Хризантемы. Отвязанные приключения в духе Кастанеды - Владислав Картавцев

– Начинай, а я прослежу, чтобы все было честь по чести! – Ирина повелительно махнула рукой и сбросила с себя кусочек простыни, чтобы вдохновить меня своим роскошным телом. Это у нее получилось – я молча поднялся с кровати и, поражаясь самому себе за свою податливость, принял упор лежа.

Внутренне я был готов проиграть, понимая, что подобная физическая нагрузка меня просто доконает, поэтому и начал за упокой. Медленно, как раб на галерах под рассеянным взором утомленного солнцем надзирателя. Однако факт оставался фактом – хоть медленно, хоть быстро, а норму выполнять надо!

Тридцать раз! Я повалился на пол и вытянул руки вдоль тела. В висках стучала кровь, мышцы заныли, я глотал воздух, как выброшенная на берег толстая худая рыба.

– Очень хорошо! – Ирина не дала мне слишком много времени на отдых, – а теперь новый заход!

Я обреченно выдохнул. Раз, два, пять, десять, пятнадцать, двадцать, двадцать девять! Мои руки подломились, а изо рта почти вырвался стон. Для меня он звучал приговором – двадцать восемь я вряд ли осилю!

– Да, вот мужики пошли! Ничего тяжелее ручки уже и не поднимают! Особенно, если лишены всяческого ума! Это тебя касается! Сколько раз тебе говорить, что сам по себе ты ничего не сможешь, но стоит тебе взять в союзники бесконечность, как у тебя все получится!

– Это как? – мой вопрос был похож на отчаянный рык, столько в нем было страдания и надежды. Секс с Ириной становился совсем уж маловероятным, но не это было самое обидное – а то, что я в своих собственных глазах утратил большую часть непогрешимости и упоения превосходной физической формой.

– Вот так! – Ирина соскочила с кровати и встала надо мной. Я хотел повернуться, но мои потуги пресекли на корню: – Лежи, пока я добрая! И переведи внимание на дыхание, и разжимай, разжимай голову! Сейчас я тебе помогу!

Я удрученно уткнулся головой в пол и стал дышать. Вернее, постарался загнать кислород поглубже в себя, чтобы не задохнуться. «Интересно, а если наполниться кислородом до бровей, взлететь можно? Ведь кислород легче воздуха?» Мысль явно не ко времени, но она была и точила меня изнутри, мешая полностью сконцентрироваться на дыхании, как того требовала Ирина.

Внезапно в голове стало легко, и оттуда словно сквозняком выдуло все сомнения. Не знаю, что это было, но я вдруг отчетливо осознал, что понимаю, что мне пытается втолковать Ирина – я увидел, что с ее помощью могу стать почти невесомым, и моего запаса сил хватит, чтобы отжаться столько, сколько потребуется.

Я не стал медлить. Воздух внутри меня как будто тянул меня к потолку, он демпфировал мой вес, а руки готовы были работать, как промышленные рычаги, проворачивающие коленвал или ротор со статором одновременно. Я отжимался, голова была пустой и звонкой, как порожняя пивная алюминиевая тара.

Я был сосредоточен. Внутри меня шел отчет отжиманий: раз-два, три-четыре! Перерывов мне не требовалось, и я так прилагал максимум усилий, чтобы оставаться на полу, а не улететь к потолку. По крайней мере, мне так казалось. Значит, так и было! Сомнения покинули меня – я чувствовал, что способен на все и могу с легкостью игнорировать физические законы, в том числе и закон всемирного тяготения.

Мои легкие раздувались, а кровь размеренно выталкивалась сердцем в нужном направлении, и так продолжалось бы еще очень долго, но вдруг при счете «четыреста одиннадцать» руки разом налились свинцом, и единственное, что меня спасло от пикирования носом в поверхность, были руки Ирины, которые подхватили меня в момент падения и аккуратно приземлили.

Вместо легкости на меня обрушилась гранитная тяжесть, мышцы не только рук, но и ног, и шеи свело судорогой, меня пронзила боль, и я уже было решил, что умираю, но боль отступила также внезапно, как и появилась, а остались гудящие, как миллион организованных диких пчел, мускулы по всему телу и цветные сполохи перед глазами, которые все никак не могли собраться в единую картину.

Вечность ничего не происходило, а, может, это мои рецепторы не считали нужным сообщить мне об изменениях вокруг. Я был настолько поглощен вселенской усталостью, которая выходила из меня судорожными подергиваниями, что напоминал неприкаянный и бестолковый обрывок парусины, что болтается между жизнью и смертью, не в силах определиться, куда же наконец улететь.

– Эй! Хватит спать, лежебока! И если ты думаешь, что можешь дремать дольше положенного, то сильно ошибаешься! – первое, что я почувствовал, возвращаясь в мир, были холодные пятки Ирины, которые отбивали медленный вальс-гавот у меня на спине. Мне было приятно – наверное, эта часть программы входила в мое вознаграждение за мой немыслимый подвиг!

– Что? Что ты там бормочешь? – интересно, никто и никогда не говорил Ирине, что ее призвание – работать надзирательницей в средневековой пыточной или в застенках Лубянки? «Если нет, то я сейчас обязательно скажу!», – я попытался перевернуться на спину и объявить ей все, что я о ней думаю.

Не вышло. С переворотом. Совсем. Руки не хотели работать, ноги были не лучше, а пресс ходил ходуном, как после хорошего удара кувалдой. И даже двух ударов. Зато теперь я точно знаю, что такое безысходность. Это когда лежишь, неспособный двигаться, а тебя топчут по спине, и, слава богу – хоть не подкованными сапогами с шипами!

Бывают, конечно, разные виды безысходности – универсального определения не существует. Но вот эта – одна из них, и особенно, принимая во внимание, что еще каких-то десять минут назад я был полон сил и собирался продемонстрировать свое умение даме сверху, снизу, с обоих боков и еще как-нибудь.

После двух попыток перевернуться я смирился с судьбой и окончательно принял положение расквашенной амебы, расплющившись по полу.

«А что? Это даже приятно! Лежать вот так и думать ни о чем!» Думать, действительно, не хотелось, и даже самые навязчивые мысли о вечной нехватке денег, собственной нелегкой судьбе и смутной жизненной перспективе куда-то исчезли. Я наконец-то воспарил, как и предполагалось в самом начале! Т. е., конечно, я лежал, как колода, но воспарил!

Парадокс, скажите Вы? А вот и нет, поскольку я вышел из тела и приклеился к потолку. Конечно, физическая моя сущность все также валялась, растоптанная и обессиленная, но зато моя «эфирная оболочка» (отличное определение – сам придумал!) парила, свободно и невидимо плавая по квартире и время от времени зависая в пространстве.

Исключительное зрелище – наблюдать за самим собой без помощи зеркала. И совсем не страшно, вообще нисколько – ни капельки! Зато очень интересно, единственно, что плохо – невозможно прикрикнуть на обнаженную девицу, которая по-хозяйски ногами ходит по моей спине! Тем более, я вижу – ходит она неумело и не там, где нужно! – Эй, девушка! Стоп! Стой, я сказал! Остановись!

– Стой! – возвращение в тело произошло внезапно, так же как и способность дышать. Нечто подобное со мной уже случалось пару дней назад (или недель – я совсем потерял навык ориентироваться во времени), так что мое состояние можно было назвать привычным, – стой, куда пошла! Слезь со спины, раздавишь!

Мне казалось, что я говорю громким командным голосом, но это была лишь видимость (или слышимость). На самом деле я издавал звуки на нижней границе диапазона восприятия – а всему виной проклятое измененное состояние, которое может еще и не такие фокусы проделывать!

В подкреплении своим вербальным требованиям я немного поворочался, чувствуя, что одних слов недостаточно, а нужны действия. Я попробовал выгнуть спину, изобразив верблюжий горб дромадера (если кто не помнит – у бактриана два горба), но, видно, был недостаточно настойчив, поскольку спихнуть Ирину мне не удалось. Она уверенно месила ногами мою спину и ей, наверное, казалось, что во мне вообще нет жизни.

Но она была! И я собирался это воспроизвести. Я начал стремительно наращивать звучание голосовых связок – моей задачей было крикнуть что-нибудь внятное. Я не нашел ничего лучше, чем принять на вооружение «АБЫРВАЛГ» любезного господина Шарикова в бытность его еще наполовину собакой. А что – выражение ничем не хуже любого другого, но зато очень запоминающееся!

Ну, и начал! «Абыр», «Абыр», «Абыр»… С каждым разом у меня получилась все лучше и лучше, кроме того, мне становилось все веселее и веселее, и я настолько развеселился, что засмеялся во весь голос. Смех вырвался из меня и на выходе смыл все преграды, которые плотно блокировали мои звуковые возможности, и я наконец-то был услышан! Да так, что Ирина чуть не грохнулась на пол задним местом! Вот была бы потеха!

– Эй, полегче! А то машину занесет! – Ирина ущипнула меня пониже спины, – что-то ты долго не мог оклематься. Я уже стала думать, что придется сдавать тебя в морг! А как нести такую тушу, я совсем не представляю!

– Как, как! – Ура! Я заговорил, – нагибаешься, поднимаешь и переносишь, и можно даже без помощи грузчиков!