Следак 3 - Luan

карман, и пошел прогулочным шагом в сторону хлебного киоска. Дошел, окинул взглядом длинную очередь, да двинулся назад. И тут возле меня притормозил Москвич.

— Садись! — бросил мне Ситников, приоткрыв дверь.

Наконец-то! Как только я забрался на переднее пассажирское сидение, машина тронулась с места. Вот черт! При планировании операции мы исходили из того, что передача денег состоится в назначенном Ситниковым месте, а он по телефону сообщил: «будь через два часа на посту нашего общего знакомого», зашифровав слово ЦУМ. Впрочем, и тот вариант, при котором Ситников захочет сменить локацию рассматривался. Так что будем надеяться, что он не заметит хвост.

Сейчас, конечно, не мое время, когда в час пик на улицах от запредельного количества автомобилей собираются пробки. Но и пустынными дороги не назовешь. Движение достаточно интенсивное, так что Москвич от коричневой Копейки разделяло два автомобиля.

Ситников свернул, раз, второй, затем проехал двор и выехал на дорогу с односторонним движением. Копейка в зеркале больше не мелькала.

— И куда мы едем? Грохнуть меня что ли собрался? — спросил я водителя.

Вообще, я рассчитывал, что инспектор ОБХСС выберет людное место. Ведь я заранее не должен был заметить следователя с понятными. Но тот повез меня какими-то переулками.

— Чего? — неподдельное удивление Ситникова меня повеселило. Из-за его маневров на какое-то время забыл, что угодил в советское время, а не в девяностые.

— Ну и шуточки у тебя, Чапыра, — сплюнул инспектор.

Только я посетовал на то, что раз мои опасения не оправдались, то деньги Ситников решил получить по-тихому, в скрытом от посторонних глаз месте, как мы остановились возле университета, где было довольно многолюдно, а на обочинах стояло несколько автомобилей. Значит все-таки моя паранойя оказалась небеспочвенной.

— Принес? — поторопил он меня.

А вот мне нужно было потянуть время, и я вылез из машины. Было уже темно, но фонари более-менее справлялись. Я мазнул взглядом по припаркованным автомобилям, ничего подозрительного не заметил. Копейки тоже не было.

— Ты куда? — крикнул мне из салона Ситников.

— Я здесь учился, — сообщил я ему.

— Да мне насрать. Садись в машину! — процедил он сквозь зубы. И поскольку я не спешил подчиняться, вылез наружу со своей стороны.

— Слушай, нафига тебе деньги? — задал я философский вопрос, облокотившись на крышу автомобиля. Надо было чем-то занять время. А если свои так и не приедут, то с этого места свалить будет легче.

— Не твоего ума дела, — судя по покрасневшему лицу инспектора ОБХСС разрывало от злости. — Ты принес деньги?

Я промолчал, размышляя на тему «Что делать?!» и тут заметил проезжающую мимо коричневую Копейку.

— Как насчет того, чтобы разбить платеж? Например, сегодня половину, а вторую через месяц? — я заискивающе улыбнулся.

— Мы так не договаривались! Или платишь сейчас всю сумму, или я даю делу ход! — он не кричал на всю улицу, а выделял свое возмущение интонацией.

— Какой ты несговорчивый, — упрекнул я его.

— Садись в машину или я еду к Зудилиной, — поставил он ультиматум.

— Окей, окей, не кипятись, — я покладисто влез в салон.

Достал из кармана заклеенный бумажный конверт с деньгами внутри и протянул его Ситникову.

— Здесь точно вся сумма? — подозрительно спросил он.

Я молча кивнул, при этом вильнул взглядом, показывая, что говорю неправду. Он повелся. Нетерпеливо разорвал конверт и начал пересчитывать деньги, оставляя при этом на купюрах свои пальчики.

— Пять тысяч, — озвучил он результат и вопросительно на меня уставился.

— Да хотел тачку купить. Продавец же вечно ждать не будет, — объяснил я свое стремление поторговаться.

— В другой раз купишь, — издевательски бросил инспектор ОБХСС.

Двери машины распахнулись. Ситников не отрывал от меня глаз, фиксировал мою реакцию на гостей. Я послушно изобразил испуг, чтобы доставить ему удовольствие, а затем рассмеялся.

Наблюдать за Ситниковым тоже оказалось забавным. Вот он довольно скалиться, но уже спустя пара секунд его глаза отражают удивление, затем неверие. Он оглядывается, пытаясь отыскать на улице своих подельников, и грозно кричит на Мамонтова, который не дает ему выйти из машины.

— Я старший инспектор ОБХСС. Вы мешаете проведению операции!

— Следователь городской прокуратуры, — тычет в лицо Ситникова удостоверение Болотов, забравшись на заднее сидение.

Через другую дверь к нему залезают двое понятых.

Мамонтов фотографирует Ситникова с конвертом в руках. Тот открыт и видно его содержимое.

— Это провокация! Я подам рапорт! — не сдается инспектор.

Болотов неодобрительно морщится и начинает процедуру фиксации доказательств.

— Товарищи, понятые, обратите внимание, что водитель держит в руках почтовый конверт с деньгами. Гражданин Ситников, будьте добры, положите ваш конверт вот сюда, — следователь раскрывает пакет для вещдоков.

— Да пошел ты! — Ситников швырнул конверт в лобовое стекло, и часть денег разлетелось по салону.

Я молча вытащил из кармана пинцет.

— Убери его отсюда! — велел я Мамонтову, пока Ситников еще что-нибудь не сотворил.

— Ты еще об этом пожалеешь! — пообещал мне инспектор, когда его за шиворот вытаскивали из машины.

— Ладно, пока оформляешь, я пойду с нашим взяточником переговорю, — сообщил я Болотову. Тот согласно кивнул.

Ситников со скованными наручниками руками сидел на заднем сидении Копейки. Снаружи его охранял Мамонтов.

Открыв дверь, я подсел к инспектору.

— Что пришел позлорадствовать? Ничего. Настанет и на моей улице праздник. Ты не знаешь с кем связался!

— Знаю, — в пику визави, совершенно без эмоций сознался я. — А еще я знаю, что с тобой теперь будет. Сейчас дождемся эксперта, осмотрим твою машину. Затем поедем к тебе домой и там проведем обыск. Уверен, интересное там найдется. Да хотя бы нетрудовые доходы. Затем допросим всех фигурантов дел и материалов, по которым ты работал и тоже, думаю, кое-что нароем. Ведь так?

— Никто тебе этого делать не даст. Руки коротки, — Ситников продолжал верить в свою неприкосновенность.

— На Цепилова что ли намекаешь? — я издевательски ухмыльнулся.

Инспектор резко замолк, лишь желваки подрагивали.

— Он тоже у нас под колпаком, — просветил я инспектора.

— У кого, у вас? — хрипло переспросил Ситников. Кажется, до него