Заколдованный замок - Вера Крыжановская

Старый барон был очень удивлен и в то же время доволен.

— Если вы, Беранже, любите мою дочь и хотите на ней жениться, то я, конечно, не могу желать для нее более благородного и блестящего брака. Сегодня же я передам ей о нашем решении.

Я не знаю, что старый синьор говорил Анжеле и как ему удалось убедить ее, но только на следующее утро, когда пришел Беранже, он обручил его со своей дочерью. Анжела не протестовала, хотя ее глаза и были красны от слез. Два дня спустя барон умер.

Анжела была неутешна в своем горе. Пока она вся отдавалась молитвам и слезам, Беранже снова скрылся в башню. Проклятый колдун сумел так опутать его своими дьявольскими чарами, что он, казалось, все позабыл и ни словом не упомянул о браке.

Так прошло около трех месяцев. Анжела, день ото дня, становилась все мрачней и озабоченней. Наконец, она сказала мне однажды:

— Я не могу больше оставаться здесь, отец Амбруаз! Мое ложное положение в этом замке давит меня. Я хочу уехать отсюда.

— Дорогое дитя мое! Куда же вы поедете? — спросил я со слезами на глазах.

— В Брюж, в монастырь для благородных девушек. Настоятельница этого монастыря приходится мне родственницей по матери. Жильберт говорил мне, что у нее я всегда найду верное убежище.

После ужина Анжела подошла к Беранже и поблагодарила его за доброту и любезность к ней и к ее покойному отцу. Затем она объявила, что желает удалиться в монастырь, и попросила его дать ей конвой до Брюжа.

Барон вспыхнул и с озабоченным видом слушал ее.

— Ваша просьба крайне удивляет меня. Разве вы забыли, прекрасная кузина, что ваш отец обручил нас? — недовольным тоном ответил он.

— Я думала, что вы забыли про это и сожалеете, что так поспешно приняли на себя такое обязательство, — с досадой возразила Анжела.

— Я уважал ваше горе, прекрасная кузина, и не хотел смущать вашего траура разговорами о браке. Но слово, связывающее двух Верделе, так же ненарушимо, как обряд венчания, — ответил Беранже. — Убедившись же теперь, что могу говорить, не возбуждая вашего неудовольствия, я снова вступаю в права жениха и назначаю нашу свадьбу через месяц, — прибавил он с тонкой улыбкой.

Он поцеловал молодую девушку и представил ее всем в замке, как их будущую госпожу. Бедная Анжела так нуждалась в любви и участии, что нежность барона, видимо, тронула ее.

В течение следующего месяца Беранже вел себя очень непостоянно. То он искал общества своей невесты, то демон башни снова овладевал им, заставляя все забывать.

Наконец, наступил день свадьбы. Этот день предполагалось торжественно отпраздновать, но гостей было немного, так как Беранже был мало знаком с соседями и не любил женского общества. Поэтому он пригласил только несколько пожилых синьоров, и между ними одного своего дальнего родственника — вдовца.

Час, назначенный для церемонии, уже давно прошел. Один из слуг сообщил мне, что гости и невеста уже находились в большой зале, но что барон, одевшись для торжества, ушел в башню и еще не возвращался оттуда.

Я подождал еще немного. Наконец, охваченный нетерпением, я прошел в большую залу, чтобы посмотреть, что там делается. Все гости имели обиженный вид. Что же касается невесты, то она была вне себя от гнева и стыда, видя такое пренебрежение к себе. Когда я подошел, она нервно сжала мою руку и слезы брызнули из ее глаз.

— Отец Амбруаз! Лучше, выпрашивая свой хлеб по деревням, добраться до первого монастыря, чем сделаться его женой, — пробормотала она отрывистым голосом.

Я смотрел на нее с глубоким сожалением. Никогда еще не была она так хороша, как в этот день. Я старался, как мог, успокоить ее, как вдруг среди пажей, толпившихся в дверях, произошло движение, и на пороге залы показался барон. На нем был богатый костюм. Пояс его и рукоятка кинжала сверкали драгоценными камнями. Однако заметно было, что этот изящный костюм, одетый с утра, сильно пострадал от пребывания в лаборатории.

Беранже остановился у входа в залу и приветствовал рукой невесту и гостей. Затем он сказал несколько слов пажу. Тот убежал и принес серебряный таз. Барон поспешно вымыл лицо и руки и надел на шею золотую цепь, которую ему подал другой паж. По окончании всей этой церемонии он подошел к Анжеле, которая, задыхаясь от гнева, смотрела на эту сцену.

Мне самому так интересно было видеть, что произойдет дальше, что я на минуту остановился в нескольких шагах от них.

— Возвращайтесь в вашу грязную башню! После всего случившегося я не хочу быть вашей женой! — вскричала Анжела сдавленным голосом.

Беранже страшно покраснел.

— Вы сами не знаете, что говорите! Подобные вещи не делаются, — ответил он.

— И вы должны бы были знать, что нельзя заставлять невесту ждать, как какую — нибудь нищую, и идти к алтарю перепачканным, как угольщик!

С этими словами она указала пальцем на черное пятно на колене барона.

Слегка смущенный, Беранже взглянул на пятно, а потом любезно сказал:

— Тем красивее и белее вы, дорогая Анжела! А теперь перестаньте капризничать! Я не знал, что уже так поздно. — С этими словами он схватил за руку молодую девушку.

Я поспешил в капеллу. Церемония прошла без дальнейших препятствий. Анжела была страшно бледна и имела мрачный вид. Я думаю, что если бы не было посторонних синьоров и если бы их любопытные взоры не смущали ее, она отказалась бы идти к алтарю с Беранже.

По окончании брачной церемонии новобрачные спустились вниз, чтобы показаться народу, наполнявшему все дворы. Со стороны Беранже шел паж с подносом, полным денег; со стороны Анжелы другой паж нес подарки, предназначенные женщинам. Всюду их встречали криками и благословениями. Позже, как я слышал, в народе говорили, что когда венчался покойный отец Беранже, то он бросал деньги более полными горстями. По окончании этой последней формальности все общество снова собралось в большой зал. Пока барон разговаривал с гостями, мы с Анжелой прошли в соседнюю комнату и, сев в глубокой амбразуре окна, тоже занялись беседой. Прошло может быть около часа, когда дверь в комнату открылась и в нее вошел барон, в сопровождении старого рыцаря, своего родственника. Последний говорил с нескрываемым восхищением:

— Клянусь кровью Христа, она очаровательна! Я удивляюсь, Беранже, как ты сумел так таинственно и неожиданно добыть себе такую восхитительную жену!

— Вы находите, мессир Жак, что она красива? Очень рад этому, — с деланной небрежностью ответил Беранже. — Вам одним я признаюсь, что к этому браку меня принудил двойной долг: во — первых, обещание кузену, отцу Анжелы, обеспечить будущее его дочери, которая оставалась одна на свете, а во — вторых, необходимость иметь наследника моего имени, так как я последний Верделе. По своему характеру я мало доступен для нежных чувств и предпочел бы остаться холостяком, если бы мог следовать своим вкусам. Но раз судьба решила иначе, нужно терпеливо переносить этот брак с ничтожной девчонкой, как и многое другое в жизни. Но довольно об этом. Вот сарацинская (Сарацины — в средневековой Европе так называли всех арабов и некоторые другие народы Ближнего Востока.) сабля, которую я хотел вам показать, — прибавил он, подходя к стене, на которой висело оружие.