Приглашение в зенит (авторский сборник) - Георгий Гуревич

Короче, я предложил бы обойтись без Галактического Ядра.

Сразу послышался говорок Дятла. И на экране он появился. Знакомая поза: голова набок, ухо на плече. Прищурил левый глаз, потом правый. Чувствую: сейчас начнет расковыривать Лирика.

— У меня частный вопрос, — начал Дятел голосом сладким, но преисполненным ехидства. — Скажите, у вас есть семья?

Лирик пожал плечами:

— Какое это имеет отношение к делу? Даже странно. Ну, есть. Жена и четыре дочери. Хорошие девочки, ласковые.

— Еще вопрос: кто у вас в семье любит сильнее — дети родителей или родители детей?

— Час от часу не легче. Кто может измерить теплоту чувств? Спросите моего коллегу Физика: есть у него такой термометр?

— Поставим вопрос иначе — кто скучает, кто горюет больше: дети без родителей или родители, потерявшие детей? Кто кому нужнее?

— Понял вас, — сказал Лирик. — Вы полагаете, что забота о кровожадных и грязных дикарях подобна родительской. Нет, не подобна. Возясь с безнравственными субсапиенсами, мы сами теряем нравственные принципы, уровень культуры теряем.

— Нельзя ли наоборот: поднять их уровень, приблизить к нашему?

— Но дело тут не в линейных измерениях: выше, ниже. Каждая культура оригинальна и своеобразна. Мы не имеем права причесывать всех по своей моде, унифицировать, выпалывать ростки самобытности. Нам давно следует отказаться от менторства и заняться вплотную самовоспитанием.

— У меня еще один вопрос тогда, — настаивал Дятел. — Уж если речь зашла о самовоспитании, вы, конечно, знакомы с историей яхты Здарга? Учитывали ее опыт?

— ?!?

Гилик, что это за яхта? Почему все смеются, переглядываются? Общеизвестный исторический пример, да? Тогда достань мне материалы о Здарге и его яхте.

ЗДАРГ

Анаподированная биография

Повесть эта — первая из серии ЖЗН — “Жизнь Замечательных Нелюдей”.

Я задумал такую серию давно, еще в первые дни пребывания в Звездном Шаре, когда, ошеломленный мгновенным перемещением, отлеживался в небесной клинике, и Гилик чирикающим своим голоском повествовал о кодах форм и кодах бесформенного, о видении адекватном, параллельном и касательном, о метаморфозе типа ТТ, типа СЕ и типа Ноль, теттеитации, сессеизации и нулетесации, макробации, миллитации и смещении по лестнице Здарга. И, отупев от бренчания незнакомых слов, в ужасе думая, что вместо путевых заметок мне придется писать комплект учебников, я вспомнил испытанный журналистский прием: если изобретатель сконструировал что‑то узкоспециальное и сверхсложное, просишь его рассказать биографию — чем увлекался в детстве, как нашел тему, через какие пробирался трудности, как осенило…

О иерархической лестнице Здарга я услышал уже тогда. Потом упоминались матрицы Здарга, зигзаг Здарга, преобразования Здарга, энергетика Здарга, полигон тоже был имени Здарга.

А тут еще и яхта Здарга.

“Решено!” — сказал я себе. Заказал Гилику биографию Здарга и принялся переводить старательно.

Вот что начало у меня получаться:

“Всего час езды под мохом, и, выпрыгнув на сеть, вы залюбуетесь цветущими болотами. Народу полно. У оконец черной воды на глянцевитых листьях глянцевито сверкают тела горожан. Лучи солнца 5219 багровеют в их воздушных глазках. На горизонте — шпалеры кусающихся. Вот за такими шпалерами в скромном гнезде кусаероба и отпочковался детеныш, которому предстояло…”

Получили представление? И какое?

Видимо, надо пояснить, что все это происходит на далекой планете Вдаг, с Земли она не видна ни в какие телескопы. Вдаг — третий спутник звезды 5219 по каталогу Шара, название ее неудобопроизносимо, не поддается земной фонетике. Сама планета несколько больше Земли, раза в полтора, а на небесных телах такого размера (в Звездном Шаре это считается закономерностью) атмосфера куда плотнее, тучи, как правило, непроглядные, греться на солнце — редчайшее удовольствие. Океаны же вдвое глубже наших, и только самые высокие хребты поднимаются над водой. Следовательно, сухопутная жизнь не очень развита, развернуться негде. А так как разум развивается в самой активной зоне, где труднее всего бороться за существование (это тоже считается закономерностью), сапиенсы Вдага появились на мелководье, в прибрежных зарослях вроде мангровых. И культуру создали мыслящие земноводные — длиннотелые, плоские, с глазками по всему телу — глазками воздушными и подводными. Здарг был одним из них. И он отпочковался (родился) в доме скромного садовника–кусаероба, разводящего кусающиеся цветы для живых изгородей.

Кажется, все объяснил.

— Напрасно стараешься, — сказал Гилик, — пишешь адекватно, а поймут превратно.

И пожалуй, он был прав. В самом деле, если во всех подробностях описывать черные лентолистья с бахромчатыми фестончиками, черные тела с рядами глазок–пуговичек, не заслонят ли все эти аксессуары основное: ход мыслей одного из величайших ученых Звездного Шара.

— Ладно, ничего не поделаешь, — вздохнул я. — Пристегни мне анапод, пожалуйста.

И анапод стер, изгнал из сознания черные листья, черные ленты тел и черные оконца в болоте. Вместо сети появилась дачная платформа, вместо кусающихся цветов — заборы, очертания мирной среднеевропейской деревни начала XX века, помещицы, гарцующие на иноходцах, крестьяне в широкополых шляпах, тележки с брюквой, запряженные мулы. И среди них вышагивает по грязи широкогрудый богатырь, лобастый, губастый, с курчавой бородой, в чересчур коротком плаще. Видимо, подходящего не нашлось в магазине готового платья.

Таким нарисовал мне его анапод, таким прошу изображать на иллюстрациях, не изобретать переплетение лент с глазками. В Здарге нам важен разум… аналогичный человеческому. И художников прошу: “Рисуйте человека”.

А нарисуете адекватно, поймут превратно.

Итак…

Среди людей, и среди нелюдей тоже, существует ходячее мнение о том, что гениальность — это болезнь, ненормальная гипертрофия одной какой‑нибудь функции, развившейся за счет других. Например, слух абсолютный, а сам — дурак дураком.

Но на Здарга как на характерный пример ссылаться не придется.

Этому сапиенсу много было отпущено от природы. Всего много: объемистые легкие, зычный голос, могучие мускулы, много энергии, много трудолюбия, много напора, много сил и много ума.

Научные работники называются одинаково — “ученые”, хотя труд их многообразен и требует различных способностей. Есть среди них добытчики фактов — экспериментаторы, есть знатоки фактов — эрудиты, и есть теоретики — толкователи фактов. Первым нужно терпение рыболова, воображение механика и тонкие пальцы ювелира. Вторым — память, память, память, а кроме того, любовь к порядку и еще уважение к печатному слову. Теоретику же важен кругозор, широта и непредвзятость — оригинальность мышления. Обычно люди не соединяют в себе все эти разнородные дарования. Но Здаргу досталось все: пальцы, память, широта и независимость ума. Он схватывал на лету быстрее других, понимал отчетливее, мыслил яснее. Пока соученики с трудом втискивали в голову условия задачи, Здарг успевал найти ответ. Пока другие, напрягая извилины, искали хоть какой‑нибудь подход к решению, Здарг успевал продумать общий метод, составить алгоритм для всех задач подобного типа, подсчитать, сколько методов может быть вообще, и поставить вопрос: где могут быть нужны подобные задачи?