Грань креста - Александр Карпенко

НЕУЖЕЛИ ТОТ, ГДЕ НАХОДИТСЯ ЗЕРКАЛО?

Через полчаса завершила чтение и моя начальница. Что меня поразило - она с огромным вниманием изучала математические выкладки, шевеля подвижным носом и совершая непонятные пассы хвостом. Поняла ли она, о чем говорилось в ученых трудах, осталось неясным, а спросить я поостерегся. Впрочем, чему я так удивляюсь? Привыкнув к Люси и вконец очеловечив ее в своем сознании, я невольно подхожу к ней с той же меркой, что и к своим коллегам по работе дома. Медик, понимающий в высшей математике, - вещь непредставимая. Но Рат все же не человек и даже не говорящая мышка. Это существо иномирное, вроде марсиан. Кто знает все ее возможности? Вот возьмет сейчас и левитировать начнет.. А что?

Я сам рассмеялся своим мыслям. Доктор подняла маленькие черные глазки:

- Что здесь смешного? Говори, вместе посмеемся.

Ответ мой был честен:

- Я представил себе, что ты марсианка и сейчас летать начнешь. Вот своим глупостям и смеюсь.

Люси протянула капризным тоном знатока обсуждаемого предмета:

- Марс - это такая скука... - Помолчала. - Шура, а ведь это дело у ваших высоколобых и яйцеголовых наперекосяк пошло.

- Почему?

- А вот поэтому. - Мышка хлопнула лапкой по бумагам. По кабине полетела сажа, мы все трое дружно чихнули.

- Видишь, правильно. Что мы здесь имеем? - Небрежный жест в сторону документов. - Победные реляции. Так? Сотворим, мол, посему, и почнется сплошное благорастворение и во человецех благолепие. Как мы зрим воочию, сотворили. И что? Ты где службу тащишь? Это же задыхающийся, умирающий мир, мир без будущего. Разве ты сам этого не ощущаешь?

Я вынужден был признаться, что да, ощущаю, только не пытался никогда своих чувств сформулировать.

- Вот-вот. Должен был быть сияющий вокзал для пересадки на транспорт следующий в великолепные дали. А есть догнивающая деревня, да еще обложенная осадой вдобавок. Знать, не срослось что-то. Не склеилось.

- Есть, что есть. А вот чего поесть - нет. Каков бы ни был этот мир, нам тут жить. И работать. Ты видишь вон ту вывеску?

- Трактир! - радостно завизжала Люси.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Харчевня представляла собой унылую длинную комнату с крошечными подслеповатыми окошками, изрядно замусоренную. На потемневших от времени и грязи потолочных балках болтались целые занавеси паутин. Стол был один , во всю длину заведения, нечистый, с лавками по бокам. Из приоткрытой двери на кухню несло запахом горелого масла. Трактир пустовал. Глядя на его интерьер, становилось ясно, что от процветания он дальше, чем я от дома.

Из кухни, пряча руки под засаленный фартук, вышла, громко шаркая, хозяйка - неопрятная женщина с унылым лошадиным лицом. Безразлично осведомилась:

- Что господа желают?

Мы переглянулись. Вид заведения внушал сомнения в съедобности предлагаемых здесь блюд. Люси полюбопытствовала негромко:

- Интересно, далеко ли до инфекционного отделения сегодня?

Патрик не понял юмора:

- А зачем нам туда ехать, мэм?

- Куда ж еще деваться с кишечной инфекцией?

Я пресек пересуды:

- Бросьте. Нашего брата так просто не уморишь. Я в родном городе неоднократно в диетической столовой жрал - и жив! Хозяйка! Нам полный обед из всего самого лучшего, что есть на кухне.

Трактирщица обреченно кивнула и спросила с тоской:

- Вы свое животное тоже кормить будете?

Люси оскорбилась. Пришлось вступиться:

- Это не животное. Это наша начальница.

Новый кивок, и замызганная дама исчезла за дверцей. Там что-то зазвенело, упав.

Выбрав кусочек стола почище, мы с пилотом уселись друг против друга (а мышка - рядом со мной), томимые самыми мрачными предчувствиями. Хозяйка выглянула в зал:

- Ничего, если я вашему животному подам чайные блюдца? Оно, кажется, у вас не очень большое.

Мы с Патриком хором закричали:

- Это не животное! Это наша начальница!! Госпожа Люси Рат!!!

Женщина мрачно склонила голову и отошла ненадолго, чтобы возникнуть с новым вопросом, исполненным печали:

- Какого вина подать господам - белого или красного?

Потакая вкусам нашего маленького доктора, мы потребовали пива.

- Светлое?

- Темное. Лучше портер. - Патрик хорошо усваивал руководящие указания.

- И вашему животному тоже?

Наш гневный вопль сотряс потолок, на стол полетели клочья паутины. В ответ мы получили очередной депрессивный кивок.

Наконец появилась пища. Хозяйка поставила перед нами по шершавой миске из простой красной глины - нам с водителем довольно емкие, а мышке - кривую плошку, не то глубокое блюдце, не то пепельницу. Вслед за этим на стол было брякнуто грубо слепленное из той же глины блюдо, прикрытое мятой жестяной крышкой, и кособокий серый кувшин со щербатым горлышком. Сервировку дополнили два мятых оловянных стакана, не иначе как побывавшие в камнедробилке, и пара кривых столовых ложек плюс одна чайная - все самого антисанитарного вида.

- Из чего пить животному, я не нашла. Напоите сами, - вымолвила неряха и пропала раньше, чем мы успели разораться.

Я выловил из нагрудного кармана халата пластиковую мензурку для Люси. Та подозрительно принюхалась:

- Из нее больные не пили?

- Ты за кого меня держишь?

- А что же оттуда валерьянкой разит?

Спорить я не стал. Вместо этого отправил Патрика в машину за стеклянной посудинкой, из. которой мышка обыкновенно заливала в свой организм напитки. Сам же извлек кусок бинта и взялся добросовестно протирать ложки.

- Не поможет, - мрачно заявила начальница, - их надо стерилизовать кипячением не менее сорока минут. С предварительным замачиванием на сутки в какой-нибудь дезинфекции покруче.

Патрик вернулся со стаканчиком для Люси, и мы приступили к трапезе.

- Предлагаю начать с пива, - внесла идею доктор Рат, - в состоянии опьянения та отрава, которой нас здесь попотчуют, проскочит, не вызывая рвотного рефлекса. Возможно.

- Вы меня все время вынуждаете пить за рулем, - слабо запротестовал Патрик, - а ведь это не дело, мэм.

- Кто кого заставляет пить за рулем? Что за чушь? Руль в машине, а ты здесь. Или ты сюда баранку под курткой приволок?

Водитель тихо вздохнул и принялся разливать пиво по стаканам.

Оно было черным и тягучим, в стаканах встала красивая шапка густой желтоватой пены. Над столом поплыл упоительный аромат. Мышка оживилась, зашевелила носиком, хвост ее забавно вздернулся вверх стрелкой. Первые же глотки привели всех в восторг. Напиток оказался чуть горьковатым, бархатистым на вкус, умеренно - в самый раз - охлажденным.

- Не все так плохо, - констатировали мы, - с этаким пивом, пожалуй, что угодно слопать можно.

И сняли крышку с блюда.