Россия в шубе. Русский мех. История, национальная идентичность и культурный статус - Бэлла Шапиро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С 2019 года отечественный рынок натурального меха, переводя на новояз, показывает отрицательный рост. «Популярность изделий из натурального меха в России значительно падает, и это очевидно», – говорит президент Центра защиты прав животных «Вита» Ирина Новожилова[942]. «Я надеюсь, что жестокости станет меньше», – согласна с ней дизайнер одежды Ася Спорыхина[943]. Как считают российские коллеги РЕТА из организации «Голоса за животных», времена меняются, и в современной России ношение натурального меха уже осуждается обществом и считается признаком жестокости, невежества, равнодушия к общепланетарному благополучию[944].
Объемы продаж в 2019 году по сравнению с предыдущим годом снизились на 30 %. По сравнению с допандемийными сезонами продаж 2019 и 2018 годов падение в 2020 и 2021 годах составило почти 85 и 94 % соответственно. Цифры говорят сами за себя: за январь – октябрь 2019 года было продано почти 700 тысяч шуб, за тот же период 2021 года – только 116,4 тысячи (по состоянию на 27 октября). При этом спрос на норку относительно мутона уменьшился в четыре раза: недорогой мех продается относительно стабильно[945].
По мнению владельца крупнейшей отечественной сети по производству и продаже меховых изделий «Каляев» Андрея Каляева, виновниками снижения спроса на натуральный мех в России выступают аномально теплые зимы и невысокая в условиях пандемии платежеспособность населения[946].
«Я не могу сказать, что популярность мехов снижается. Снижается платежеспособность населения, которое хотело бы себе приобрести изделия из меха. Тут вкусы публики как были, так и остаются неизменными: для среднего класса – это норка, каракуль, каракульча. Более дорогие и изысканные изделия для людей побогаче – из соболя», – продолжает дизайнер одежды из меха Герман Шалумов[947].
Экспертные мнения сходятся в следующем: причина изменения спроса в России в настоящее время лежит не в плоскости этики потребления натурального меха. Результатов на этом уровне можно ожидать только после смены стратегии национальной культуры потребления и последующего подлинного отсутствия спроса. Для многих, особенно для старшего поколения, шуба как атрибут роскошной жизни и социального успеха все еще стоит на вершине иерархии материальных ценностей. Слишком долгое время она была самой заветной женской мечтой. Мода ушла, а мечта осталась – в той социальной среде, где шуба все еще ассоциируется с житейским успехом, не иметь ее – признак постыдной бедности и даже, в каком-то смысле, женской несостоятельности.
– Смогут ли россияне полностью отказаться от меховых изделий?
– Во всяком случае, в ближайшем обозримом будущем – нет. Это невозможно по ряду причин. Это сложившаяся культура потребления. Чтобы это куда-то делось, необходима смена нескольких поколений. В России меха – это статус, –
объясняет Герман Шалумов[948].
Не только результаты маркетинговых опросов, развитый сервис целевого экспресс-кредитования и беспроцентной рассрочки свидетельствуют, что многие потенциальные покупатели не готовы отказаться от приобретения меховых изделий даже несмотря на снижение доходов. Так, banki.ru – «самый большой финансовый супермаркет в России» – предлагает 105 различных программ кредитования на покупку шубы в Москве[949]. Тем не менее высказываются осторожные прогнозы, согласно которым в России будущего «мехов не будет. Информационные возможности современного мира таковы, что Россия не может жить изолированно»[950], все больше и больше включаясь в контекст глобальной моды.
Отечественные покупатели внимательно следят за мировой меховой модой – это подтверждают данные мониторинга потребительских предпочтений[951]. Объем качественно новых представлений об этике потребления достиг определенного порога, когда ранее устойчивые представления и культурные стереотипы утрачивают безусловность истинных, претерпевая колоссальные изменения.
«Двадцать второй век!» Высокая мода и высокие технологии
XXI век, с его научными открытиями и высокими технологиями, до неузнаваемости изменил не только этику потребления, но и саму меховую индустрию. С приходом очередного витка научно-технической революции пушно-меховой полуфабрикат все чаще рассматривают как креативный материал для воплощения самых смелых идей.
Смогут ли высокие технологии стать новой стратегией выживания отрасли? В пользу этого говорит многообещающее разнообразие инноваций. Наиболее перспективными кажутся современные технологии, направленные на совершенствование природных свойств натурального меха. Это фантазийное окрашивание (деграде, тонирование), анималистическое имитационное окрашивание (в том числе наведение хребтов), печать, травление, гладкая и фигурная стрижка, выделка меха под бархат, шлифовка, новые технологии раскроя и сшивания (сетевой, ступенчатый), инкрустация и вышивка, ажурное галанирование, перфорация как технология получения двусторонних изделий, меховая пряжа и полумеховая ткань, комбинирование меха и пластика, тефлоновая обработка, обработка низкотемпературной плазмой, металлизация и люстрирование высокопробным золотом и серебром (для усиления оптических свойств и блеска волосяного покрова) – вот неполный список технологических достижений последнего десятилетия[952]. Уже появились методы, призванные снизить отрицательное воздействие обработки натурального меха на экологию, такие как плазменное тонирование, которому по силам заменить привычное химическое крашение.
Новые технологии позволяют не только менять площадь, фактуру и структуру меха, облегчать и смягчать его, придавая принципиально новую драпируемость, но и меняют саму концепцию конфекционирования меховой одежды. В новом тысячелетии мех стал пригоден для проектирования изделий нетрадиционных для мехового конфекциона малых форм – платьев, блуз, брюк, юбок.
Неудивительно, что высокие технологии оказались востребованы в первую очередь высокой модой. Летом 2015 года на Неделе высокой моды в Париже была представлена коллекция Paris Haute Fourrure Fendi, разработанная Карлом Лагерфельдом в ознаменование 50-летия сотрудничества с Fendi (чей девиз «Мех – это Fendi, а Fendi – это мех»). Главным акцентом коллекции из 36 роскошных меховых пальто стало удлиненное манто из русских соболей. Каждый волосок на нем был покрыт серебром; парадокс заключался в том, что при этом известная мягкость соболиного меха не была утрачена. Примерная стоимость этого манто, по прогнозам издания Financial Times, в рознице может составить миллион евро, что делает его самым дорогим из когда-либо продававшихся меховых изделий[953].
Стоимость складывается под воздействием нескольких исключительных факторов, первый из которых – особые цены на русского соболя класса люкс. Чем темнее, тем он дороже; самый дорогой – чисто черный или «черный бриллиант». Также стоит учесть, что самый ценный темный баргузинский соболь отличается небольшими размерами. Для создания усредненной шубы требуется 60–70 соболей: от 35 шкурок на укороченный полушубок до 100 на шубу длины макси с большим воротником-капюшоном. Меховой набор класса люкс подбирается так, чтобы вся партия имела одинаковый оттенок, блеск, длину и мягкость волоса; важен и одинаковый размер шкурок. Запредельная цена манто также обусловлена применением инновационной технологии металлизации, придающей особый «лунный» блеск соболиному меху. «Довольно сложно заниматься высокой модой – нам приходится изобретать новые невероятные техники», – рассказывает Лагерфельд[954].
В выступлении, сопровождающем дефиле, он также отметил, что новейшие изменения в меховой индустрии фактически упраздняют возможность создания коллекций прет-а-порте из натурального меха. Вероятно, сохранится лишь высокая мода, еще более вероятно – в коллаборации с высокими технологиями (на что недвусмысленно намекает законодательство Израиля, где при полном запрете торговли натуральным мехом вполне допускается его использование для развития науки), и цены на изделия от-кутюр неизбежно станут много выше, чем прежде. «Мир изменился. Мы больше не в восьмидесятых», – заключил кутюрье[955].
Отечественные разработки в области «высокой» меховой индустрии способны достойно конкурировать на мировых подиумах, а некоторые технологии намного опередили общемировой уровень инноваций. Так, первый в мире металлизированный мех был создан талантом «королевы русского меха» Ирины Крутиковой в соавторстве со специалистами Исследовательского центра имени М. В. Келдыша и Курчатовского института. Еще в 2007 году, за восемь лет до «лунных» соболей Лагерфельда, они создали мех, покрытый настоящим золотом. Ионы
