Дитя трёх стихий. Щит истинной любви (СИ) - Светлана Ферро

— Что это значит? На своей территории ты смог бы преступить закон?

— Да, — прямо говорит он. — Во всяком случае ты смогла бы об этом попросить. А я бы подумал.

— И как я должна была просить?

— Ласково, девочка, ласково.

— Нет, — вырывается у меня.

Да меня просто переворачивает от понимания, что именно по мнению Вихо значит «ласково».

— Нет так нет, — усмехается он. — Теперь уж всё равно. У меня на женской половине есть немая повитуха, которая предана мне до смерти. Я никогда не допускаю Хеллера, пока она не примет и не осмотрит ребёнка, потому что Хеллер отчитывается перед Советом магов на Стеле Истины. Он не может солгать.

— И много у тебя детей, которых ты пощадил?

— Ни одного, — спокойно говорит Вихо. — Мне не нужны дети с клеймом изначального. Но у тебя был шанс.

Внутри меня что-то трещит, ломается. Ещё немного, и я начну умолять Вихо о пощаде. Как далеко я могу зайти, чтобы спасти своего сына? Сама эта мысль мне ненавистна.

— И учти, — продолжает Вихо. — Даже если бы Роу был здесь, он должен был бы подчиниться закону. Именно отец своими руками обязан избавить мир от ребёнка с клеймом.

В сердце холод. Неужели он прав? И Роу, мой Роу может такое сделать. Не хочу в это верить. Всё же после таких слов я чувствую себя одинокой, как никогда прежде.

— А тебе приходилось убивать своих детей? — пристально смотрю в глаза своему мучителю.

Вихо явно не привык к прямым взглядам, и он слегка тушуется. Отвечает неохотно:

— Это закон.

И добавляет:

— Отец старается сделать это быстро и безболезненно. Это легче, чем передоверять другому человеку. Но Роу нет. Я могу провести обряд прямо сейчас. Чем дольше ребёнок с тобой, тем тебе же труднее.

— Спасибо за заботу, — у меня получается усмехнуться. — Скажи лучше, что ты хочешь провернуть это быстро и незаметно, потому что не уверен, что тебя поддержат все.

— Ты глупа, — начинает закипать Вихо. — Да, я хочу, чтобы как можно меньше людей знало, что в моей семье может родиться урод. Пойдут ненужные разговоры. Это ослабит власть нашего рода.

Ещё минуту назад мне казалось, что в нём появилось что-то человеческое. Померещилось. Передо мной всё тот жестокий и властный зверь, каким я всегда его видела. И я неожиданно успокаиваюсь. Решение принято.

— Как это происходит?

— В храме на жертвеннике. Дракону нужна кровь для поддержания жизни. И если уж всё равно умирать…

— Заодно? Очень экономно, — я пытаюсь сказать это с презрительной усмешкой, а горло предательски сжимается. — А что происходит с матерью?

— Она не допускается на обряд очищения.

— Очищение? Красивое название для подлого и чудовищного обряда. А были ли случаи, когда матери уходили вместе со своим ребёнком?

Вихо смотрит на меня с прищуром:

— Что ты задумала?

— Ответь, — мой голос звучит жёстко.

И Вихо отвечает:

— Ну, пару раз было. Но тебе я этого не позволю. Ты так или иначе, всё равно останешься со мной. Будешь моей женой. И не сомневайся: не пройдёт и года, у нас родится по-настоящему сильный и здоровый наследник.

С горечью вспоминаю слова Роу о том, что у нас будет сильный сын. Не сбылось. Может, поэтому последние сутки я не слышу дракона? Спящий символ Чампии понял, что обманулся. И поэтому и он, и Шер просто выкинули моего ребёнка из своих планов. Забыли. Мы им более не интересны.

Ноги меня больше не держат, и я опускаюсь на краешек постели. Но, хотя и руки устали, сына я по-прежнему прижимаю к сердцу. Если всё будет так плохо, как угрожает Вихо, то все последние мгновения мы будем вместе.

— Нет, джахт, — говорю я, приняв решение. — Женой твоей я не буду. И помешать мне уйти в Поток вместе с сыном никто не сможет. Даже ты.

Последнее я говорю наугад. Но тут же вижу, как на лице Вихо проступает досада, и понимаю, что попала в точку:

— Ваши законы позволяют матери уйти вместе с ребёнком, — уже более уверенно заявляю я. — если на то её воля.

— Ты глупа, — рычит он. — Разве есть что-нибудь дороже жизни?

А я равнодушно пожимаю плечами:

— Есть, Вихо, может, не дороже, но и не менее ценное — жизнь любимых людей. Что ж, судьба у меня, значит, такая. Но и тебя ничего хорошего не ждёт. Когда Роу вернётся, он убьёт тебя за меня и за сына.

— Меня? Брата, который его растил, из-за белобрысой девки-чужачки и калеки? — вскипает Вихо.

— Из-за истинной пары, которую дважды в жизни встретить никому не дано, и из-за сына, у которого магический дар. Такое не прощают.

По наитию поднимаю руку, позволяя сползти рукаву туники. Прошлый раз там было чисто, а сейчас я чувствую, что всё изменилось. Запястье горит огнем. И да, на нём словно живые извиваются разноцветные линии стихий.

— Роу жив, — с уверенностью говорю я.

— И что это меняет? — усмехается Вихо. — Кто посмеет ему рассказать, если он даже сможет сюда добраться?

Я открываю рот, чтобы напомнить о тех, кто был рядом со мной. И тут же его захлопываю. Не хватало ещё подвести Леру и Дарта. Но Вихо и сам о них помнит:

— Дарт стар, ему ничего не стоит оступиться на стене, там есть камни, которые шатаются. А Лера, что ж, она не пережила твоей смерти при родах, — он замолкает, с интересом изучая моё лицо. — Ты всё ещё хочешь умереть вместе с сыном и стать причиной смерти свидетелей?

Я молчу.

— То-то и оно. Подумай до завтра. Новый брак разорвёт вашу истинную связь, Роу смирится с твоим выбором, — он поворачивается, чтобы уйти, но в последний момент останавливается и добавляет. — Да, и, если кто-нибудь узнает, о чём мы тут говорили, то долго не проживёт.

Как будто я этого не понимаю. Я могу рисковать своей жизнью, но не жизнями близких.

Вихо уходит. Лере позволили вернуться. И после этого Хеллер снова запечатывает дверь. Мы остаёмся вдвоём, не считая моего маленького беспомощного сына.

Мне даже в голову не приходит потребовать впустить Алиту или попросить кормилицу. Нашим камеристкам лучше ничего не знать, их жизни стоят ещё дешевле. Ну и о том, что сейчас с Дартом, стараюсь не думать. Надеюсь, до завтрашнего дня его не убьют, а ночью я постараюсь сбежать. Если получится, то убивать свидетелей Вихо побоится.

Решение принято, теперь нужны силы для выполнения.

Лера ни о чём не спрашивает. Деликатно ждёт, расскажу я