Казнь - Марина Дяченко

– Дурачок, – устало сказал Семироль. – Ну, стреляй.

И сделал шаг вперед.

Наверное, такое лицо бывает у многократно битого подростка, когда, прижатый к школьной ограде, он решается наконец дать сдачи…

Лицо Троша исказилось. Выстрел показался очень громким, громовым, зачихали, откликаясь эхом, горы…

Ирена, чье лицо впечаталось в жесткую шею Ника, видела, как покачнулся, будто от удара, Семироль. И как в куртке его образовалась, разметав рваные края, черная дырочка. На уровне плеча.

Трош смотрел. Глаза его сделались совсем уж огромными, поглотив собой, кажется, даже очки-кровоподтеки…

– Теперь из второго ствола, – тихо сказал вампир.

И сделал еще один шаг.

Трош выстрелил снова, но ружье дернулось в его руках, Ирена видела, что он не попадет…

Пуля ударилась о борт вездехода. Взорвалось стекло – со звуком рассыпающегося гороха.

– Все?

Семироль стоял. Крови не было – оттуда, из черной дыры в его куртке, неторопливо выползала черная и густая, как битум, жидкость.

– Это все, Трош?

Парень бросил ружье.

– Создатель мертв, – скорее прочла по губам, нежели услышала Ирена.

Трош побежал. Кинулся прочь от своей смерти – благо ворота были еще не закрыты. Трош бежал, и это было естественно – а ведь Ирена боялась, что, проиграв, он улыбнется и подставит горло…

– Где Сит? – глухо спросил Семироль.

– Нет, – невпопад отозвался Ник, все еще прижимая к себе обомлевшую Ирену.

Семироль посмотрел вслед бегущему Трошу. Перевел взгляд на ружье, страдальчески поморщился:

– Ч-черт…

Пошатнулся. Оглянулся на крыльцо, где столбом стояла бледная, простоволосая Эльза.

– Ч-черт с ним… Идем, Ник. Достанешь пулю.

В коровнике мычали недоеные Снежка и Рыжка. Бранясь сквозь зубы, Ник взял ведро и отправился в хлев, как на каторгу.

Коровы боялись его. Коровы нервничали, не желали стоять смирно, норовили опрокинуть подойник, выкрикивали в два голоса проклятия на Никову голову и горестно призывали свою добрую хозяйку; Снежке и Рыжке невдомек было, что Эльза, бледная до синевы, лежит сейчас в постели, потягивает из стакана красное вино и закусывает яблоками с гематогеном. Эльза, может быть, и пренебрегла бы законным отдыхом, и явилась бы обслужить любимую скотинку – но кружится голова и не держат ноги, поскольку господин Семироль вынужденно превысил норму кровозабора…

– Ирена, елки-палки… Что вы смотрите?! Помогите…

– Вы думаете, я когда-нибудь доила коров? – спросила она, проталкивая сквозь прутья кроличьей клетки брикет прессованного корма.

– А я?!

– А у вас должен быть опыт… Кто-то ведь доил коров в дни Эльзиных «выходных»?

– Трош, – глухо отозвался Ник. – Обычно это делал Трош. Он деревенский…

Горячее молоко брызгало, текло мимо подойника, стекало у Ника по рукам, капало с обнаженных локтей. Животное мучилась, но осужденный гинеколог мучился не меньше.

– А мы тут балагурим, – сказала Ирена глухо и зло.

– А что нам делать? Плакать?

Корова дернулась – вероятно, Ник причинил ей боль.

– Стоять, Снежка!!

Корова возопила.

– Снежечка, лапочка, успокойся, расслабься… Ирена, да придержите ей зад, что ли… Чтобы она стояла, зараза, это же невозможно…

– Это вам не женщин смотреть, – мстительно сказала Ирена. – Как я ее придержу – за хвост?

Ник выдохся. Опустил красные распухшие руки, толкнул крутой коровий бок:

– Пошла, Снежка… Рыжка, на кресло!

Ирена нервно хихикнула. Черная Рыжка вытянула морду, заголосила до звона в ушах:

– Му-у-у-а!

Ник смотрел на свои руки:

– Видите ли, Ирена… Трош очень долго балансировал на узком, но крепком карнизе. Его своеобразные отношения с Создателем… как он его себе представлял… помогали ему удержаться. После того, как он убил двоих – опять же в состоянии аффекта… После смертного приговора… После многих ведер крови, отданной Яну – не вполне добровольно… ему все труднее становилось балансировать. А потом что-то случилось – возможно, вышел срок… Я, честно говоря, все время этого боялся. И вот…

– Довели парня, – сказала Ирена шепотом.

– Да, – Ник печально кивнул. – Не хочу вас огорчать, но Троша, скорее всего, мы больше не увидим… Рыжечка, красавица, давай-ка сюда, спокойно, расслабься…

Ирена прикрыла глаза.

Прыгающее дуло… Дыра в Семиролевой куртке…

– А в Яна надо стрелять серебряными, да?

Ник помедлил. Не оборачиваясь, покачал головой:

– Во-первых, это бред. Во-вторых, неужели вы желаете Яну смерти?.. Тихо, Рыжечка.

Дойка пошла веселее. Не то Ник приноровился, не то Рыжка оказалась покладистее.

Ирена присела на другую скамейку – в углу. Обняла руками колени:

– Ник… Что теперь будет?

– Теперь Яну потребуется много гемоглобина… И всем нам придется жрать гематоген. А я ненавижу эту дрянь с самого детства… Мне его подсовывали под видом шоколада, это было так обидно…

Ирена смотрела в его согбенную спину. Она слишком хорошо помнила, как эта спина возникла между ней – и возможной пулей…

Вряд ли Трош стал бы стрелять в нее.

С другой стороны, у него так дрожали руки… Та пуля, вторая, что досталась на долю вездехода, вполне могла бы пойти по другой траектории…

– Ник… Яна НЕЛЬЗЯ убить обыкновенной пулей?

Струйки молока били в ведро, как новобранец в мишень – то и дело промазывая. Но не «в молоко», а на пол, на солому, дояру на штаны.

– Тихо-тихо, Рыжечка, расслабься… Можно, Ирена. Можно.

– То есть Трош мог…

– Конечно. Запросто. Ему бы немножко хладнокровия… Хотя калибр, конечно, мелковат. Надо попасть точно в глаз… Тихо, Рыжка. Тихо.

Ирену передернуло.

– Ник… А почему Ян допускает… допустил… чтобы Трош так спокойно… возился с этим ружьем?

Ник поерзал на табуретке:

– Ч-черт, пальцы болят… И спина… Лучше было угодить на химический стул шесть лет назад, чем доить сейчас эту проклятую корову…

Стукнула, прикрываясь, дверь. Ирена, вздрогнув, обернулась.

– …Купить доильный аппарат?

Семироль стоял прямо, пострадавшая левая рука покоилась в кармане широкой куртки.

– Как скажешь, Ян, – смиренно отозвался Ник. – Лежать бы тебе и не вставать еще хотя бы до завтра…

Ирена поняла вдруг, что вампир вполне мог слышать не только последнюю реплику, но значительную часть разговора.

– Как плечо? – поинтересовалась она заботливо. Слишком заботливо, пожалуй. Суетливо.

– Спасибо, Ирена… Ничего. Ничего страшного… Где здесь можно присесть?

Ирена помедлила – и подвинулась, давая адвокату возможность усесться рядом.

– Ну и воняет в этом вашем хлеву… – Семироль сел и привалился к стене. – Ирена, чем вы тут дышите?