Три года в тылу врага - Илья Веселов

Когда я выбрался наружу, дождь уже постепенно утихал. В центре поляны горел большой костер, и отсветы пламени озаряли возбужденные лица многих сотен людей.

Я подошел к костру. Владимир Швец плеснул на поленья бензин, и к небу взметнулся столб огня. Стало светло, как днем.

— Слушайте сводку Совинформбюро!

Стало тихо. Лишь изредка тишину нарушал треск горящих поленьев.

— Оперативная сводка за восемнадцатое января, — начал я. — «На Ленинградском фронте, в районе Ораниенбаума, несколько дней назад наши войска перешли в наступление, прорвали сильно укрепленную долговременную оборону противника и успешно развивают дальнейшее наступление, не встречая сопротивления врага.

На Волховском фронте, севернее Новгорода, несколько дней назад наши войска перешли в наступление, прорвали сильно укрепленную оборону немцев и успешно развивают наступление».

Стояла тишина. Партизаны вслушивались в каждое слово сводки. И как только я закончил чтение, лес наполнился возгласами, люди обнимались, поздравляли друг друга, кричали «ура», пускались в пляс.

К нам подошли Алексей Седов и Юрий Брюховецкий.

— Товарищ командир, у нас секретное предложение есть, — начал Седов. — Здесь неудобно говорить, отойдемте в сторону.

Мы отошли к штабному шалашу.

— Давайте пошлем людей навстречу нашим. Леса и дороги мы знаем, с завязанными глазами пройдем. Ну и по этим партизанским тропкам проведем их сюда.

— Как пройдешь?

— Не учи безделью, учи рукоделью.

— Как это понять?

— Очень просто. Мы должны действовать.

— Это я знаю, а насчет разведки ты прав. Но посылать надо не пять, не десять человек, а не меньше полсотни, людей у нас достаточно.

— Тогда пишите нас первыми.

— Запишу. Только свое предложение пока храните в тайне.

Не успели разведчики отойти, как перед нами появились Архипов, Татьяна Иванова, Прасковья Волкова и другие колхозники. Они каким-то образом узнали о прорыве фронта и теперь срочно требовали полсотни листовок с текстом сводки Совинформбюро для жителей своего лесного лагеря.

— Хватит двадцати. Организуйте поочередно громкие читки, — ответил Шелякин.

— Мало. В соседние лагеря нечего послать, да в некоторые деревни надо дать, — не унимался Архипов.

После долгих переговоров сошлись на сорока листовках, но с тем условием, что тридцать из них Архипов отправит в соседние лагеря и столько же размножат своими силами. В помощь колхозникам мы послали пятнадцать агитаторов.

Через день, когда окончились партийно-комсомольские собрания в отрядах, на которых обсуждался вопрос об усилении боевых действий, и было принято решение немедленно переключить все силы на железнодорожный участок Новгород-Батецкая, прибежал Леша-радист.

— Волховский фронт наступает! Взят Новгород! — крикнул он во весь голос и подал записанный им текст приказа Верховного Главнокомандующего.

— Теперь все ясно, — сказал Шелякин, когда взглянул на карту. — В районе Любани и Тосно немцы попадают в мешок. Нам надо быстрее выходить к Батецкой и парализовать движение на железной дороге.

Через три часа лагерь опустел. В нем оставалась группа разведчиков, которые через леса и болота должны были выйти навстречу наступающим частям нашей армии и провести их кратчайшими путями к городу Луге, через который оккупанты продолжали питать свои войска на Ленинградском фронте.

Надвигалась ночь. На небе ярче стали вырисовываться звезды, понемногу усиливался мороз. Снег, три дня назад превращенный оттепелью в мокрую кашу, покрылся хрупкой ледяной корой.

Мы подошли к Батецкой, когда там началась беспорядочная стрельба. Это наши партизаны во главе с командиром роты Никитиным с ходу начали штурм железнодорожного моста. Они уже вплотную подошли к дзотам. Оставалось преодолеть каких-нибудь метров сто — и цель будет достигнута. Но в это время немцы открыли шквальный огонь из дзотов.

Дважды партизаны поднимались, ползли, но пулеметный огонь прижимал их к земле.

Батецкая ощетинилась десятками дзотов. Много их было и у моста в насыпи железной дороги, а также вокруг всех пристанционных построек. Наш налет помогали отражать и солдаты стоящих на станции эшелонов.

— Батецкую без артиллерии не взять, но сковать немцев и держать их в напряжении нужно. Наша задача — парализовать движение по железной дороге, — сказал Шелякин, когда увидел, что немцы устанавливают шестиствольный миномет и занимают круговую оборону.

— Нужно применить хитрость, — предложил Ушацкий.

— Какую?

— Временно прекратить штурм моста, отойти от станции, а потом подготовиться и сделать налет внезапно. Я что-нибудь придумаю, — ответил Ушацкий.

— Думайте и готовьте. Но меня беспокоят эшелоны, которые все же проходят мимо нас туда и обратно.

— Не будет моста, не пойдут эшелоны. Поэтому уничтожение моста беру на себя. Через сутки его не будет, — твердо заявил Ушацкий.

— Верю. Людей добавить?

— Нет.

Шелякин отвел от Батецкой все отряды, кроме отряда Ушацкого. Отряды Григорьева и Тимошенко ушли к станции Мойка и расположились в небольшом сосняке, а отряд Косоротова — на разъезд Заклины.

Когда наша группа вела бои на участке Батецкая — Новгород, вторая часть бригады под командованием Лучина и Сазанова вышла на участок Батецкая — Оредеж и с ходу оседлала железнодорожную магистраль. Под откос полетели один за другим вражеские эшелоны с живой силой и техникой. Движение было парализовано.

Тогда оккупанты подбросили автомобильные части, и по дороге Луга — Оредеж — Любань — Тосно пошел оплошной поток боеприпасов и других военных грузов к линии фронта.

Командование бригады решило лишить гитлеровцев и этой магистрали. Лучин сосредоточил отряды Козлова, Костина и Федорова в районе Оредежа, где стоял полуторатысячный гарнизон немцев. В ночь на двенадцатое февраля 1944 года начался разгром вражеского гарнизона. Бой продолжался несколько часов. Отдельные улицы, дома по нескольку раз переходили из рук в руки.

Перед рассветом партизаны полностью овладели железнодорожной станцией и районным центром Оредеж. Цель была достигнута — автомобильная дорога перерезана. Противник потерял более тысячи убитыми, двести семьдесят восемь автомашин, много вездеходов, крупные склады с продовольствием, боеприпасами и горючим. Железнодорожная станция превратилась в груды развалин.

Понесли большие потери и партизаны.

К вечеру гитлеровцы бросили против партизан более полка пехоты из деревни Борщево. Полк трижды начинал атаки, но вернуть Оредеж ему не удалось.