По закону перелетных птиц - Светлана Нергина

Дисцитий заколебался:

– Ну… А надолго это?

Граф покачал головой:

– Сам не знаю. А это имеет большое значение?..

– Хм… Вообще-то я пока еще дисцитий! – довольно язвительно напомнил Григ. – И если двух-, трехдневное отсутствие в Обители – вещь, на которую магистры посмотрят сквозь пальцы, то вот седмица и больше – это уже веская причина подать документы на отчисление.

Маг презрительно дернул уголком рта. Мол, тоже мне, нашел проблему.

– Домна директора я беру на себя. Надеюсь, официальный отпуск в форме командировки тебя устроит?

– А его?

– А у него не так много альтернатив, чтобы слишком долго возражать, – отмахнулся граф.

Григ почувствовал, что внутренне сдается.

На одной чаше весов лежала сидевшая уже в печенках Обитель, так и не дописанный тоскливый диплом и серый форменный плащ. На другой – великолепный меч гномьей ковки, какая-то тайна и дорога в приграничье.

Дураков, мечтающих о дальних странствиях, действительно много…

И не только за деревенскими плетнями.

– Ну а как же здесь тагры? – предпринял Григ последнюю попытку возразить. – Мы же не можем вот так взять и уйти, бросив Обитель на произвол судьбы…

Маг откровенно расхохотался.

– Обитель стояла без нас веками. Постоит и еще!

Григ недовольно сдвинул брови, и маг, вздохнув, объяснил:

– Слушай, кто принесет больше пользы армии: еще один пусть хороший, но не бессмертный боец на поле боя или разведчик, уничтоживший саму штаб-квартиру противника?

Дисцитий промолчал. Вопрос в ответе явно не нуждался.

– Что ж, этическую проблему устаканили, – невозмутимо продолжал граф. – Еще какие-нибудь возражения есть? Страсть к получению новых знаний? Недописанный диплом? Дама сердца, верность которой обещал хранить и в посмертии?

Оценив проскользнувшую нотку насмешки, Григ понял, что подслушивать под дверью могут не только дисцитий за магистрами.

– Нет, – жестко откликнулся он. – Больше возражений нет.

Есть только один пренеприятнейший разговор, который все равно рано или поздно пришлось бы завести. Не откладывай на завтра то, что можешь…

А вдруг завтра уже не сможешь?..

Дверь устало скрипнула, отворившись где-то на треть – только-только чтобы пропустить в комнату тонкую девичью фигурку. Скользнув в щель, Линта небрежно бросила на пол свой любимый меч, обессиленно прислонилась к захлопнувшейся двери спиной и, должно быть, малодушно сползла бы по ней прямо на пол, если бы не заметила его.

– Поздновато ты сегодня, – невозмутимо заметил Григ, приглашающе кивая на кресло напротив.

Линта вздохнула, стиснула зубы и невозмутимо села. Впервые на его памяти села в светло-бежевое, обитое замшей кресло прямо в грязном, мокром плаще. Темные бурые капли жадно блестели в неверном свете канделябра, кое-где на полах ехидно скалились неровными обугленными краями прожженные дыры. Да и вообще вид у дисцитий был… непраздничный. Распущенные, спутавшиеся мокрые волосы небрежно разметались по плечам, изгвазданные в грязи перчатки отправились вслед за мечом, бледная, с обескровленными губами, лихорадочно ищущим что-то взглядом, ведьма тяжело и прерывисто дышала.

– Где ты была? – Григ отвернулся, чтобы налить ей вина, но был остановлен запрещающим жестом.

– У разлома, где и все. – Голос звучал хрипловато.

– И как там?

Линта пожала плечами:

– Да все те же все там же. До тех пор, пока у нас будет хватать сил продолжать борьбу такими темпами, мы будем их сдерживать, ну а если нет…

– Сдерживать? – вскинулся Григ. – Что значит – «сдерживать»? Лучшие силы Обители брошены к разлому, там сражаются десятки магистров и сотни выпускников, и мы способны их только сдержать, но не победить?

– Пока способны, – особо выделив первое слово, подтвердила Линта.

Из-под стола тихонько выполз серый дымчатый пушистик – домовой. Выполз и с возмущенным попискиванием полез к Григу. Разговаривать эти существа толком не умели, да и не любили. Подобной чести удостаивались только их любимые хозяева. Линта, например. Вот и сейчас: домовенок явно хотел что-то сказать, а скорее даже отругать Грига, но за что?..

– Жель, не лезь, – негромко окликнула его Линта.

Домовой с явным сожалением отошел от Грига и легко, словно кошка, взвился на колени к дисцитии.

Григ медленно потер лоб. Разговор надо было переводить на другую, еще более неприятную тему, и, как оно обычно и бывает, все слова разом куда-то запропали, оставив в утешение только пестрый выбор злобной ругани.

– Линта, нам надо поговорить, – поморщился Григ.

Ведьма тоже поморщилась. Она терпеть не могла банальностей.

– Я тебя слушаю, Григ.

Он нервно потеребил свисавший со стола край белой, вышитой трудолюбивой шишигой скатерти и встал с кресла.

– Линта, ты же умная девушка.

Глаза дисцитии, еще мгновение назад безвольные и усталые, напряженно сощурились, словно у кошки перед прыжком. Поразительная вещь – женская интуиция. Безошибочная, точная и жестокая. Она не позволяет обманываться даже тогда, когда очень этого хочется.

– Свежая мысль, Григ. Непременно запомню.

– Линта, не язви! – взмолился он.

Девушка пожала плечами и легко шлепнула по настырным лапам домового, который с упорным возмущенным сопением пытался распахнуть на ней плащ. С раздражением шлепнула, не в шутку.

– Тогда прекрати ходить вокруг да около, Григ. Я жду.

Дисцитии нервно прошелся туда-сюда по комнате и остановился за ее спиной.

– Линта, ты же знаешь, что было вчера вечером. И не только вчера вечером.

Ведьма молчала. Только тяжелое, прерывистое дыхание вторило упрямому сопению домового.

– И я в курсе, что ты это знаешь.

– Григ, ты уверен, что эту тему надо поднимать здесь и сейчас? – Хриплый, каркающий голос резал острее и больнее, чем обоюдоострый меч, которым она владела ничуть не хуже голоса.

– Именно сейчас и именно здесь, – отрезал он.

В глазах потемнело. Отступать было некуда.

На три долгих вдоха в комнате повисло гнетущее молчание. Слышно было, как бьется в окна угрюмый осенний ветер и как скрипит ткань плаща, раздираемая когтями Желя. Линта уже оставила попытки призвать его к порядку.

– Хорошо. Говори.

А что говорить-то? Что можно сказать человеку, с которым почти полгода прожил в одной комнате, а теперь вдруг обнаружил, что сделано это совершенно зря?

Линта тяжело вздохнула и несколько раз нервно погладила попискивающего Желя по голове.

– Молчишь? Ну что ж, тогда давай скажу я…