Монстр в розовых очках - Дарья Калинина

– Как-то тут неуютно! – пискнула Юля, оглядываясь по сторонам. – Снаружи было красивей.

– Ничего, привыкнете, – равнодушно пожал плечами рыжий. – Кстати, – решил он вдруг представиться, – меня Пашей зовут.

Девушки тоже представились. Второго стражника звали Петей. Но он был явно из породы молчальников. Тощий, длинный и носатый. К общению с девушками он, в отличие от других мужчин, не стремился и на Пашу поглядывал с изрядной долей откровенной ревности во взгляде.

– Привыкнете, – повторил тем временем Паша, напрочь игнорируя взгляды своего приятеля. – Мне тоже поначалу тут все непривычным казалось. А теперь свыкся. Другого дома мне и не надо.

– А если мы не хотим привыкать? – спросила Мариша. – Мне, например, противопоказано жить в замкнутом пространстве. У меня клаустрофобия развиваться начинает.

– А кто говорит о замкнутом пространстве? – хмыкнул Паша. – Знаешь, какой тут вокруг простор. Выйдешь с базы – и плыви себе в любую сторону! Я лично ни одной стены на много километров не встречал!

– Но ведь мы под водой, – продолжала ныть Мариша. – А вдруг вся эта штука однажды возьмет да и не выдержит массы воды и рухнет всем обитателям базы на голову?

– Что говорить о том, чего быть не может? – хмыкнул Паша. – Если хотите знать, вы счастливчики. В этом месте безопасней, чем во всем остальном мире. Для того базу и проектировали.

Но интересный диалог пришлось прервать. Вмешался носатый Петя.

– Попридержи язык! – холодно бросил он приятелю. – Нам велели отвести девчонок в их комнату. А ты вместо этого готов разболтать им все на свете. Смотри, как бы тебя за твою болтовню не отправили работать в море или лабораторию.

– А я что? – явно струхнул Паша. – Я ничего такого секретного и не говорил!

Но тем не менее после Петиного напоминания он моментально потерял интерес к подругам. И переключил свое внимание на приятеля. К тому моменту, когда лифт наконец спустился к ним, Паша с Петей уже помирились и ворковали словно голубки.

– Тьфу! – скривилась от омерзения Мариша, глянув в их сторону. – Чисто бабы сюсюкают!

Лифт оказался самой обычной кабиной, обитой все тем же светящимся пластиком. Впрочем, если внизу он светился голубовато-сиреневым цветом, то в лифте было мягкое желтоватое свечение. Впрочем, его хватало лишь на то, чтобы различить лица друг друга. Особой яркости он и тут не давал. Паша нажал на кнопку с цифрой три. Всего кнопок было шесть. Пять этажей и один уровень, обозначенный как минус первый. Лифт бесшумно устремился наверх. Наконец двери раскрылись, и подруги оказались в очередном коридоре. Никаких изысков в отделке. Тот же пластик, только к его свету теперь были добавлены еще и лампочки, дававшие достаточно света, чтобы прогнать полумрак, царивший внизу и в кабине лифта.

На душе сразу стало как-то веселей. Паша с Петей подтолкнули подруг к выходу, потом заставили спутниц свернуть в какой-то пустынный узкий боковой проход и долго шли по нему. Наконец они достигли вполне обычной двери. Паша открыл ее электронным ключом, и девушки увидели ступени винтовой лестницы, спускавшейся куда-то вниз и вправо. Пройдя по лестнице, подруги оказались в еще одном коридорчике. Совсем небольшом. Тут было всего три двери. Возле одной из них горела лампочка. К ней и подошел Паша. Открыв дверь еще одним электронным ключом, он молча втолкнул подруг в комнату.

– Но тут уже кто-то есть! – пыталась запротестовать Инна.

Однако Паша ее и слушать не стал, и дверь за спинами подруг бесшумно закрылась. Подруги огляделись по сторонам, пытаясь понять, куда их привели на этот раз. Впрочем, долго осматриваться им не пришлось. И на этот раз комната сильно смахивала на карцер. Разве что тут спать предполагалось не на голом полу, а на двухэтажных койках с матрасами, подушками и одеялами. И даже постельное белье имелось. К тому же в углу наблюдалась душевая кабинка и туалет, целомудренно прикрытые до половины белой пластиковой дверью-гармошкой. В самой комнате никого не было. Зато в «уголке задумчивости» кто-то вовсю плескался в душе.

– Очередная камера, – прокомментировала Мариша, убедившись, что дверь, через которую они вошли в комнату, и в самом деле крепко заперта.

– Только более комфортная и на этот раз на четверых, – заметила со вздохом Юля.

Но тут плеск в душе как-то изменился. Должно быть, их четвертая товарка услышала голоса и насторожилась. Еще через несколько секунд дверь-гармошка сложилась еще больше, и в комнату шагнула рослая молодая женщина, завернутая по самый подбородок в свинцово-серую, как и прочее постельное белье, простыню. Некоторое время она с изумлением изучала трех своих новых соседок. Потом нерешительно улыбнулась и произнесла:

– Привет!

Бритый с нетерпением изучал письмо, которое попало ему в руки. Крученый уже давно сам пересел за руль и теперь вел «Лексус» своего друга, дожидаясь, когда тот наконец оторвется от письма и скажет ему, куда же ехать. А пока что Крученый бессмысленно нарезал уже третий круг возле университета, не решаясь побеспокоить Бритого.

– Так, хорошо! – произнес внезапно Бритый, и по голосу друга Крученый понял, что хорошего как раз мало.

Он молча покосился на Бритого, ожидая дальнейших комментариев. Но вместо этого Бритый снова принялся читать проклятое письмо. Крученый вздохнул и двинулся в четвертый раз по знакомому уже до боли маршруту. Стоящий на набережной сотрудник дорожной милиции – младший сержант Усиков подозрительно покосился вслед «Лексусу», который проехал возле него в четвертый раз, и связался по рации, решив, что лучше лишний раз проявить бдительность и предупредить начальство, чем потом схлопотать головомойку, почему, мол, не сигнализировал.

Ответ пришел как раз в тот момент, когда Крученый в седьмой раз медленно подкатывался к набережной. Сержант сунул в рот свисток и только приготовился дунуть, как вдруг «Лексус» словно с цепи сорвался. Только что он катился на скорости едва ли больше сорока километров в час, как вдруг резко развернулся, перемахнул через разделительную полосу и помчался в противоположную сторону по встречной полосе, ничуть этим фактом, как видно, не смущаясь. К тому же «Лексус» против всяких правил стремительно развил скорость до сто двадцати с лишним километров.

У сержанта Усикова от негодования даже свисток изо рта выпал. Когда он его все же нашарил и дунул, то «Лексуса» и след простыл. А возле Усикова застыла желтая «четверка», законопослушно дожидаясь разрешения выехать на набережную. Ее водитель высунулся в окно и размахивал какими-то накладными и документами. Усиков покосился вслед исчезнувшему «Лексусу», тяжело вздохнул и всерьез взялся за водителя «четверки», на котором сержант и отыгрался за наглый «Лексус». Да так, что, отъезжая, водитель «четверки» проклинал всех сотрудников дорожной милиции, не зная, кого на самом деле должен был бы ругать.

Впрочем, у Крученого были веские основания совершить такой маневр, противоречащий правилам дорожного движения и вообще здравому смыслу. Но когда у вас над ухом орут страшным голосом, выхватывают из кобуры «стечкина» и, размахивая им, грозятся перестрелять всех, кого только можно, ясно, что тут уж не до правил дорожного движения. Тут нужно думать, что важней – здоровье друга или какие-то там правила движения!

– Вези меня в офис! – орал Бритый Крученому. – Быстро!

Потом приложив дуло пистолета к собственному уху, и, видимо, приняв его за мобильный телефон, Бритый начал кричать в рукоятку оружия:

– Всеобщая мобилизация! Срочно всем живым и мертвым собраться в течение часа у нас в офисе.

Крученый опасливо покачал головой. А ну как Бритому сейчас придет в голову нажать на кнопку отбоя? Это ведь хорошо, если он зарядом просто разворотит крышу «Лексуса». А если в себя угодит? И Крученый выбрал из двух зол меньшее.

– Садись-ка ты снова за руль, – осторожно предложил он Бритому. – Ты водишь быстрей. А мобилу мне отдай. Я всех их вызвоню.

Бритый проорал нечто невразумительное о том, что сейчас каждая секунда дорога и нечего тут торговаться, но на место водителя все же пересел и свой «стечкин» Крученому отдал. А потом, вцепившись в баранку руля и налегая на нее всем телом, словно и не было в «Лексусе» мощного гидроусилка, Бритый комментировал звонки Крученого.

– Позвони Нагибиной! Скажи, чтобы приезжала. Она нам будет нужна. Позвони Карьеру. Обязательно дозвонись до Танкиста и Компа. Вообще, вызови всех наших! Скажи, всеобщая мобилизация!

– Ты это серьезно? – тихо спросил у него Крученый.

– Ты меня знаешь! – угрюмо произнес Бритый. – И еще, главное. Скажи им всем, чтобы никто ни словечка службистам о том, что у нас сходка намечается, не проронил. Предупреди всех! Это важно.

Крученый воздержался от комментариев. Обзвонив всех, он сказал: