся здоровый аппетит, и понял, что переступил грань брезгливости. Я был способен съесть еще дюжину лягушек или даже две дюжины.

Не все ли равно — курятина или лягушатина?

Вкус-то один.

— Не найдется ли добавки? — скромно поинтересовался я.

— Сколько угодно! — И мне указали на болото, где радостно квакали сотни лягушек…

«Фу, какая гадость!» — скажет кто-то.

Но почему гадость? Пусть мне объяснят, чем 1 кг лягушачьего мяса отличается от 1 кг зайчатины или медвежатины? И там и там — мясо, и там и там — 1 кг. Только за килограммом зайчатины нужно еще побегать, а охотясь за килограммом медвежатины, можно навсегда лишиться не только аппетита, но и самой жизни. Лягушек же добывать несравнимо легче: ходи себе вдоль болота с длинной палкой и бей одну за другой. Можно также несколько раз ударить плоским куском дерева по воде и, когда привлеченная шлепаньем лягушка вынырнет на поверхность, оглушить ее. Или ловить лягушек импровизированным сачком, изготовленным из раздвоенной на конце ветки и куска привязанной к ней ткани, или даже на удочку, нацепив на рыболовный крючок кусочек белой или темной тряпицы и поводя им перед глазами лягушки. Конечно, вес одной лягушки раз в двадцать меньше, чем зайца, но добыть ее в сто раз легче, чем одного косого. Вот и считайте, что проще — загнать одного зайца или насобирать полсотни лягушек (рис. 272)?

Рис. 272

В пищу у лягушек обычно используются только мясистые задние лапки. Хотя, в принципе, можно съедать ее целиком, удалив только голову и внутренности. При варке лягушек рекомендуется перед тем, как опустить их в воду, снять шкурку. А чтобы она легче отставала от мяса, подержать пару минут в горячей воде или ошпарить кипятком. Впрочем, мы шкурку не снимали и варили лапки как есть.