Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир - Елена Коровина

День и ночь работал. Есть почти перестал, воду пил дистиллированную — боялся «нос сбить». Стал придирчив, раздражителен. На сыновей кричал, оплеухи развешивал — пусть не путаются в запахах! Несколько рабочих уволил — пусть не пьют. За те деньги, что платит Брокар, можно требовать дисциплину! К тому же каждому рабочему бесплатно выделяются не только мыло с одеколоном, но и духи дорогущие.

Началась зима 1881 года. Как-то после очередной бессонной ночи Брокар ввалился домой, разбудив жену. Шарлотта уже обидеться собралась, но муж ей под нос граненый флакончик сунул. С Шарлотты и сон слетел, и обида: чудо, а не одеколон, — настоящие весенние цветы! «Восхитительно!» Брокар горделиво расправил усы: «Одеколон „Цветочный“ — прошу любить и жаловать!»

Уже через месяц «Цветочный» пошел нарасхват. Под его производство отдали самый большой цех. В год разливали миллион флаконов — не хватало! Успех был таким потрясающим, что появились подделки. Уму непостижимо — подделывали не французский, а русский одеколон! Коробки, флаконы, цвет — все точь-в-точь. Но подделать запах не удалось. Ни разу! И вот теперь, на выставке 1882 года, «Цветочный» взял золото!

Российская авантюра, или Как переплюнуть французский парфюм

…Брокар тряхнул головой, приходя в себя. Шарлотта и Алексей тащили его куда-то — видно, получать эту самую золотую медаль. Мимо промчался конный полицейский. С его шлема капал «Цветочный» одеколон. Наверное, и полицейский не удержался, зачерпнул из фонтана. Может, он и конягу в фонтане помыл?.. Словом, всей Москвой обмыли новый одеколон!

Теперь на праздниках в доме Брокаров было не протолкнуться: чуть не вся Первопрестольная спешила с поздравлениями. Солидные купцы-промышленники слали телеграммы и «адреса»: от Морозовых, от Солодовниковых, от Мамонтовых. Посетители попроще приезжали сами: поздравляли, чокались, пили. Однажды вино кончилось. Так купцы нашли спирт, благо он всегда в доме. Хозяин пошел за большим жбаном, в котором спирт разводит. Вернулся — половина купцов уж под столами!

Фабрика «Брокар и Ко»

С тех пор привередливый Брокар начал брезговать гостями и праздниками. Даже на Рождество запирался в своей лаборатории: «Лучше уж парфюмерный уксус нюхать, чем гостевую вонищу!» На Рождество 1887 года Шарлотта преподнесла мужу подарок «со значеньицем» — список помещений, где решила магазины открыть: на Тверской и Кузнецком мосту, в Пассаже у Солодовникова, в Китай-городе, в Торговых рядах у Красной площади и даже в Петербурге — на Невском. Брокар только руками махал: делай что хочешь, мне не до того — я для новых духов потрясающую композицию нашел. Мечта жизни.

На открытии магазина в Китай-городе на Биржевой площади неугомонная Шарлотта надумала невиданное — решила продавать косметические наборы. Уложила в элегантную коробку десять изделий — духи, одеколон, помада, пудра, крем, люстрин для волос, душистый вазелин, мыло, саше, пуховка. Все это за рубль. Дешевизна фантастическая! В день продаж приказчик на фабрику прилетел: «Бегите, Генрих Афанасьевич, в магазин! Там — полиция!»

Бедный Брокар подумал: проторговалась жена, не иначе ее в кутузку загребают. Уж и не помнит, как до магазина-то доехал. Оказалось, там — давка, ошалевшая толпа чуть прилавки не снесла, продавцы от страха в подсобку попрятались. Хорошо, хоть прибывшая полиция порядок навела — толпу из магазина выгнала. А Шарлотте хоть бы что! Стоит на пороге, полицейских ругает: «Чего набежали? Я полицию не звала. Мы сами со своими покупателями управимся!» Брокар жену в магазин втащил, двери захлопнул: «Опять твои неуемные выдумки! Опять скандал!» А Шарлотта ликует: «Какой скандал? Это — слава! За полдня две тысячи наборов продали!» Ну как на нее сердиться? У нее же водопад идей — одна другой безумнее! Как-то заявила: «Я решила убедить российских щеголей, что парфюм „от Брокара“ не хуже любого французского!» Сказано — сделано. Втайне от мужа распорядилась перелить французские духи «от Любэна» в брокаровские флаконы, а продукцию собственной фабрики — во французские. Выставили их на продажу в магазине на Биржевой и стали ждать: чьи флаконы брать станут. Покупатели нюхали духи в брокаровских упаковках и нос воротили, зато «парижские» духи расхваливали, сметая с прилавка. Правда, кто-то прознал о подмене. Грянул очередной скандал. Пришлось Шарлотте заявить через газету: обман был устроен преднамеренно, дабы доказать, что продукция фабрики Брокара лучше французской. Ну а если кто, купившись на заграничную этикетку, приобрел брокаровские духи и остался ими недоволен, может поменять их на подлинные французские — милости просим в магазин. Так ведь никто не пришел менять! Зато продажи «от Брокара» взлетели фантастически. И на серебряную свадьбу Шарлотта пришла с подарочком — бухгалтерской книгой, из которой было ясно: оборот их фирмы подошел к миллиону. А ведь начиналось-то все с копеечки!..

Брокар на свою серебряную свадьбу тоже не оплошал. Преподнес жене новые духи в граненом флакончике — ту самую мечту жизни. Шарлотта приподняла крышечку и ахнула. Сирень! Та самая, чей запах когда-то привел ее в объятия мужа. Только еще лучше! Как сквозь сон услышала: «Хочу назвать в твою честь — „Душистая Шарлотта“». Но только головой покачала: «Это уж слишком! Назови просто — „Персидская сирень“».

В 1889 году Брокар выставил свою «Персидскую сирень» на высшую награду мирового парфюма. Доморощенные российские умники, преклонявшиеся перед всем заграничным, смеялись и улюлюкали: «Неужто парфюмер из сиволапой Росиии на такое осмелился?! Выставлять русские духи против французских — это же чистейшая авантюра! Будет только скандал…»

Но Генрих с Шарлоттой не отступили. К скандалам им было не привыкать. А авантюры они уже давно привыкли поворачивать в свою сторону. Так и вышло. «Персидская сирень» выиграла Гран-при в Париже. Более того, эффект произвела небывалый — за полгода русские духи стали самыми продаваемыми в мировой столице парфюма. А в 1900 году на Всемирной выставке в Париже Гран-при взял весь набор «парфюма от Брокара». Это уже не просто слава — мировой триумф! «Да мы переплюнули французский парфюм!» — ликовала Шарлотта. Французы теперь называли Брокара главным парфюмером планеты и наперебой приглашали к себе работать. А «духовитый Генрих» отнекивался: «Может, помирать я и приеду во Францию, но жить и работать буду только в России!» Почему? — удивлялись французы. «А чтоб Россию отмыть, мыла больше надо!» — шутил Брокар.

Вот и дошутился! В середине 1900 года у него открылась болезнь печени — профессиональная болячка парфюмеров. По настоянию врачей он поехал в Кан, но началась водянка, и 3 декабря 64-летнего «маэстро запахов» не стало. Его похоронили в фамильном склепе Провэн близ Парижа. «Империя Брокара», с годовым оборотом в 2,5 миллиона, перешла в руки Шарлотты.

Но фабрика не уронила имя великого парфюмера. Годовой оборот дошел до 8,5 миллиона, к работе в «Товариществе Брокар и Ко» привлекли новых талантливых парфюмеров. Например, Августа Мишеля, который в 1913 году к 300-летию царствования дома Романовых создал духи, от которых императрица Александра Федоровна пришла в восторг. Духи так и назвали — «Любимый букет императрицы». Весь ХХ век они были нарасхват. Знаем их и мы. Просто после революции они стали именоваться «Красной Москвой» и уже как краснопролетарские духи еще много приносили стране звание лучших духов мира. Только о «Любимом букете императрицы» пришлось забыть. Правда, Шарлотта Андреевна до этого не дожила. Незадолго до революции она ушла из жизни, передав дело сыновьям. Но и им после 1917 года пришлось уехать из России. А национализированная фабрика Брокара стала всем известной «Новой Зарей».

Из точки развернется Вселенная

Сегодня имя живописца Жоржа Сёра мало что говорит современному человеку. А ведь этот художник открыл новый метод создания картин — рисование точками. Точка к точке, а на них наслаивается новая точка — вот вам и трепещущий мазок. Это направление было названо пуантилизмом. Но как же хохотали современники над такой манерой письма! Как только не называли автора — и убийцей живописи, и авантюристом от искусства! А Сёра просто по-иному ВИДЕЛ мир.

И не будь его видения и изобретенного им пуантилизма, не было бы впоследствии ни телевизора, ни монитора, где все изображение разворачивается из точек и из них же состоит.

Выходит, творчество Сёра не являлось ни глупостью, ни авантюрой — оно просто опередило свое время. Но что мы знаем о его судьбе? Почти ничего. А между тем она оказалась интересней любого приключения, занимательнее любовного романа и трагичней любой авантюры.

Одиночка, не желающий в стаю

Погожим осенним днем 1889 года Жорж Сёра бродил по парижским бульварам, дымя любимой пеньковой трубкой и обдумывая новый замысел. Это будет картина, полная движения, — стремительный новомодный танец канкан.